Ты когда-нибудь пытался удержать песок? Это тяжело, не так ли? Чем дольше ты пытаешься его удержать, тем больше он сыпется сквозь пальцы.

Ничего не вечно, говорила она, даже боль. Конечно, он был слишком мал, чтобы понять то, что говорила ему мама. Он поймет это через несколько лет, а сейчас он просто улыбался, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

— В любом случае, — говорила она. — Это твое день рождение, и нельзя плакать в такой особый день. Я сделала тебе подарок.

Он с любопытством посмотрел на неё. — Правда?

— Да. Но ты должен быть осторожен, иначе сломаешь его. — она полезла в сумку и аккуратно вытащила оттуда длинную, замысловатую нитку с разноцветными бусинами. Каждая была разной формы и цвета, а янтарные бусины ярко блестели на солнце. Деймон протянул руку, но мать одернула его.

— Ах, подожди, ты пока не можешь забрать его.

— Почему? — спросил он, хмурясь из-за своей слишком длинной челки.

— Ну для начала, ты должен знать, для чего это.

— Для чего?

— Что я только что сказала тебе, Деймон?

Он прикусил нижнюю губу. — Мммм, я не знаю. — коротко ответил он.

— Ты помнишь, что чувствовал несколько минут назад?

Он кивнул.

— Это было больно, правда?

Деймон нахмурился и начала теребить травинки пальцами. — Да.

— А что потом? Я сделала так, чтобы тебе стало лучше, не так ли? — Хейзел посмотрела на него с улыбкой.

Деймон прищурился, глядя на солнце, которое скрывалось за облаками.

— Да, — ответил он.

— Ну, знаешь что?

— Что?

— Ты будешь чувствовать эту боль снова и снова. Постоянно. Иногда здесь. — она указала на его коленку. — Или здесь. — она коснулась указательным пальцем грудь Деймона.

— Мам, ты ведешь себя глупо. — Деймон рассмеялся, оттолкнул руку матери и сморщил нос. Он посмотрел на неё с улыбкой, которая вмиг превратилась в хмурый взгляд. — А какое это имеет отношение к ожерелью?

— Хороший вопрос. — Ответила Хейзел и улыбнулась ему в ответ. Она провела рукой по его светлым волосам и заправила их за уши. — Ты же знаешь, что я не всегда буду рядом, Деймон?

Деймон нахмурился. — О чем ты говоришь?

— Я не буду рядом, когда ты поцарапаешь колено или ударишься головой. Однажды тебе придется справиться с этим самому.

Деймон нахмурился, его глаза потускнели, когда солнце скрылось за горизонтом. — А почему тебя не будет рядом?

Уголки губ Хейзел приподнялись. Наклонившись, она взяла Деймона за руку.

— Деймон, любимый, послушай. Ты же знаешь, что я люблю тебя?

— Да.

— Ну, для этого я сделала это ожерелье. Оно особенное. Это магическое ожерелье, которое я сделала специально для тебя. Когда в следующий раз тебе будет больно, то ты сможешь надеть его и вспомнить, что кто-то, где-то любит тебя и все будет хорошо. Даже, если ты совсем один. Ты понял?

Деймон кивнул и в нетерпении стал потирать руки. — Да. — он резко поднял голову. — Ты сказала, что магия существует? Это правда?

— Да. Всем известно, что магия существует. Я сама видела. — ответила Хейзел и тепло улыбнулась ему. — А теперь повтори то, что я тебе сейчас сказала.

Деймон нахмурился. — Ты сказала, если мне станет больно, то я должен…

— Надеть это ожерелье, чтобы понять, что ты не одинок. Чтобы ты помнил, что я всегда с тобой, даже когда меня нет рядом. — она улыбнулась. — И то, что я люблю тебя.

Глаза Деймона загорелись, и широкая улыбка растянулась на его лице.

— Да.

— Тогда вот. Держи, — сказала Хейзел, держа ожерелье перед ним.

— Надень и повернись, чтобы мама застегнула, хорошо?

***

Никто из них не знал, что это произойдет, это просто случилось.

Они знали только то, что их побудило на это третий или четвертый бокал домашнего вина, который готовил отец Деймона. Они осторожно достали бутылки, когда чувство неловкости пропало.

