Я прижалась к полу балкона и затаила дыхание. Люди Канга миновали подо мной. Обрывок ткани на лице, казалось, душил меня, и я не понимала, как Тай носил такое.

Кем он мог быть? Может, бунтующим сыном элиты, переживал из-за последствий своих поступков для его семьи. Вряд ли это имело значение, пока оставалась надежда, что я получу Речную жемчужину в конце.

После пары мгновений шаги солдат Канга утихли. Я спустилась с колонны.

Меня схватила металлическая ладонь. Я охнула, обернулась и увидела солдата-киборга. Механическое покрытие на его руке сияло в искусственном желтом свете его левого глаза. Я дернула рукой, но его хватка была слишком прочной. Другой рукой — человеческой — он сорвал маску с моего лица.

Мое сердце замерло. Я вдруг поняла, почему Тай боялся, что кто-нибудь его узнает. Пока я была в маске, был шанс, что я вернусь к наместнику Кангу, словно ничего и не случилось. Но если во мне узнают Лянь Анлей — будущую леди Цзянжу — будет намного хуже для меня и всех, кого я знаю.

Солдат прищурил человеческий глаз.

— Ты слишком низкая для вора.

Облегчение вспыхнуло в моей груди.

— Кто ты? И почему бегаешь по округе в маске? — его механический глаз вглядывался в меня. — Я вижу, когда кто-то врет.

Когда у женщины или девушки спрашивали, кто она, они хотели знать, кем была ее семья. Я сглотнула.

— Я просто бедная девушка из пригорода. Мой отец — Лянь Ливей.

Лянь была достаточно распространенной фамилией, и Канг и его свита не спрашивали о моем отце ничего, кроме подтверждения, что он мертв.

Я сделала паузу, пытаясь понять, как сказать правду, не выдав мою личность, не дав солдату знать, что я помогаю Таю.

— Я слышала о мужчине, укравшем у наместника, и меня возмутила наглость вора. В моей деревне долг каждого жителя — останавливать преступников. Я ушла из дому, надеясь поймать его. Но мой отец не одобрил бы, если бы узнал, что его дочь бегает по улицам ночью. Я замаскировалась, чтобы меня никто не узнал.

Желтый свет из глаза киборга мешал видеть. Я напряглась, не зная, слышит ли он, как колотилось мое сердце, замечает ли слой пота на моем лбу.

Наконец, он отпустил мою руку.

— Это не твоя деревня. Оставь исполнение закона профессионалам и возвращайся домой.

— Да, сэр, — выдохнула я.

— И не надевай ту маску. Тебя могут снова спутать с вором.

— Конечно. Простите, сэр.

Солдат отмахнулся и побежал по переулку к остальным. Я потянула за обрывок ткани на шее. Это было очень близко.

Как я его не услышала? Он не мог быть среди группы, которая преследовала меня… Иначе он мне не поверил бы. Наверное, он вел поиски сам, и тут я спрыгнула перед ним.

Я так устала, что стала совершать глупые ошибки. В следующий раз мне повезет меньше. И мне все еще нужно было незаметно вернуться во дворец наместника, ведь мне нужны были вещи перед тем, как отправляться в Байхешан с Таем.

Тай точно уже был за городом. Решив, что я потянула ему достаточно времени, я пошла к дворцу.

* * *

Свет свечей мерцал на странице, пока я писала наместнику Кангу, объясняя, что пошла за вором сама. Так и было, хоть это была не вся история. Я надеялась, что он примет мое объяснение, что, раз Речную жемчужину дала ему моя деревья, моим долгом было проследить, чтобы он получил обещанное. Я была рада, что не пришлось говорить ему все это лично, на бумаге врать было проще, даже хотя рисование иероглифов было тяжелой задачей. Я точно делала ошибки, но не было времени исправлять их. Даже когда я попыталась прочесть свое письмо, все линии стали запутываться перед глазами. Я старалась писать кратко.

Мне было не по себе. Канг не будет рад, когда прочтет эту записку и узнает, что я ушла. Это не должно быть важным, ведь он не женится на мне без жемчужины, но он хотел управлять мной, и я боялась, что он выместит гнев на Дайлане и откажет в союзе, когда я вернусь.

Он мог позволить Дайлану пасть от лигуи ради своей гордости.

