Он притих, едва дыша и в глубине души надеясь, что Лука рассердится и залепит ему безжалостную оплеуху. Но Лука сощурился и уставился на нечто неясное у колдуна за спиной:

— А там разве не они?

Господин Иона обернулся.

…Говард шел, тяжело опираясь на подставленное плечо Георга — и болезненно припадал на правую ногу. Заметив Луку, оба рыцаря остановились, и Говард осторожно опустился на снег.

— О великие Боги, — высказался колдун — и бросился им навстречу.

Говард выглядел ужасно — бледный, с мелкими каплями пота на висках и сухими обветренными губами, он вымученно улыбнулся и пожал господину Ионе руку — причем его ладонь была холоднее льда. Георг, наоборот, как будто возмужал за те пару дней, что колдун его не видел; тем не менее, он почему-то держался позади, не спеша обсуждать с Лукой детали совершенных подвигов.

— Кто тебя ранил? — сосредоточенно осведомился господин Иона, присаживаясь на корточки рядом с Говардом. — И, будь любезен, подними штанину. Я хочу посмотреть.

— Меня и Георга… выбросило туда, где Тропа Великанов заканчивается, — тихо ответил рыцарь, пока Лука безостановочно болтал о подземном некрополе и о мертвецах, облитых жидким оловом. — Мы пошли обратно и обнаружили на пути старую гномью крепость. Подумали, что не помешает ее исследовать… и вот…

Под штаниной темнело внушительное пятно кровоподтека. Кое-где ободранное и тошнотворно мягкое; господин Иона порылся в походной сумке и вытащил пять флаконов с на всякий случай захваченными зельями. Потом потребовал у Луки нож и честно предупредил:

— Будет больно.

Изувеченная кожа разошлась под острием, как разорванная по шву ткань. Говард стиснул зубы, а Лука отвернулся — и лишь Георг бесстрастно следил за аккуратной работой колдуна.

…Говард рассказывал о невесомых шагах и о детском смехе, о двери, которая так и не открылась — господин Иона потребовал описать ее как можно подробнее, чувствуя, как по хребту ползут обжигающие лапки мороза. Потом рыцарь упомянул яркие кошмарные сны, чужой палец, который с глухим стуком упал на глиняный пол, странного парня в подпоясанном балахоне — смутно похожего на эльфа, но не эльфа, иначе его кожа не была бы молочно-розовой.

— Да, и еще, — закончив, несколько виновато произнес он. — После того, как нам не дали выйти из крепости и снова появились те невесомые шаги, я боюсь, Георг немного… повредился в уме. То есть порой он бывает вполне спокойным, разговаривает со мной, мы вместе размышляем, куда вы могли пойти и получится ли снова пересечься… а иногда молчит, как сейчас, и не реагирует ни на одно мое слово.

Господин Иона обработал рану зельем из очередного флакона и принялся бережно перевязывать. Говард стоически терпел, а вот Лука недоверчиво посмотрел на Георга и, как игрушечного, подергал за манжету рукава; Георг пошатнулся, но так и не пошевелился.

— Это из-за страха? — тоскливо прошептал он, не сводя с приятеля настороженного, полного надежды взгляда. — Потому что он боялся?

Господин Иона выпрямился и сунул в карман опустевшие стеклянные сосуды.

— Полагаю, да, — кивнул он. — Если там, в крепости, была нежить, то победить Говарда у нее не вышло — Говард не раз и не два скитался по Тринне и всякое повидал, его не напугаешь какими-то пассивными… то есть относительно безопасными, не причиняющими вреда… невидимками. А Георг, как ни крути, не ожидал наткнуться на что-нибудь подобное. К сожалению, у меня в сумке нет зелья, способного ему помочь, как нет и подходящего заклятия в арсенале. Я думал, он знает, на что идет. Я ошибся. Он тоже.

— Но мы ведь его не бросим? — жалобно попросил Лука. — Он ведь был и будет нашим боевым товарищем, я прав?

— Конечно.

Ночную стоянку обустроили на том же участке Тропы, где произошла такая внезапная встреча; Георг послушно укутался в одеяло и улегся на снег, ничего никому не сказав. Говард пожаловался, что боль в лодыжке мешает ему спать — а потом нахмурился, как будто что-то припоминая; колдун сидел рядом с ним, монотонно листая широкие желтые страницы. Господин Эре-Лори, наследник подземных городов, так и не дожил до дня своей коронации; его отца уничтожил один из големов, а мать зачахла от горя.

