Жанна замолчала.

– И что было дальше? – не выдержала Ада. – Ты что замолчала?

– Ой, Адка! Я ведь такая опытная женщина! Сколько накалывалось кавалеров, клюя на меня, как на богатую дочь богатого папеньки! И я так точно угадывала кандидатов в женихи! А тут так прокололась! «Бизнесмены» пожрали, попили всё, что сами и заказали, и оставили нас с носом! И кстати, шампанское оказалось дешевкой! Это ж надо нас так наколоть! Николетта чуть с ума не сошла! Стол ломится от дорогих блюд, а официанты снова и снова приносят их! В общем, расплачиваться денег и в обоих кошельках не хватило.

– Да ты что?

– Вот так!

– И что ж вы? Как выкрутились?

– Как? Я оставила Николетту, как залог, и поехала за деньгами. Приехала, выгребла всю заначку и поехала за ней. Привезла деньги и вытащила подругу. Но ты пойми, не так жалко денег, как обидно. Да и деньги жалко, если честно сказать! На себя столько не истратили бы. Ехали с Николеттой в такси, то матерились время от времени, то хохотали, то плакали. Накололи, гады! Ну, что ж, бывает и такое! Знакомый администратор из ресторана поведал, что это альфонсы-кидалы. Они так же, как и мы охотились за богатыми дамами, а когда «раскололи», кто мы, повесили на нас весь счет. Ты понимаешь, что это?

– Понимаю. Вор у вора дубинку украл?

– Получается. Но не украл, а спёр!

– Хрен редьки не слаще! – добавила Ада, и подруги рассмеялись. – Бросай ты это дело, Жанна!

– Брошу. Найду богатого и брошу! – пообещала Жанна и добавила: – а ты еще будешь завидовать мне!

В субботу Ада поехала к родителям, у которых был свой дом в деревне. Около калитки её встретил расстроенный отец.

– Папа, что случилось? – кинулась к нему Ада. – Что-то с мамой?

– Нет. Мама жива, здорова. У нас снова Маргуха сбежала со двора.

– Снова сбежала?

– Снова. Ну, представляешь, гадина какая, весь двор огородил, а она всё равно находит лазейку. Перепрыгивает трёхметровый забор! Если вернётся, так отлуплю, живого места не останется. Вот скотина, одно расстройство. Собачатники предлагали привязать её за забором, где-то в огороде, и оставить на целую ночь, так не хочется. Сбежаться собаки со всей деревни и она, чего доброго, запутается в ошейнике и задушится. Это не выход. Буду еще на ночь её привязывать, – возмущался он. – Что самое обидное, ведь не простая дворняга, а чистокровная овчарка! Везде пишется, что девочки послушнее и со двора никуда не убегают, а у нас кобель во дворе, а эту не удержать!

– Постоянно убегает?

– Нет, не постоянно. Если бы постоянно, я бы её живо на живодёрню отдал…

– Что, правда?

– Да, конечно же, нет. Я и не знаю, есть ли у нас такая живодёрня.

Мама, когда она зашла и повторила все, что папа сказал ей о Марго, рассмеялась.

– Папа отлупит её? Как бы ни так! Шлёпнет два раза и отпустит! Но это и в самом деле гадина! Кормишь, поишь её, а она, неблагодарная, держится, держится, а потом что-то на неё находит, она и бежит куда-то. Ну, садись за стол, рассказывай. Всё у тебя хорошо на работе?

– Всё нормально. Работа пока нравится. У меня была Жанна.

– Что она, всё так же блудит?

– Всё так же. Ищет легкий хлеб с маслом.

– Бедная Тамара Ивановна. Недавно встречались с ней на Центральном рынке. Плачет. Одна дочь и та неблагополучная. Говорит, окончила школу и убежала к её сестре Марине, на юг, а там наврала тётке, что я её будто бы отпустила отдыхать. Марина сказала, что она только один день у неё и переночевала. Остальные дни, где, с кем была, так и не узнала. Стыд, да и только. Спрашиваю её: «Тамара, почему она от тебя удрала? Ты ведь всё для неё делала. Растила, воспитывала, ни в чем ей не отказывала. Второй раз, после развода с мужем, замуж ни за кого не вышла, боялась, что отчим её нечаянно обидит». А она рукой машет. «Ну и что? Многие матери детей балуют, но не все дети платят им черной неблагодарностью»! Я и сама думаю, ну почему же так случилось? Родственники упрекают Тамару Ивановну за то, что потакала ей, вместо того, чтобы держать в ежовых рукавицах.