Я добавила предложение, молящее простить меня за непослушание и уверяющее его, что, как только я вернусь, я буду для него послушной невестой. Писать те иероглифы было мерзко, но только так я могла сгладить ситуацию и обеспечить деревне необходимую защиту.

Я закончила записку словами: «Клянусь душой отца, что я вернусь с Речной жемчужиной. В доказательство я оставляю свою самую ценную вещь: нефритовый кулон, который он дал мне».

Я вытащила резной камень из-под туники и подняла его над головой. Я тут же ощутила, как потеряла часть себя. Я носила этот кулон каждый день с детства. Я не помнила себя без него. Канг не оценит того, что это значит для меня, но глава Су поймет. И его точно вызовут, когда письмо будет обнаружено.

Вина давила на меня, пока я представляла, как он расстроится утром. Я оставляла его бороться с гневом наместника, ведь уйду раньше, чем он разозлится.

Я надеялась лишь, что лигуи не станут лезть к Дайлану, пока я не верну Речную жемчужину, или что стража будет достаточно сильной, чтобы не дать им никого убить. Каждый день, когда моя деревня оставалась уязвимой, будет на моей совести за мое решение пойти с Таем. Если существа нападут снова до того, как я вернусь, и кто-то умрет, кровь будет на моих руках?

Я заметила в комнате зеркало — то, в котором было мое отражение в наряде леди Цзянжу. Мне стало не по себе. Я не могла пока стать ею. Не могла. Если ее существование поглотит всю мою оставшуюся жизнь, то мне нужно было получить хоть последний шанс проявить себя как Лянь Анлей.

Хоть я пыталась сказать себе, что, помочь Таю спасти его народ было правильным поступком, я не могла притворяться, что делала это только из щедрости. Моя кровь уже пела от волнения. Я представляла себя, сражающуюся с Мованем во Дворах Ада, торжественно ведущую людей Байгуаня к свободе, и улыбалась. Может, это и задание Тая, но я не собиралась стоять в стороне и позволять ему забирать славу героя. Как Воительница, я могла бороться со злом и побеждать.

Я не отвернусь от такого шанса, даже если Дайлан окажется в опасности. Это всего на неделю, если оценка Тая была верной.

Я оставила дописанное письмо на столе со своим кулоном, вытащила из сундука меч своего отца. Я не знала, сработает ли его магия во Дворах Ада, но это было лучше, чем ничего. И был шанс, что мы с Таем столкнемся с лигуи в пути. И я взяла свой механический пистолет. Хоть оставалось лишь несколько пуль с той же магией, что и в моем мече, они могли пригодиться.

Надев новую тунику и заплетя волосы, я закрепила меч на спине кожаным ремешком и сунула пистолет в кобуру на боку. Я ощущала себя готовой одолеть всех демонов Ада.

Я выскользнула в ночь.

* * *

Когда я добралась до Восточного леса, первые лучи солнца сделали небо серо-синим. Я выбиралась из Тонцючена дольше, чем ожидала, потому что люди Канга все еще искали вора в маске.

Оказавшись тут, я поняла, что не знала, как отыскать озеро. Я с тревогой пошла среди деревьев в поисках того, что могло меня направить — знака или протоптанной тропинки. Я держала меч перед собой. Хоть свет дня уже виднелся во тьме, и хоть я была не так далеко от бронзовых драконов Канга, я не была уверена, что лигуи не нападут. Они уже бывали непредсказуемыми.

А еще человек, на встречу с которым я шла, мог легко решить напасть на меня.

Было сложно видеть в тенях леса, и я рискнула убрать меч в одну руку и взять очки Аншуи. Только их я взяла с собой, помимо оружия. Когда я опустила их на нос, магия в стекле сделала лес таким, словно бледный свет рассвета уже проникал сквозь листья. Я всюду видела деревья. Люди Канга обыскивали лес только возле города, и я не осмеливалась останавливаться, пока здания не пропали из виду.

Теперь я понимала, как глупо поступила. Стоило украсть карту. Вообще-то, стоило сделать куда больше, готовясь к пути, чем хватать оружие и оставлять записку.

«Я смогу разобраться… Озеро не должно быть далеко».

Листва хрустела под ногами, воздух был тяжелым от запаха летней зелени.