— …но вернемся к Совету, — осекся он за воротами особняка, потому что к Уильяму присоединился почетный эскорт из хайли, присланный господином Альбертом. — Там будут Его Величество Нойманн, Его Величество Улмаст, а гонец вашего отца представит интересы Талайны, как полноправный заместитель своего короля на землях Этвизы. У него при себе грамота, и эта грамота подтверждает его права, но… милорд, он меня так злит! Будьте с ним осторожнее, хорошо?

— Хорошо, — покорно согласился Уильям. — Я обещал Альберту вести себя так, чтобы соседние короли ни за что не посмели возомнить, будто хайли — бесхребетное племя, позабывшее старые обиды. Поэтому, — он поманил сэра Говарда к себе, и тот наклонился, подставляя ухо, — как бы я ни поступал, притворяйся, будто это мое обычное поведение.

— Я вас не подставлю, клянусь, милорд! — горячо произнес рыцарь.

Совет на протяжении долгих тысячелетий проводился в цитадели Сельмы, и нынешний король, чей наследник болтался по миру и охотился на вурдалаков, пока его родина страдала от жестокости эделе, не стал перечить древним традициям. У арки входа Уильяма встретила тройка солдат, одетых в зеленовато-серую военную форму, и сопроводила до двухстворчатых дверей приемного зала, где уже сидели господин Улмаст, повелитель остроухого племени, Его Величество Нойманн, полноправный король Этвизы, и седой мужчина лет сорока — вероятно, талайнийский посол. Солдаты бодро объявили имя и титулы владыки народа хайли, и Уильям невозмутимо сел в предложенное господином Нойманном кресло.

Король Этвизы нервничал, его явно смущало такое обилие высокородных гостей. Господин Улмаст выразительно покосился на юношу, но промолчал, а талайнийский гонец, наоборот, язвительно рассмеялся:

— Я и не чаял, что эти тупорылые крысы придут, Ваше Величество! Неужели вы действительно уговорили лесных выродков оказать вам военную поддержку? Вы уверены, что они умеют хотя бы правильно держать мечи? С тех пор, как я видел этого мальчишку, он ни капли не изменился — все такой же наивный, хлипкий и безмозглый самоубийца!

Звякнуло, и острие меча сэра Говарда уткнулось гонцу в нос. Темная струйка поползла по его губам и подбородку, а Уильям все с той же невозмутимостью приказал:

— Тише, Говард. Убери оружие, иначе господин гонец, упаси великие Боги, обгадится от ужаса.

Словом «обгадится» юноша был обязан Кельвету — и весьма благодарен за него.

— Что вы себе…

Меч рыцаря опять звякнул, на этот раз — входя в ножны, и мужчина благоразумно заткнулся, потому что ладонь сэра Говарда сжимала рукоять так же крепко.

— Господин Уильям, — начал король Этвизы, почесывая седую бороду и опасаясь, как бы гости не нарушили хрупкое равновесие между тремя разными народами, — мы признательны вам за то, что вы пришли и привели армию племени хайли. Конечно, никто не ждал от вас менее благородного поступка, и все же…

— Мы приехали только потому, — даже в кресле юноша умудрялся восседать, как на троне, — что, если Этвиза падет, следующей целью станет Драконий лес. И все. Ваши предложения о торговом союзе нам абсолютно безразличны, от Вилейна, Хальвета и Саберны мы получили более выгодные.

Уильям едва-едва поклонился эльфийскому королю, и тот, слегка недовольный упоминанием вражеского королевства (эльфы с гномами не ладили) сдержанно поклонился в ответ.

— В-вот как, — запинаясь, кивнул Его Величество Нойманн. — Что ж, от этого моя признательность меньше, увы, не сделается.

— Меньше лести, пожалуйста, — потребовал юноша. — Признательны вы мне или нет, я здесь только ради себя. Но-но, не заставляйте меня выслушивать этот бред снова! Лучше перейдите к основному вопросу: как вы планируете обороняться и где, по вашему, моя армия будет наиболее полезна?

— Мы планировали… э-э-э… — король Этвизы потупился и виновато уставился на свои кожаные башмаки.