— Мой господин, — тихо обратился к спутнику Говард. — Я ведь сказал, что меня и Георга выбросило туда, где Тропа Великанов заканчивается, так?

— Да, — подтвердил господин Иона. — А что?

— Возможно, я ошибаюсь и вместо ноги пострадал мой рассудок, но… мой господин, мы видели внизу Талайну и побережье Искристого Моря. То есть мы, по сути, вас обогнали, верно? Мы посовещались и пришли к выводу, что надо идти обратно. Сунулись в покинутую крепость, а теперь…

— Теперь вы с нами и все в порядке, — нахмурился колдун. И тут же сообразил: — Погоди…

— Да, — повторил за ним Говард. — Мы серьезно вас обгоняли, но сегодня почему-то были позади. Кроме того, я был уверен, что мы идем на восток — а мы шли на запад… к Талайне, хотя расстояние между нами и ее границами, по идее, должно было расти.

Господин Иона взволнованно растрепал свои длинные медные волосы.

— Но я не понимаю, — пробормотал он.

— Я тоже, — согласился рыцарь. — Но мне показалось, что это важная информация.

Что за бред, лихорадочно прикинул колдун. Крепость плохо пошутила и вышвырнула своих гостей подальше? Но нет, по словам Говарда, они полдня просидели в ее тени — пока не поутихла боль в раненой лодыжке и до Георга не дошло, что он способен помочь своему спутнику идти. Я бы предположил, что крепость перемещается по Альдамасу наравне с нами, то ускользая от путников, то с неизвестными целями добровольно им показываясь — но какой же силы ритуал для этого понадобился?..

Или, мрачно возразил сам себе он, Искристое Море и Талайна были частью кошмара, а потом Говард перепутал их с реальностью.

— Георгу постоянно чудится что-то, — все так же тихо добавил рыцарь, поняв, что беседа окончена и колдун слишком озадачен, чтобы выдвигать свои теории вслух. — Он говорит, что за нами идет какой-то странный парень, а еще маленькая девочка, и что маленькую девочку искренне забавляют наши скитания по горам. Я понятия не имею, стоит ли ему верить… но, мой господин, меня тоже донимают несуществующие образы. Боковым зрением… я смутно различаю птиц. Огромных алых птиц над заснеженными пиками.

Господин Иона помедлил.

— Фениксов?

— Не знаю, — пожал плечами Говард.

Спокойно, посоветовал себе колдун. Спокойно. В нашем отряде сперва я один блистал некоторыми причудами, а причуды, забери их Дьявол, заразны, и мои спутники заразились ими по самое не хочу. Или, снова мрачно возразил себе он, до них добрался тот же настойчивый голос, что и до меня, и этот голос убеждает их: фениксы… какой-то парень и какая-то маленькая девочка… невесомые шаги, смех, крепость, не имеющая фундамента — или нет, имеющая фундамент, но способная переносить его по своему желанию, хоть на запад, хоть на восток, больше или меньше солнца…

…несмотря на все пережитые потрясения, колдуна клонило в сон. Было бы неплохо сопоставить полученные сведения с книгой, именами в подземном некрополе и своим собственным недавним видением, подумал он — и провалился в ласковый полумрак, и болтался в нем до утра, пока его не разбудило сияние рассветных небес.

========== 9 ==========

…в детстве он любил изобретать блинчики — именно изобретать, а не готовить, потому что мама готовила их сноровисто и невозмутимо, а для него это было целым приключением. Он приносил в кухню высокий табурет, вскарабкивался на него и с головой уходил в мир, где шипело на сковороде горячее тесто, постепенно покрываясь хрустящей рыжеватой корочкой.

В доме жила кошка — ленивая пушистая Мура, и отец частенько называл ее дурой, убеждая всех, что просто путает буквы. Младший брат смеялся и спрашивал, скоро ли можно будет ухватить с тарелки блинчик; старший отгонял его половником и сурово клялся, что никто не тронет ни один изобретенный им кусочек теста, пока со сковородки не будут сняты все.