Она тихо простонала и перевернулась на спину, шурша оберткой с Гринчем. Удивительно, но чувство вины не мешало ему любоваться жениной на его кровати, единственной женщиной, которую он хотел видеть в этой кровати в течение долгого, долгого времени. Ее волосы были раскиданы по его подушкам, несколько же прядей лежали на ее лице. Мешковатые штаны с оленями скрывали, по его познаниям, великолепную пару ног, зато топ открывал полную грудь и плоский живот. Он пробежал рукой по волосам. Ему стоит уйти из комнаты, его комнаты, что заставило его задуматься о том, почему она вообще была здесь, не то чтобы он возражал.

Его взгляд переместился на прикроватную тумбочку, там стояли бутылка рома и картонная упаковка органического гоголь-моголя. Он улыбнулся и потом снова почувствовал себя виноватым. Он должен был быть с ней. Она не обязана была упаковывать подарки и пить гоголь-моголь в одиночку.

Он присел на кровати рядом с ней. Скорее всего, ему стоило попробовать разбудить ее и извиниться, но вместо этого он наслаждался возможностью смотреть на нее. Он всегда знал, каким человеком была Элли, и его всегда влекло к ней. Но после того как они начали жить вместе, и он по-настоящему узнал ее, то начал желать ее еще больше и хотел знать о ней все даже самые незначительные детали.

Он лег рядом с ней, убирая пряди с ее лица.

— Элли, это Итан.

Она нахмурилась, но глаз не открыла. Скорее всего, она все еще была зла на него.

— Мне жаль, Элли, — один ее глаз открылся, а потом снова закрылся, что заставило его улыбнуться. — Элли, насчет того, что случилось раньше...

Она вскинула руку, но в итоге ударила его по лицу. Это привлекло ее внимание, и она поднялась на локтях, ее футболка растянулась на груди, которая, казалось, в любой момент вывалится из лифчика. Боже, это было наказание за план построить кондо.

— Прости, — прошептала она, ее голос был хриплым, а речь невнятной. Прекрасно, не совсем то сочетание, о котором он мечтал.

— Это я должен извиняться, я не привык делиться.

— Все в порядке, тебе больше не придется… — сказала она в каком-то сексуально-нетрезвом тоне.

— О чем ты?

— Думаю, мы останемся на неделю у Джексона с Ханной, и к тому времени я уже смогу найти нам новую квартиру.

Его внутренности перевернулись, и он посмотрел на единственную женщину, которую поистине хотел, чувствуя себя при этом подонком. Он выживал ее из этого дома.

— Элли...

Она снова взмахнула рукой, и в это раз он увернулся.

— Нет, нет, я однозначно навязывалась. Не переживай, в моих правилах всегда иметь план Б. Серьезно, о чем я думала? Я, подросток и собака-инвалид.

— Мне нравится проводить с вами время, — она покачала головой, и на секунду ему показалась, что он заметил слезы. Черт, нет, он заставлял ее плакать? — Элли, милая, поверь мне, ты не хочешь оставаться с Джексоном и Ханной. У них есть дети. Ты знаешь, какими бывают люди с детьми. Они рано ложатся спать, их дети просыпаются посреди ночи с насморком и ушными инфекциями, и они приглашают людей на бранч вместо ужина.

На это он получил очаровательную полуулыбку.

— Ты такой милый. Я говорила тебе об этом? — спросила она своим хриплым голосом. Ее рука слегка дернулась вверх, словно она собиралась прикоснуться к его лицу.

Он замер.

— Сколько именно ты выпила?

— Я использовала мерный стакан. Обычно я не пью, поэтому много не потребовалось. Но я абсолютная трезвая. Учитывая это, я чувствую ужасную потребность дотронуться до твоего лица, Итан, — прошептала она. Он сидел неподвижно, пока ее слегка трясущаяся рука не дотянулась до его лица. Ее ладонь прижалась к его щеке, и он удержал ее там, потому что не был уверен, что она сможет держать ее самостоятельно. При этом определенно не хотел, чтобы она отпускала. Но прежде чем он сделает то, что хотел с х первой встречи, ему нудно было узнать, насколько пьяной она была. — Также, мне надо сказать, что я считаю, что ты чертовски сексуальный в этом прикиде.

— Моем костюме?

Она повозила головой вверх и вниз по подушке.

— Но, думаю, мне больше всего нравится Выходной Итан.

