Как оказалось, и это время тишины — слишком большая роскошь, если воспитываешь такое маленькое чудовище, как моя девочка. Стоило мне откинуться на подушку и углубиться в чтение, как большая тяжелая дверь гостиной с грохотом раскрылась, почти слетев с петель, и в зал с визгом влетела молния… Именно такое впечатление у меня сложилось в первый миг. Присмотревшись, я смог рассмотреть Азарику в ночной сорочке, верхом на метле, мягкие розовые тапочки чудом держались на пальцах ее ножек. Позади, вцепившись в ее плечи и друг в друга, сидели эльфята и самозабвенно пищали то ли от страха, то ли от восторга. Я едва успевал следить глазами, как этот маленький вихрь носится под самым потолком, делая резкие повороты у самых стен. На очередном вираже розовый тапочек все-таки слетел с ноги моей воспитанницы и приземлился практически мне на голову. Это, как ни странно, вывело меня из оцепенения, я вскочил на ноги и выхватил волшебную палочку. В ту же секунду с легким хлопком в комнате появилась Роззи. Как раз вовремя: в ту же минуту метла пронеслась под самой люстрой в центре зала, Азарика не рассчитала высоту и зацепилась за бронзовую завитушку, с которой свисали хрустальные подвески, подолом взметнувшейся ночной рубашки. Секунда — и она уже висела, метла отлетела в сторону и со звоном врезалась в огромное окно, а ее маленькие приятели попадали на пол, как переспевшие яблоки. Только моя реакция бывшего Пожирателя помогла мне перехватить их у самого пола. Сверху продолжал сыпаться хрустальный дождь из поврежденных подвесок и второй тапочек Азарики. Бросив ревущих эльфят перепуганной няне, я стремительно взмыл к люстре и отцепил слабо трепыхающуюся подопечную. Лишь опустившись на пол, я смог наконец перевести дух. Сердце колотилось где-то в горле. Нет, еще пара таких стрессов, и инфаркт мне обеспечен. Надо было немедленно пресечь подобные шалости. Сдвинув брови, я сурово произнес:

— Роззи, уведи детей к себе. А с вами, юная леди, у меня будет серьезный разговор.

Изо всех сил сдерживая дрожь в руках, все-таки она сумела меня здорово напугать, я схватил хулиганку за руку и переместился в свой кабинет.

Аскетическая обстановка комнаты помогла, как это ни странно, взять себя в руки, и я смог сурово отчитать Азарику за возмутительную выходку. Пригрозив, что в случае повторения чего-либо подобного я целую неделю не буду рассказывать ей на ночь сказки, посадил ее на стул лицом в угол и приказал сидеть и думать о своем поведении, пока я не разрешу выйти. Сам устроился в кресло и схватил первую попавшуюся книгу. По-хорошему, следовало выпить успокоительного зелья, но оставлять ребенка в одиночестве я не хотел ни на секунду. Раскрыл книгу и попытался читать. Но буквы расплывались, и я не мог прочесть ни одного слова, оставалось только прикрыть глаза и обдумать сложившуюся ситуацию. Никаких дельных идей в голову не приходило. Ясно было одно: я совершенно не умею воспитывать детей. За то время, что девочка жила со мной, она могла погибнуть уже раз пять, не меньше.

Очень хотелось побиться головой о стену и повыть заодно. Хорош, несостоявшийся декан Слизерина, нечего сказать! За одним-единственным ребенком не можешь уследить! Ну как, как мне ее уберечь?! Как убедить не лезть, куда не просят, и слушаться? Наказывать строже? Ага, это только кажется, что нет ничего проще. Ведь даже просто поставив ее в угол, я чувствовал себя извергом и садистом.

Слушая всхлипывания наказанного ребенка, я просто не находил себе места. Безумно хотелось прижать ее к себе, успокоить. И заодно успокоиться самому, почувствовать, что с ней все в порядке, она жива и здорова. Как же она меня напугала! Мерлин, и ей только три года, что будет в шесть, в десять?! Я же с ума сойду!

Тихий плач из угла просто раздирал мне сердце, но наказание надо было довести до конца, все-таки она должна понять, что так делать нельзя. Если не сделать этого, она просто погибнет, и никакая магия ей не поможет, а виноват буду только я один. Нет, такой грех на душу я взять не могу! Стиснув зубы, я вновь попытался углубиться в книгу. В конце концов, от десяти минут в углу еще никто не умирал.