Деймон всегда говорил, что он был слишком пьян, чтобы запомнить, ну или по крайней мере так он рассказывал Грэму, когда они снова вспоминали об этом. Но правда заключается в том, что он был достаточно трезв, чтобы запомнить последовательность событий, но достаточно пьян, чтобы протестовать, когда Грэм просунул руку между его ног.

Достаточно пьян, что не заметил, когда Грэм перестал целовать его и спустился вниз, чтобы расстегнуть ширинку с такой ловкостью, которая предполагала, что он делал это миллион раз раньше, даже если он этого не делал. Все, что он понимал, это то, что они не один раз представляли это в своих мыслях и когда это произошло, то им казалось, что они занимаются этим не в первый раз. Да, они оба были пьяны, причем во всех смыслах, и поэтому Деймоне не понимал, что сейчас не время и не место, чтобы говорить Грэму о своих чувствах, чтобы не усложнить все. Три простых слова, которые он произнес вполголоса, когда держал голову Грэма у себя между ног, а его пальцы были запутаны в его волосы и он выгнул шею назад и почувствовал травинки на своей щеке. Сложно — это неподходящее слово.

Это была последняя ночь перед отъездом Грэма в колледж. И они не нашли лучше оправдания, чем это. Они оба решили, что это уважительная причина. Они не могли вспомнить, как вернулись в дом Деймона. Они оказались там внезапно, прижатые друг к другу и единственное, что они хотели, чтобы никто не слышала их стоны.

Их первый раз можно истолковать как неромантичный, но Деймон всегда находил это приятным и милым. Грэм был слишком озабочен, нервничал и стремился произвести впечатление. Деймон, напротив, был спокоен, заботлив и терпелив.

Насколько Деймон знал, это был первый раз Грэма с кем-либо, так что он четко осознавал напряженность Грэма все это время и придавал уверенности для них обоих.

Грэм задумчиво посмотрел на него. В его карих глазах горел огонь, а в ярко-голубых повис вопрос. На мгновение они задумались о том, как они сюда попали. Им показалось логичным, что они дошли до такого. Даже если это было странно. Грэм первый сказал то, о чем они оба думали. — Ты уверен, что хочешь этого?

Зажатый телом Грэма, Деймон задумчиво посмотрел на него из-под длинных ресниц. Он был слишком пьян, ласков и возможно, рассуждал неправильно, но это единственное, что он мог ответить. — Да.

— Тебе страшно?

— Конечно.

— Тогда почему мы этим занимаемся?

— Потому что ты сказал, что не хочешь терять девственность с тем, кто тебе безразличен. — Деймон усмехнулся и повторил слова, которые Грэм сказал ему несколько часов назад, с желудком полного вина и таким спокойным голосом, что Деймон показалось, что Грэм с таким же успехом мог направить пистолет прямо ему в сердце. Грэм моргнул, а затем задумчиво перевел взгляд на окно. Он выглядел как человек, который делает трудный выбор. Деймон сочувствующе посмотрел на него.

— Но почему я?

— Потому что я доверяю тебе, — тихо сказал Грэм. Деймон медленно моргнул. — Ты уверен, что это веская причина?

Грэм отвернулся с легкой нервной улыбкой на губах. Дэймон заметил в его глазах желание, более сильное, чем он видел когда-либо раньше. Он медленно и с трудом сглотнул. Поднявшись с кровати, он с облегчением снял трусы, и то же самое проделал с Деймоном. Грэм спокойно опустил на него взгляд, глаза отражали свет уличного фонаря за окном. Деймон с трудом мог разглядеть его в темноте.

— Ты скажешь мне, если… — Грэм не хотел говорить этого.

По правде говоря, Деймон знал, что никогда бы не позволил Грэму сделать это, будь он хоть наполовину трезв, но большая часть этой заботы была оставлена в тумане алкоголя.

Деймон кивнул. — Я доверяю тебе.

Молча оглянувшись на него, Грэм стянул с Деймона трусы. Наклонившись, он прижался ртом к шее, чувствуя пульс под сухими губами. Отстранившись, он посмотрел на мальчика под собой, который смотрел на него. Его грудь мягко поднималась и опускалась, как будто это вовсе не нервировало, и Грэм позавидовал ему.