Закон приняли, но он — как и всякие полумеры — оказался неэффективен… дела шли все хуже, новости из других городов становились все тревожнее, и даже его друг написал какое-то странное, взволнованное письмо… и Джазз немного успокоился — похоже, Старскрим не собирался сходить с ума и расстреливать меха на улицах.

Он верил в своего друга. Долго верил — даже, когда тот перестал писать длинные письма, когда начал отделываться краткими сообщениями… он просто решил, что их «дружба по переписке» наконец-то надоела военному, и, признаться честно, с некоторой грустью свел общение к нулю.

А потом началось восстание в Каоне, и в новостях передали, что за спиной главаря преступной группировки «десептиконов» видели бело-алые крылья лучшего сикера Кибертрона.

========== Старая мелодия 4 ==========

— Тебе не кажется, что все должно было закончиться немного не так?

Диверсант подступил к сикеру в начале цикла, когда неяркое солнце едва поднялось над чертой горизонта. Старскрим как раз допивал свой куб энергона и планировал дела на день — и разборки с автоботом в эти дела не входили.

— Не так? — десептикон прищурился. — Дай угадаю: триумф автоботов, казнь всей верхушки десептиконов и нейроошейники для остальных — это правильный конец?

— Шлак!

— Увы, какое разочарование…

— Да я не о том! Я о нас — между нами все не так!

— А как надо? Любовь, коннект, спарки? — Старскрим шумно вздохнул. Это обстоятельство здорово раздражало — триадники сперва подшучивали, намекая на счастливые межфракционные парочки, но чем дальше, тем больше выражали недоумение. Зачем нужен автобот, если его не коннектить?

Он и сам уже не знал.

Забрать Джазза его подтолкнуло странное подобие ностальгии — показалось на миг, что стоит только вернуть автобота, как вернется и юность — счастливая и наивная. Не вышло — может, потому, что он сам не знал, чего хотел от бывшего друга. Дружбы, любви, понимания? Но в любом случае, он был слишком гордым, чтобы объясняться и выпрашивать чувства — которые автоботский диверсант несомненно мог бы без труда изобразить.

И сейчас он ожидал две вероятные реакции: первая — Джазз изобразит ужас и начнет материться, и вторая — соблазнительно изогнётся и скажет: давай. Но диверсант промолчал.

Он смотрел серьёзно и спокойно, а ведь даже на заданиях и операциях, как знал сикер, умудрялся веселиться, словно вся его натура — натура шута.

— Давай не будем оперировать всем тем, что принято говорить о наших фракциях и посмотрим отстраненно, — предложил автобот. — Про коннект, люббофффь, и спарков… про это не надо. Я знаю, что у военных к этому иначе относятся. В своё время, ещё до войны, я потратил много времени, стараясь тебя понять, и ты не думай, что делал я это из праздного любопытства.

— Из чего же тогда?

— Хотел понять… — Джазз поморщился, покрутил пальцами в воздухе. — Понять вашу природу. И вроде бы понял, но потом началась война. Я пытался тебе написать, но ты заблокировал номер…

— А о чем нам было говорить друг другу? — Старскрим пожал плечами. — Наша жизнь была настолько различна, что я просто не понимал многого, о чем ты пишешь. Уверен, с тобой было так же.

— Но неужели тебе на самом деле настолько нравились все эти вещи? Взрывы, война, смерть? Я смотрю на тебя сейчас и вижу, что ты обычный! То есть, нормальный, то есть… не зависаешь от восторга при виде руин и дезактивов. Но почему ты поддержал войну, неужели мирная жизнь для тебя была настолько скучна? Неужели ты и правда искренне описывал все эти ужасы в своих письмах?

— Искренне? Да как тебе сказать… с автоботом-командиром и досмотром цензуры за плечом у меня было немного вариантов.

— Если командир у тебя уже тогда «автобот», то кем был ты? В чём разница, скажи мне? Ведь тогда разделения не было.

Старскрим криво улыбнулся.

— Если ты и сейчас так считаешь, то ты дурак, Джазз, — сикер поднялся, распахнул окно и шагнул наружу. Диверсант с досадой выругался и задвинул створку.