Титаническим усилием я все же смог взять себя в руки и выдержал проклятые минуты. По моим ощущениям, они длились дольше, чем несколько часов, честное слово. Потом с чистой совестью подхватил малышку на руки, вытер ей слезы и прижал к себе. Время нашего наказания истекло.

Только через полчаса, сидя у кроватки, на которой наконец уснула моя непоседа, я окончательно успокоился. Да уж, воспитатель из меня просто аховый, строгий и хладнокровный, ничего не скажешь. Утешала только надежда, что со временем я научусь не таять, как апрельский снег, от одного несчастного взгляда моего персонального чудовища. Хотя в это верилось с трудом.

В общем, дни проходили совершенно незаметно, наполненные древними Хрониками и возней неугомонных детей. К счастью, никаких опасных шалостей больше не было. Азарика слушалась беспрекословно, что позволяло мне надеяться, что наказание пошло ей впрок и она все поняла.

А спустя неделю явился Глава нашего рода и я наконец мог с облегчением вздохнуть. Все-таки в его присутствии я чувствовал себя намного спокойнее. Да и навязчивая мысль об опасностях, таившихся в стенах Багряного Чертога, не давала мне покоя. Так что появление лорда Эварда на пороге Черного замка сняло довольно тяжелый камень с моей души. И вызвало бурную радость у Азарики.

Вихрем она подлетела к вошедшему отцу и подняла руки, недвусмысленно намекая, что ее надо взять на руки. Да уж, до утонченных манер моей проказнице еще далеко. Примерно как до Луны. Хотя, чего я хотел, в ее-то возрасте? Да еще и при моем воспитании. Но отец, по-моему, пришел в восторг от такой встречи, так как тут же подхватил девочку на руки и несколько раз подкинул вверх, а потом закружил по холлу.

— Как дела у моей маленькой принцессы? — спросил он, чуть отдышавшись. — Ты хорошо себя вела?

Азарика бросила на меня виноватый взгляд и честно ответила:

— Плохо. Но люстра осталась почти цела. И окно тоже. Северус все починил.

Лорд рассмеялся и поцеловал ее в щечку.

— Ну если починил, то и говорить не о чем. У меня для тебя подарок.

Он сел в кресло, усадив сгорающую от нетерпения Азарику себе на колени и извлек из кармана красный футляр. В нем, на бархатной подушке, лежала крохотная диадема. Она была похожа на изящный венок из диковинных цветов, созданных гениальным ювелиром. Тончайшее золотое кружево мерцало россыпью сиреневых сапфиров.

— У настоящей принцессы обязательно должна быть корона, — прошептал отец на ухо замершей Азарики и водрузил диадему на кудрявую головку.

Девочка медленно слезла с его колен и приблизилась к огромному зеркалу. С минуту она, затаив дыхание, смотрела на свое отражение, потом подошла ко мне и с внезапной робостью спросила:

— Северус, а мне можно это взять?

— Конечно. Это же подарок лорда Эварда, невежливо отказываться, он может обидеться. Разве тебе не нравится?

Вместо ответа Азарика всхлипнула и прижалась ко мне.

— Очень нравится. Но я же плохо себя вела… Не слушалась… Тебя змея покусала…

Мерлин, что за ребенок? Какие три года? Она рассуждает на все десять, если не больше. Под пытливым взглядом отца я подхватил ее на руки и серьезно произнес, глядя прямо в невозможные лиловые глаза:

— За плохое поведение я тебя уже наказал. Ты же в углу сидела, помнишь? Два раза за одно и тоже не наказывают. Кроме того, ты честно во всем призналась лорду Эварду, значит, подарок заслужила. Самое главное — всегда говорить правду. Ты понимаешь?

— Да, Северус.

Азарика заметно повеселела. Я поставил ее на пол.

— Пойди, скажи “спасибо” лорду Эварду.

— Дедушка. спасибо! Спасибо!!! — подбежав к креслу отца, она опять забралась к нему на колени и чмокнула в щеку. — Ты самый лучший дедушка на свете!

— Я рад, что смог угодить моей принцессе.

Отец поцеловал ее в нос и спустил на пол.

— Беги покажи Роззи и приятелям свою корону.