— Кто?

— Выходной Итан, когда ты весь неряшливый, — она провела ладонью по его лицу. — И такой восхитительный, что я могла бы тебя облизать.

Он застонал; она не могла быть настолько пьяной. Он наклонился вперед, поставив руки по обе стороны от ее головы. Ее зрачки расширились, а рука осталась на его лице. Его взгляд переместился от ее глаз к ее рту, и он не мог поверить, что ждал так долго, чтобы поцеловать Элли. Он сократил расстояние между их губами, но она снова заговорила.

— А сегодня ты был таким гнусным со мной...

Он поцеловал ее в висок, пытаясь следить за беседой, но изнывая от необходимости контакта с ней.

— Гнусным? — пробормотал он, оставляя поцелуй у нее под ухом и улыбаюсь ее вздоху.

— Ага, гнусным как снежный человек в Рудольфе. В оригинальном Рудольфе от Рэнкин/Басс.

Он проложил дорожку поцелуев к ее губам.

— Я не признаю никакого другого Рудольфа, и я не похож на снежного человека. Мои глаза не на выкате, и я не настолько волосатый.

Она рассмеялась и положила руки ему на затылок. Он передвинулся на кровати и устроился между ее ног.

— Я сожалею о том, что было сегодня, Элли, — прошептал он, снова заглядывая ей в глаза, ища правду о том, что она видела в нем. Он не хотел увидеть жалость или сострадание. Он не смог бы вынести их от Элли. Сегодня он хотел видеть исключительно страсть.

— У тебя доброе сердце, я чувствую это, — она переместила одну руку на правую сторону его груди. — Ты хороший человек, и мне жаль, что не доверяла тебе и не увидела этого раньше. Ты принял нас и пытаешься помочь мне спасти приют.

Он бы рассмеялся, пока передвигал ее руку на левую сторону, но вместо этого он почувствовал чувство вины. Она смотрела на него так, как он всегда представлял, вот только видела она кого-то другого. Она видела обман.

— И пришла я сюда сегодня, потому что, когда я закончила жалеть себя, кстати с этим помог ром, то подумала, что соблазню тебя.

На секунду он перестал дышать. Именно этого он всегда и хотел. Элли. В его жизни. В его постели. Мгновение он сражался со своей совестью. Она доверяла ему. Приют. Он мог подняться и выйти из этой комнаты. Но в то же время, он был почти уверен, что это женщина сделала своей целью пытать его, она снова заговорила.

— Итан, я хотела тебя с той ночи на свадьбе Джексона и Ханны. Я хотела тебя и слишком боялась даже попытаться с кем-то вроде тебя.

Черт. Он катился в ад, но он разберется с этим позже. Он ни за что не смог бы отвернуться от этого, от нее. Он собирался поцеловать ее, вот только она в очередной раз подала голос.

— И еще, тебе нужно знать, что я не расстроена из-за того, что случилось в твоем офисе.

— Тебе стоит передумать, я вел себя как придурок, — сказал он, склоняя голову ниже и целуя ее в шею. Он не мог держать руки при себе.

— Нет, я все понимаю. У тебя есть секреты. У меня тоже есть секреты, — прошептала она. Тон ее голоса заставил его поднять голову. В ее глазах блестело нечто, что он не мог понять. Он заключил ее лицо в свои ладони, пораженный желанием узнать все. Он хотел бы быть другим. Он хотел бы открыться ей и быть мужчиной, которого она заслуживает.

— Ты же знаешь, что можешь рассказать мне что угодно.

Она слегка качнула головой.

— Это касается и тебя.

Он кивнул, не совсем удовлетворенный этим решением, но понимая, что большего у них сейчас не было.

— Но это не значит, что у нас не может быть этого, — сказала она и притянула его к себе. Он наклонился и поцеловал Элли так, как мечтал поцеловать с первой встречи.

Ее руки зарылись в его волосах, и ее сладкий стон прозвучал музыкой для его ушей. Он чувствовал ее грудь, ее соблазнительное тело под своим, и она была лучше, горячее, чем он воображал. Он пробовал ее, исследуя ее рот, пока оба не смогли дышать.

— Мне нужно знать, насколько ты пьяна, Элли, — сказал он прямо у ее губ. Это ни за что не зайдет дальше, если она не вспомнит ничего утром. Она слегка отстранилась, но не отпустила его.