— Может, твой муж позволит мне однажды быть с тобой, — голос Аншуи задрожал. — Я могла бы работать во дворце…

Мы пошли спать, и она тихо плакала в подушку, это разбивало меня. Я хотела подойти и утешить ее, но что я могла сказать? Я не могла пообещать, что однажды вернусь, не могла притворяться, что у меня будет выбор, когда я доберусь до Тонцючена.

Моя жизнь уже не была моей… я принадлежала наместнику.

Я сжала пальцами кулон из нефрита, сморгнула слезы. Я пыталась отдать его Аншуи, но та настояла, чтобы я его оставила.

— Отец отдал его тебе, и теперь ты сможешь с ним помнить всех нас, — она вручила мне очки, над которыми работала. — Я сделала их такими, чтобы можно было лучше видеть в темноте. Они не совсем закончены, но… они работают.

— Они мне нравятся, — я обняла ее, тронутая. Она часами работала над этим маленьким прибором, экспериментировала с наукой и магией. Работали они или нет, но они были ценными для меня, как и кулон.

Я ступила на палубу корабля, замерла, чтобы оглянуться в последний раз на деревню, ее изогнутые крыши, скромные лодки, привязанные у берега. Хоть часть меня была рада увидеть Тонцючен, каким бы прекрасным ни оказался город, он не сравнится с Дайланом в моем сердце.

— Анлей! — Су строго посмотрел на меня. — Kuai dian. Не заставляй наместника ждать.

Я нахмурилась, но промолчала и пошла за ним. Наместник Канг и его свита ушли на корабль ночью, и, судя по всему, он не собирался выходить и встречать нас.

Я огляделась, ощущая себя так, словно попала в городок на спине дракона. Прямоугольные домики стояли на палубе, большое здание с красной трехъярусной крышей поднималось в центре. Яркие краски украшали резной фасад, словно все строение было инкрустировано рубинами и изумрудами и покрыто позолотой. Я не знала, был ли у императора такой роскошный корабль. Канг должен быть внутри. Солдаты-киборги сторожили бронзовые двери, и вблизи я поняла, что их механические руки не заменяли человеческие. Руки людей были покрыты металлом с встроенными механизмами.

Су повел меня к одному из маленьких домиков, его механическая нога стучала по палубе. Автоматон открыл дверь, и Су указал мне входить.

— Тут ты будешь оставаться во время пути, — сказал он. — Моя каюта будет в другой части корабля. Если что-нибудь понадобится, попроси автоматона привести меня, и я попробую помочь.

Я кивнула. Казалось странным путешествовать наедине с главой деревни. Хоть он был в моей жизни столько, сколько я себя помнила, мы не были близки.

Су поймал мой взгляд.

— Знаю, это непросто для тебя. Ты — очень умная женщина.

Я попыталась улыбнуться, но не преуспела в этом.

— Долго займет путь?

— Из-за магии наместника этот корабль в несколько раз быстрее самой быстрой лошади, — Су восторженно окинул корабль взглядом. — Мы должны быть в Тонцючене к этому времени завтра, и свадьба пройдет через день.

«Так быстро? — я потрясенно моргнула. На лошади до Тонцючена было ехать недели. Я не могла поверить, что меньше, чем через два дня стану восьмой женой наместника. Меня почти тошнило. — Этот путь расширит мой мир…» — я повторяла слова мамы по кругу, желая найти утешение. Но впереди было слишком много неуверенности, и я знала лишь о том, что у меня забрали семью и свободу.

Автоматоны опустили мой сундук в углу комнаты, где были только стол и стул. Прямоугольный дверной проем вел во вторую комнату с узкой кроватью. Золотой свет проникал в квадратное окно с видом на берег, и я увидела Аншуи рядом с мамой. Я помахала. Аншуи просияла, заметив меня, и помахала в ответ.

— Анлей! — прошептал мое имя мужской голос.

Я обернулась, ожидая увидеть Су на пороге, но он уже шагал по палубе. Только автоматон стоял у двери, его шестеренки и рычаги не двигались. Су смотрел, как солдат-киборг нес нефритовый пьедестал с Речной жемчужиной размером с большую виноградину, сияющую чистым белым светом, хоть рассвет окрашивал все вокруг. Он направил киборга опустить жемчужину в его покоях — он будет хранить ее до свадьбы — а я представляла, что ощущаю запах дыма от сотен кусочков бумаги, сожженных в церемониальной чаше перед храмом Речного дракона.