— Мы планировали отправить хайли за конницей, — сообщил господин Улмаст, посмотрев на Уильяма из-под белых пушистых ресниц. Его глаза, странного сине-зеленого цвета, словно кто-то сперва рисовал синим карандашом, а затем поверх добавил ветвистый узор зеленым, сощурились. Сэр Говард буквально различал, как извращенный эльфийский ум пытается найти стоящую причину, чтобы раз и навсегда избавиться от лесного племени, и жадно подался вперед — хальветский король в той же мере, что и гонец Талайны, заслуживал укола мечом в безупречный нос.

Однако Уильям переосмыслил ситуацию быстрее.

— Значит, рыцари, защитники Этвизы, те, для кого Сельма — родина и последнее укрытие на случай беды, трусливо спрячутся за спинами своих союзников-хайли? Милые же вы существа.

— Если честно, я тоже не одобряю эту идею… — смущенно признал Его Величество Нойманн. — Однако господин Улмаст убедил меня, что никто, кроме хайли, не удержит первые рубежи обороны. Ведь ваша армия известна, как heltie, непобедимая.

— Это безумие, милорд, — коротко заключил сэр Говард.

— Верно, безумие, — спокойно согласился Уильям. — Я не понимаю, почему бы эльфам самим не пойти вслед за конницей? Вы, в свою очередь, известны, как мастера ближнего боя, а бой завяжется именно ближний, если обереги и придворные маги Сельмы спеленают шаманов.

Господин Улмаст ничем не выдал своего недовольства. Эльфийский венец из черного серебра смотрелся неуместно на его волосах, таких же белых, как и ресницы, а одет хальветский король был традиционно в серое с голубым.

— Что ж, — помедлив, произнес он, — в чем-то вы правы, господин Уильям. Мои мечники и копейщики станут вторым после конницы рубежом, а лучников я поставлю на стенах, чтобы, если город будет вынужден закрыть ворота, мы все еще могли бить противника чем-то, кроме оскорблений.

— Мои рядовые рыцари возьмут на себя фланги, — решил Его Величество Нойманн, — а хайли разделятся на три отряда и укрепят все возможные линии обороны — если вам, господин Уильям, моя просьба не покажется чересчур смелой.

— Этот вариант меня, в принципе, устраивает, — кивнул юноша. — Однако напоследок я поставлю вам одно условие.

Король Этвизы и господин Улмаст одинаково насторожились.

— Какое?

— Воины-хайли не будут подчиняться приказам людей. Они будут действовать по своему выбору.

Его Величество Нойманн хотел было возразить, но правитель Хальвета сделал предупреждающий жест рукой, и в зале повисло тяжелое молчание. По счастью, спустя пару минут условие Уильяма приняли и предупредили, что, раз так, то и отвечать за ошибки армии хайли рыцари и эльфы не намерены. Юноша равнодушно пожал плечами, и в этот момент снаружи донесся низкий, раскатистый, бьющий по ушам сигнал дозорного рога. Отозвались колокола, кто-то забил в набат на центральной площади Сельмы, и Нойманн, ругнувшись, выскочил из комнаты, оставив Уильяма наедине с Улмастом и гонцом Талайны.

Эльф поудобнее устроился в кресле, поправил манжеты рукавов и сказал:

— Вы очень похожи на свою мать, господин Уильям.

— Благодарю, — отмахнулся юноша. — Говард, что там происходит?

Рыцарь стоял у окна, выглядывая из-под шторы на улицу, но не видел ни черта дальше внутреннего двора цитадели.

— Солдаты бегают, — рассеянно пояснил он. — О, командиры привели отряд арбалетчиков. Маленькие они все какие-то, я в толк не возьму — как они стрелять-то будут? А-а-а, это, кажется, маги, и арбалеты им нужны про запас — не стрелять, так по башке противнику настучать. Я, знаете, однажды так поступил, и результаты были неплохие.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Уильям.

Господин Улмаст повторил его улыбку:

— Но характер у вас дедушкин.

Уильям напрягся. Он так и не рассказал о своих снах ни Эсу, ни сэру Говарду, и сейчас нести это в одиночку оказалось труднее, чем строить из себя высокомерного ублюдка, убежденного, что люди должны лизать подошвы его ботинок.

«Не воспринимай всерьез», — посоветовал он себе. — «Не воспринимай всерьез. Не меняйся в лице, иначе он догадается, что ты испытываешь страх».

— Полагаю, с моим дедушкой вы были знакомы лично? — несколько потеплевшим голосом спросил он, как если бы упоминание о господине Тельбарте согрело его надежнее, чем пламя в камине.