Самой главной достопримечательностью Ламенбера бесспорно были корабли. Они, казавшиеся маленькими неприглядными точками с высоты полёта Элфаниса, оказались массивными гигантами всевозможных расцветок и размеров. Лёгкие быстрые шхуны, грузовые величественные титаны, грозные военные судна рядами стояли в порту, мерно покачиваясь на тёмно-синих стальных волнах, бьющих о запруженную народом каменную пристань. От гремучей смеси новых запахов, которую Рэт бы никогда не почувствовал на родном Элфанисе, от множества голосов и звуков, мешавшихся в ушах в одну невообразимо прекрасную какофонию, кружилась голова. Рэт с восторгом понимал, что здесь, в толкотне, грозящей оторвать его от двух наёмников-сопровождающих, все принимали его за своего. Существам вокруг было всё равно, что он был сыном Светлейшего и происходил из знатного рода, они не стеснялись стоять при нём в полный рост, браниться, кричать, могли задеть его локтём и даже не извиниться. Один раз его чуть не спихнули прямо в воду, когда он подошёл слишком близко к краю. Тогда Гирас поймал его, с проклятьями отчитывая, а Арэ громко рассмеялась, щуря необычные для эльфов светло-карие глаза.
Для Рэта всё было в новинку. Он до зуда в пальцах надеялся залезть на крышу городской ратуши, чтобы увидеть Ламенбер привычно сверху, как много раз делал с башни Небесной Резиденции. Ему хотелось попробовать местную кухню, и Арэ, узнав о таком его желании, даже купила ему пирожок с рыбой и какую-то странную конфету на деревянной палочке, названную ей «леденцом». Ужасно хотелось побывать и на одном из кораблей-гигантов, подняться на дощатую палубу, рассмотреть пушки, виденные им только на картинках, ближе… Однако, всё это было настолько в новинку, что Рэт не был разочарован и когда Таэрт выбрал для нового путешествия совсем небольшое судно под названием «Серая тень», которое, почему-то, стояло даже не в основной части порта, а в какой-то небольшой бухте с другой стороны города. Как рассказала ему позже Арэ, один человек из служащих порта сообщил Таэрту, что попадающие под описания существа уплыли на юго-восток, да и капитан команды, какой-то «мутный тип», сказал править в сторону северного берега Миро, к землям руссов. Рэт, правда, совершенно не понимал — ни что такое «мутный тип», ни зачем тёмным нужно к руссам, первобытно живущей в деревнях по краям материков расе.
На «Серой тени» они пробыли ровно сутки, а потом, оставив корабль на попечение флегматичным и абсолютно безразличным к поведению наёмщиков матросов, взяли на абордаж судно, на котором, как всё тот же Таэрт предполагал, ушли в неведомые дали Миро тёмные с Артефактом Попутных Ветров. Точнее, слово «абордаж» было слишком ярким для того, что произошло: боя не было. Лекарь Мелифф велел всем задержать дыхание и с помощью мага воздуха Лардэлена распылил по всей палубе корабля тёмных какой-то порошок. Потом они долго ждали — Рэт понимал, что прошло всего десять минут, но ему они показались вечностью, и лишь потом ступили на чужую территорию.
Таэрт пытался оставить Рэта на «Серой тени», чтобы «не путался под ногами», но он смог уговорить командира наёмников, и тот махнул на него рукой. «Вольные небожители» обошли, как показалось Рэту, весь корабль и стащили всех обнаруженных матросов в трюм, где зачем-то подвесили на стены с помощью заклятья цепей. Рэт тогда ещё не догадывался, зачем они это сделали, и лишь удивился тому, какая интересная у заклинания формула — в ней была намешана не только магия воды, которой пользовался Марвас, но и что-то из магии стали. Когда все матросы оказались внутри, Гирас и Ларкан ушли проверять каюты — наверное, решили убедиться, действительно ли они нашли всех. Остальные наёмники вместе с Рэтом остались в трюме.
