— Расскажи ей все, — сказал вдруг Макс. — Какая теперь разница? А то еще решит, что ты такой же лох, как я…

— Макса подставили, — нехотя проговорил капитан.

— Ильин? — уточнила девушка. — И как ему это удалось?

— Подполковник действительно брал взятки и скрывал улики. В одном деле Ильин просто подделал подпись Макса, это легко доказать. А вот в твоей оригинальной папочке оказалась мина. Наш майор сам подставился, подписал один поганенький протокол, не прочитав. Этого хватило, чтобы дело вообще не возбудили. Сама знаешь, за такие шутки могут посадить. Теперь-то не доказать, что Макс не знал, чем занимается его начальник и какую бумагу подсунул. Все решат, что он такой же взяточник, как Ильин.

— И сейчас Бурундук потребовал это дело, но он еще не знает, какой сюрприз его ждет?

— Да.

— Максим Андреевич, Вы брали взятки? — спросила девушка, вдруг резко обернувшись к майору.

— Нет. Никогда. Только доказать это я не могу, — твердо ответил Макс.

Он сам не знал, зачем отвечает ей, и почему вообще попросил Николая все рассказать. Наверное, все-таки нравилась ему эта ехидная неунывающая девчонка, и не хотелось, чтобы она презрительно скривилась, услыхав о взяточнике-майоре. Пусть знает правду. Пусть хоть она поверит. Если, конечно, поверит… В том, что это сделают следователи из прокуратуры, он сильно сомневался.

Агафья кивнула каким-то своим мыслям.

— А Вы не могли бы выйти покурить, Максим Андреевич, а мы с Николаем пошепчемся, — вдруг заявила она.

— В смысле? — в один голос воскликнули два друга.

— В прямом, — спокойно сказала нахальная девица. — Сделайте девушке приятное. Или желаете свечку подержать? Так в таком деле, как и в любом другом противозаконном, свидетели не приветствуются.

«Поверила, как же, да ее мои проблемы скорее порадуют», — подумал Макс, но все-таки сумел улыбнуться:

— Как скажете, Агафья Кузьминична. Только не долго. Все-таки служебное помещение.

Онемевший от удивления Николай тупо смотрел, как он уходит.

— Дверь закрой на ключ, — приказала девушка.

— Что все это значит?

— Ну, блин, — выругалась она и сама щелкнула замком. — Не хочу, чтобы сюда сейчас ввалился какой-нибудь Бурундук. Ребров не лгал, он не брал взяток.

— Я знаю, — рявкнул Николай. — Весь этот спектакль ради того, чтобы мне об этом сообщить?! Так спасибо, я в курсе! Надо думать, как помочь ему выбраться из этого дерьма, которое ты нарыла, а тут твои детские игры!

— Все сказал? — не менее раздраженно, но гораздо тише прошипела девушка. — А теперь меня послушай! Я правильно поняла, весь этот шум из-за одной подписи?

— Да!

— Я, конечно, обещала больше не вмешиваться в дела майора Реброва, но, похоже, это тот случай, когда стоит поступиться принципами. Я могу помочь.

— Подчистить лезвием, и нарисовать сверху росчерк Ильина? Извини, не прокатит. Незаметно за пять минут такое не сделать.

— Кажется, придется тебе кое-что объяснить, иначе мы будем препираться до утра, а у нас всего десять минут. Точнее, уже только шесть.

— Да уж сделай одолжение, объясни, какого черта ты тратишь мое время, — язвительно выдал Николай.

— Я умею не только лечить, — просто сказала девушка. — Куда ты дел эту чертову папку? Где у нас тут Ильин отметился? Сейчас мы это подправим.

Николай выругался и достал бумаги:

— И как ты это проделаешь?

— Просто, — тихо сказала девушка. — Только обещай не болтать и ни о чем меня не спрашивать. И не вздумай завизжать с перепугу.

— С чего бы мне… — начал было Николай, и тут же зажал себе рот, чтобы в самом деле не заорать. Творилось что-то странное. Агафья провела рукой над разложенными на столе бумагами, и с ее пальцев сорвалась маленькая красная вспышка. Крохотная искорка упала прямо на подпись майора, и буквы вдруг отделились от бумаги, зависнув в воздухе. Потом они начали извиваться, как живые, и вот уже на бумагу опускается красивый, затейливый росчерк Ильина.