– Мама, не думай об этом. Жанна еще может, опомнится и вернётся к нормальной жизни.

– Дай то бог!

– Можно, я схожу к папе, посмотрю, вернулась ли Маргуша домой?

– Иди, посмотри.

Ада вышла на крылечко и увидела такую картину: отец через двор вёл Маргуху за ошейник и время от времени легко шлёпал её палкой, приговаривая: «Чтоб знала, как не слушаться»! Маргуша время от времени взвизгивала, делая вид, что ей больно. Рядом трусил Бой и сочувственно смотрел на подругу. Когда отец привязал гулёну, Ада подошла к ней.

– Ну, что, Маргуша, не слушаешься?

Псина лежала на животе и смотрела жалобными глазами.

– Ты понимаешь меня или нет?

– Всё она понимает, – сказал отец. – Видишь, как прижала хвост? Собаки способны понимать много слов и жестов. И наша очень способная, только ужасно хитрая. Вывожу их на прогулку, Бой бежит куда попало, а она всё время оглядывается, боится не угодить. А позовёшь, сразу возвращается и заглядывает в глазки, подлизывается. Хотя в последнее время стала непослушной. Забежала с Боем к соседям на огород, я посвистел, так Бой вернулся, а она и ухом не повела. Считай, допросилась палки!

На следующий день Ада уехала в город. Убрала в квартире, перестирала постельное бельё, приготовилась к завтрашнему рабочему дню. Вечером допоздна смотрела телевизор, потом немного почитала книгу Алексея Толстого «Князь серебряный» легла спать. Вдруг, словно сквозь сон, услышала, как заскулил щенок. Так жалобно заскулил, словно его обидели. Она встала и подошла к окну. В небе крупно стояли звёзды и ярко светила луна: белая, огромная, загадочная.

Она открыла окно, подтянулась, почему-то не залезла, а впрыгнула на подоконник, а с подоконника вниз, на землю. Оказывается, второй этаж совсем и не высокий! Немного оступилась, когда приземлилась на землю, но потом отряхнулась и победно посмотрела вокруг. Кто тут скулит и не даёт спать? Но щенка нигде не было видно. Может, он заскулил и пробежала мимо, или ей почудилось? Но ведь явственно слышала скулеж. Теперь что же, домой возвращаться? Нет, домой в эту ночь не хотелось. Аду внезапно просверлила мысль наведаться в деревню к родителям. О том, что надо было зайти домой за ключами от машины, она и не подумала. Ей отчего то показалось возможным добежать без напряга до родителей. А что, слабо? – мысленно улыбнулась она. – Нет, не слабо! Запросто можно добежать.

Ада стала на четвереньки, подпрыгнула, издала гортанный звук и побежала. Какой-то щеночек, наверное, тот, что скулил, испуганно отпрянул от взрослой собаки, промчавшейся мимо него, и спрятался под арку.

Ада, всё больше и больше набирая скорость, мчала к родителям. Сначала она выбежала на привычную дорогу, по которой постоянно ездила на машине, а потом свернула в сторону и побежала напрямик по полю, по местности, которую ранее никогда не знала. Бежала и ухмылялась: шоссейная дорога для цивилизованных людей, а ей, человеку-собаке, можно бежать по тому маршруту, который она интуитивно выбирает, зная точное направление. У неё почти феноменальная способность ориентироваться, у неё тонкое чутьё! Добежав до своего дома, остановилась. Что дальше? Свет в доме не горел, родители давно спали. Обежала вокруг дома и остановилась на огороде. Разогналась и перепрыгнула через забор. И только когда перепрыгнула, испугалась. С громким лаем к ней приближались Бой и Марго. Ада хотела ласково поприветствовать своих любимцев, но опомнившись, что она это не она, ощетинилась и приняла угрожающую стойку. Если потрепят, так ей и надо, с опозданием подумала она. Но собаки, подбежав к ней, вдруг встали, как вкопанные. Ура! Неужели признали? Они приблизились к Аде и облизали её морду. Она заскулила, как напуганный щенок. Думала, не узнают её, загрызут.

– Что, – спросила она, – узнали?

– Узнали, – еще раз лизнула её Марго.

– А я перепугалась! Как вы поживаете, дорогие мои? Как родители, здоровы?