Сначала он не понимал, что должно произойти дальше, и зачем Таэрт достаёт из своей походной сумки что-то, похожее на клещи, и почему Арэ отвернулась, а остальные замерли безразличными истуканами. А потом командир наёмников взял руку дрожащего от ужаса человека — единственного из уже пришедших в сознание — и сжал клещами его палец до пробирающего до костей хруста. Рэт закрыл глаза и отшатнулся к стене, кто-то из наёмников поймал его за плечи, не давая упасть. Только ощущение чужих горячих рук удерживало Рэта от того, чтобы броситься прочь. Только бы не видеть, только бы не слышать…
Крики человека резали уши, голос Таэрта — всё такой же тягучий и мягкий, звоном отдавался в ушах и дрожью в теле. Рэт не ожидал такого. Он не представлял, что такое вообще может быть, что остроумный и смешливый командир «небожителей» может пытать человека и продолжать говорить таким абсолютно безразличным к его мучениям голосом. Что остальным наёмникам всё равно — словно бы это было в порядке вещей, словно бы человек в двух метрах от них не бился в агонии. Рэт лихорадочно думал, словно отчаянно пытаясь убедить себя, о том, что на самом деле наёмники вовсе не чудовища, просто это их работа — выполнять заказ клиента любыми способами, что они делают это не со зла, а безразличие лишь маска… Но его била дрожь, и руки наёмника на плечах стали казаться чем-то до ужаса мерзким.
— Нет! Не надо! Я всё, всё скажу! Они идут в Уруд, им нужно… — то ли выкрикнул, то ли выстонал человек сорванным голосом, а затем раздался тихий хлюп и крики стихли. Стихло вообще всё.
Рэт всё ещё дрожал, но решился открыть глаза. По спине пробежали мурашки, и дело было не только в жутких увечьях, которые нанёс Таэрт человеку. Из глазницы уже навсегда замершего тела торчал кинжал, а Таэрт бросил окровавленные клещи и вытянул из-за пояса меч, напряжённо смотря куда-то в сторону. Рэт медленно обернулся, чувствуя, как отливает кровь от лица.
У стены гротескной тенью застыл незнакомец в иссиня-чёрном капитанском камзоле. Его лицо под капюшоном скрывала тёмная магическая дымка, сквозь которую проглядывали только хищные глаза, горящие в полумраке как два уголька — янтарный и мерцающе-сиреневый, да растянутый в клыкастом оскале широкий рот.
Незнакомец опасно грациозным движением поправил пояс, на котором висели пустые ножны:
— Просто ненавижу болтунов. Мог бы сам судить его в посмертии, с радостью отправил на перерождение в какую-нибудь крысу… Крысой, впрочем, Вэп(1) и был. А ещё, — он глумливо хмыкнул, — ещё я ненавижу наёмничьих выскочек, что обшаривают мой корабль. И эльфов, как расу. Вы такие высокомерные сволочи, знаете?
Он поднял вверх затянутую в чёрную перчатку руку. Она была продолжением липкой темноты, в которой стоял незнакомец, она была щупальцем чудовища из ночного кошмара, она была тенью из подпола… она держала за волосы отрезанную голову Гираса. Его лицо было искажено предсмертной гримасой, из разорванного рта и шеи капала кровь. Застывшие светлые глаза были расширенны и слепо смотрели на наёмников. Такие неправильные, больше не горящие, кукольные глаза.
Незнакомец разжал пальцы. Голова с глухим стуком упала на пол и подкатилась к ногам Таэрта, пачкая доски. Рэта затошнило. Арэ за его спиной сдавленно вскрикнула и сломанной куклой упала на руки Мелиффа.
— Ты заплатишь за моего эльфа, тварь. И скажешь, зачем тёмные отправились в Уруд, — голос Таэрта, ещё минуту назад тягучий, вонзался в уши каменным крошевом.
— Настоящие тёмные не сдают своих… Что ж, мои матросы простят мне подобную вольность по отношению к их жизням. Госпожа будет к ним милостива, чего не могу сказать о вас, — незнакомец вновь осклабился и прижал ладонь к своему левому запястью, что-то бормоча на драконьем.
Как Рэт понял позже — молитву. А на тот момент он почти машинально принялся плести тонкую воздушную сеть, недоумевая, почему не сделал этого раньше. Но долететь до тела противника ни она, ни несколько кинжалов и заклинаний и подскочивший с мечом Таэрт, не успела — незнакомец быстрым, отточенным, движением выхватил из сапога нож, перерезал собственное горло и тут же исчез в брызнувших из раны клубах багрового тумана. Весь трюм утонул в ватной темноте, стало нечем дышать, тошнотворно запахло железом. Рэт дёрнулся куда-то в сторону, влетел головой в стену. Резкая боль отрезвила.