— Черт, черт, черт… — повторял Николай, разглядывая безупречную подделку, появившуюся у него на глазах. Он даже на свет посмотрел, но никаких признаков подписи Макса не нашел.

— Ты обещал, — отрезала Агафья, предупреждая ненужные расспросы. — Можешь не присматриваться. Хоть на экспертизу отдай, никаких следов не найдут. Это все, или еще что-то надо подправить?

— Нет… Больше ничего, — успел ответить капитан, когда в дверь постучали. Он повернул ключ.

— Поворковали, голубки? Извините, но там полковник по коридору шастает. Не мог я дольше гулять. Коля, пожалуйста, отнеси ему сам это дерьмо. А я домой поеду. Не хочу уже сегодня начинать доказывать, что я не верблюд. В моей ситуации это бесполезное занятие, — Макс вымучено улыбнулся, надевая куртку.

— Может, не стоит откладывать? — тихо сказала девушка Николаю, кивнув на разложенные по столу бумаги.

— Черт, прости. Никак в себя не приду, — спохватился капитан. — Майор Ребров, с тебя самая большая коробка конфет, которую только найдешь в магазинах. Вот для этой дамы.

— Не понял.

— Сейчас поймешь. Она твою дурную голову спасла. Смотри.

Майор непонимающе уставился на бумаги, которые сунул ему в руки Николай.

— Что я должен тут увидеть, — начал было он, но тут заметил внесенные девушкой изменения. — О… Это как?

— Ловкость рук, Максим Андреевич, — улыбнулась Агафья, видя, что Николай не знает, что отвечать.

Макс молча бросил бумаги на стол и крепко обнял девушку.

— Эй, — вмешался Николай, с беспокойством поглядывая на дверь. — Руками не трогать! Забыл, что тебе Бурундук говорил?!

— Спасибо, — шепнул Макс, отпуская ее..

— Не за что, — улыбнулась она. — Мне жаль, что в первый момент я подумала о Вас плохо.

— Что, майор, уже, небось, мысленно тюремную робу примерял? — неуклюже подначил Николай.

— Ага, — с глупой улыбкой признал майор.

— Врет, — вдруг выдала девушка, и в комнате повисла тишина.

Николай непонимающе посмотрел на друга:

— О чем она?

Мужчина молчал и упорно отводил взгляд, не желая смотреть в глаза товарищу.

— Вы же, Максим Андреевич, о другом предмете думали? — с какой-то веселой злостью проговорила Агафья. — Сдаемся? Лапки складываем? Из любого положения можно найти выход. Только не тот, который пришел в Вашу бедовую голову! Сделайте это, и Ильин — победитель. Этот ублюдок, который вас подставил. Он добился бы своего.

— О чем ты? — вмешался капитан.

— Он застрелиться решил, — уже без всякого намека на веселье пояснила девушка. — Сегодня ночью.

— Идиот… — брякнул Николай.

— Знаю, что идиот, — тихо подтвердил Макс. — Ну, что, меня теперь убить за это?

— Закрыли тему, — опять влезла Агафья. Ее командному тону, наверное, позавидовал бы сам полковник. — Думаю, нам есть чем заняться, господа офицеры, вместо того, чтобы обсуждать чьи-то глупые мысли. Тем более, что они уже неактуальны. По-моему, раз уж мы разобрались с подставой, пора нести эту кучу помоев начальству. Только подождите меня пару минут. На улице дождь, я промокла, как собака. Переоденусь быстренько.

Выходя из кабинета следом за другом, Николай глубоко вздохнул, чувствуя, как отпускает нараставшее весь день напряжение. Как бы он ни хорохорился, подбадривая Макса, но в душе прекрасно понимал, что без чуда майору было бы не отмыться. И это чудо принесла его странная квартирантка, новая коллега, ставшая за несколько недель настоящим другом. Капитан запоздало похолодел, подумав о том, что было бы, если бы она обиделась на его грубые слова и решила не вмешиваться… Но друг потому и друг, что все понимает правильно. И девушка не отнесла резкость, рожденную беспокойством, на свой счет.

— Скажи, — тихо начал Николай, — ты, что, действительно хотел…

— Да, — прервал майор. — Меня бы взяли за жабры, и ты бы полез помогать. И мне бы не помог и сам замарался… В тот момент мне показалось, что так — проще всего. Дохлый мент — лучше, чем продажный.

— Идиот…