Разговора не получилось… что ж, он подождет и выяснит, в чем тут дело.

Следующий случай завести беседу представился почти сорок циклов спустя — когда Джазз застал сикера за доской «битвы богов», задумчиво вращающего фишку.

Он узнал её моментально, испытав острый укол ностальгии и печали. Игра его родного города, известная, конечно, и во многих других, но не распространенная за пределами Праксуса. Не самая популярная вещь… Многие считали, что только праксианцы могут играть в неё не только достойно, но и вообще «хоть как-то». И, к сожалению, это было почти правдой.

Для «Игры богов» требовалась большая мощность процессора, недюжинная смекалка и изворотливое воображение, совмещённой с крайне альтернативной логикой во время матча. В спаркстве Джазз заслушивался историями о великих играх, которые могли продолжаться несколько ворн…

Не сказать, чтобы он был большим фанатом, но он скучал по этому кусочку дома. Среди автоботов компанию ему могли составить разве что Проул да Оптимус, но когда уж им. А тут Старскрим…

Признаться, диверсант немало растерялся.

Странно также было, что принёс летун не виртуальную версию, а настоящую, стальную доску и набор двухцветных фишек из особого вида кристаллов, ставших несусветной редкостью и раритетом ещё до войны.

— Сыграем? — спросил сикер.

— Почему бы и нет? — отмерев, кивнул диверсант.

Поговаривали, что, сыграв в «игру богов», можно было понять противника, «заглянув в искру», и по своему опыту Джазз мог сказать, что отчасти это было именно так. По правилам во время боя полагалось вести с противником беседу определенного характера, что существенно отвлекало от стратегии сражения в трёх измерениях…

— Ты ведь знаешь правила? — Вдруг спохватился автобот.

— Естественно, — почти оскорбился Старскрим и едко добавил, словно в продолжение их прошлого разговора. — Когда-то и я не поленился разобраться во взглядах и традициях твоей родины.

Джазз кивнул, усаживаясь за доску, замер на миг, когда Старскрим развернул её «серебряной» стороной, взяв себе золотую, считавшуюся стороной Юникрона. Учитывая фракцию, логично, но золотая сторона начинала с откровенно проигрышных позиций. Неужели сикер рассчитывает переломить ситуацию? Или просто хочет подарить ему победу?

Нет, вряд ли. Это не в его духе. Значит, у него есть план.

Ассасин сделал первый ход, поставив фишку на перекрестье двух линий, озвучивая.

— Прайма. Один-один.

Самый простой и почти не агрессивный ход. После этого полагалось задать какой-нибудь вопрос, но поскольку инициатором игры был не он, спрашивать должен десептикон, несмотря на первенство хода.

— Квинт. Шесть-четыре, — ответил тот. — Ты решил, чем будешь заниматься и как приносить пользу? Не вечно же тебе сидеть в башне, как какому-нибудь нобилю из сказки.

— Тем, же чем и раньше, полагаю. Разведка, рейдерство, курьерство… дела, где требуется быстрота, ловкость и небольшие размеры.

— А музыка?

— Музыка?

Джазз искренне удивился. Конечно, он допускал, что десептиконы могут любить музыку, но что они позволят заниматься этим ему, автоботу?

— Ну да, — Старскрим, кажется, не видел в своих словах ничего странного. — У тебя ведь хорошо получалось.

— Это было давно, — он задумчиво посмотрел на доску, обдумывая следующий ход. — К тому же, я никогда не думал, что выходило что-то особенное. Таких «хорошо» была вся филармония. Я с удовольствием их слушал, но не думаю, что кому-то было бы интересно послушать меня. Нексус. Восемь-двенадцать.

— Я бы хотел. Мне нравилось, — возразил десептикон. — Шарк. Пять-семь.

Он передвинул кристалл, уверенно делая первый ход на атаку, а Джазз удивлённо посмотрел на противника.

— Ты слушал?…

— Ты присылал их мне. Почему нет? — Пожал плечами летучий.

«Потому что ты военный», «потому что ты убийца», — автобот мог бы придумать ещё много оправданий, но на самом деле он просто не ждал, что Старскрим открывает те файлы. Вот так без задней мысли. Он слал их просто потому, что хотел поделиться.