Для ритуала, разрывающего чары, привязывающие жемчужину к Дайлану, каждый, кто родился в деревне, добавил свою кровь в чернила и написал свое имя на бумаге. Те, кто был слишком юн или слаб для такого, получали помощь родителей или родственников. Когда пришла моя очередь взять палочку благовоний и поджечь бумажку, я чуть не убежала еще раз. Один отказ — мой отказ — был всем, что требовалось, чтобы наместник ушел и больше не возвращался.

«Он позволит Дайлану погибнуть из-за лигуи, чтобы защитить свою гордость. А ты?».

Эти слова звучали в моей голове, когда я бросала свое горящее имя в чашу. Теперь любой мог получить Речную жемчужину.

— Анлей! — снова прошептал голос, перебивая мои мысли. В этот раз я знала, что это был не Су, потому что глава говорил с солдатом.

— Кто тут? — я развернулась, но, если говорил не автоматон, то никто больше не мог. Я посмотрела на разрисованное лицо машины, путаясь понять, говорила ли она. Может, магия, что управляла ею, давала и голос.

— Анлей!

Голос стал громче. И он… звучал знакомо.

— Отец? — мою грудь сдавило. Хоть я часто молилась, чтобы призрак отца поговорил со мной, визиты от умерших происходили во время молитв или во сне… чтобы призрак появлялся внезапно и без вызова, было неслыханно.

Но я отдала бы все, чтобы увидеть отца снова.

— Отец!

Я несколько минут стояла там, надеялась и ждала. Но слышала только шелест ветра снаружи и голоса экипажа корабля, готовящегося к отправлению.

Тишина пронзала мое сердце ножом. Я невольно задумалась, могла ли меня звать моя совесть, обвиняя в том, что я не смогла отомстить за него. Теперь меня ждал брак с наместником, я упустила шанс. Наместник не позволит одной из своих жен бегать всюду и убивать лигуи. Я буду заперта в безопасности, как Речная жемчужина.

Зная это, я все равно спрятала меч отца на дне сундука. Даже если я не буду больше сражаться с ним, я не могла с ним расстаться.

Пол задрожал, загудел двигатель. Поняв, что мы уже собирались взлетать, я поспешила к окну. Моя семья осталась на берегу, как и, казалось, вся деревня. Вода плескалась, пока кружились пропеллеры корабля, окруженные трещащими золотыми исками магии.

Я оставалась у окна, пока корабль поднимался вместе с механическими драконами, и я смотрела, как Дайлан уменьшается подо мной.

* * *

Белые облака и синее небо сменились ночью. За окном сияла не совсем полная луна. Я весь день смотрела на небо за окном — медленный танец облаков, перемену оттенков синего, огненный закат. Было красиво, но нехватка занятия сводила с ума. Обычно я весь день помогала маме с делами или тренировалась. Но леди так не вела себя, и, хоть я еще не вышла замуж, я должна была уже вести себя подобающе.

Потом прибыл Су и рассказал, что после свадьбы я буду известна как леди Цзянжу — леди Речной жемчужины. Я лишь кивнула в ответ. Я не могла возражать.

Уперев локти в подоконник, я вздохнула. Было так скучно, что я хотела выпрыгнуть, чтобы только увидеть, что случится. Пальцы зудели от желания схватить меч отца и отработать стойки.

«Воин должен быть дисциплинирован на поле боя и вне его», — говорил мне отец, и я повторяла эти слова в голове весь день. Я видела его лицо перед глазами — волевой подбородок, чернильную бороду, строгие сосредоточенные глаза. Если бы он был тут, он сказал бы мне, что, хоть я уже не сражалась, я должна была оттачивать дисциплину. Это означало не прыгать из окон и не тренироваться с мечом в комнате. Но было так скучно…

Черное пятно мелькнуло перед облаком снаружи. Я выпрямилась, тут же насторожилась. Я видела лигуи достаточно, чтобы узнать, что один готов появиться.

Волнение бурлило во мне. Я вытащила меч отца со дна сундука. Моя широкая туника — женская туника — позволяла мне двигаться почти так же легко, как форма стража, хоть высокий воротник с пуговицами душил, когда я двигалась.