Пару минут гибрид молчал, а потом выдавил из себя:

— Что?

— Аларик Зальцман свернул Кайли шею, — повторил Майклсон. — Мне плевать, кто умрет. Он получит свое. Он будет страдать.

Деймон со всей силы запустил в стену свой уже пустой бокал. Тот оглушительно разбился, и Элайдже показалось, что звук получился через чур громким, но Древний откинул эту мысль.

Никлаус какое-то время молчал, и Элайджа уже подумывал скинуть звонок, как вдруг Клаус зарычал:

— Вы, двое…. Слушайте сюда. Когда на Кайли напали…. Я попросил никому не говорить, знал, что вы разозлитесь. Короче, в нее воткнули нож, и мне пришлось дать ей своей крови. Очень много крови. Поэтому, она, сейчас, вероятно превращается. Или превратилась уже.

Элайджа окоченел. Снова. Деймон замер, и его зрачки расширились, под тонкой коркой самообладания его лицо исказила мучительная гримаса. Он покачал головой; вампир чувствовал себя так… как не понятно что. Словно все вокруг ненастоящее. Словно Деймон попал в плохую версию дурного молодежного сериала.

Элайджа едва слышно застонал, но почему-то подумал о другом. Он мысленно отмотала время немного назад, думая о том, что же его смущает сейчас, если предположить, что Кайли…

Бокал. Бокал разбился слишком громко.

На ходу сбрасывая звонок, Майклсон взметнулся обратно наверх; Сальваторе поспешил за ним. В комнате Аддерли они оказались практически одновременно, но все так же идеально заправленная кровать была пуста, а через разбитое окно в комнату попадал холодный ночной ветер.

Все тело так болело, что Кайли даже не могла понять, как вообще осталась жива, не рассыпалась и не сгорела, после того, как очнулась в комнате. Внизу кто-то ругался, Аддерли уловила слова «мне плевать, кто умрет», и внезапно испугалась. Она встала и бросилась в окно, а потом обнаружила себя на перекрёстке улиц в Мистик Фоллс.

Запнувшись каблуком о небольшую неровность асфальта, Кайли пошатнулась, но удержалась на ногах. Выпрямилась, и через секунду двинулась дальше по освещённой тускло-оранжевым светом фонарей улицы. Ее шатало, со стороны могло показаться, что девушка находится в нетрезвом состоянии. Под глазами — темные круги, выделяющиеся на изможденном лице. Кожа туго натянута на скулы, еще чуть-чуть — и порвется. Темные волосы небрежно свисают на плечах, а несколько прядей налипло на взмокший лоб и шею. Пальцы и запястья такие хрупкие, что смотреть страшно.

Со стороны — алкоголичка, наркоманка, проститутка или жертва насилия. Кто угодно, только не та светящаяся жизнью Кайли Фрэнсис Аддерли, с ее мягкой персиковой кожей и глазами шоколадного цвета.

Обращение в вампира — отвратительный процесс. Светобоязнь, боль во всем теле, усталость, жажда крови — все это преследовало на протяжении часа. Но не это сломило. Есть вещи намного хуже, чем желание наброситься на человека и полностью осушить его. Кожа словно горит, в голове ужасный шум, от резких запахов жжёт лёгкие, а челюсти буквально ломит от боли. Одно единственное желание, чтобы это прекратилось.

— Это обращение, — раздался голос Деймона. Кайли остановилась и посмотрела на друга, который сидел на крыше какой-то машины. — Боль прекратится, когда ты выпьешь кровь.

— Или умру, — она сжала руки и зажмурилась. — Побудь немного со мной, пока я уйду.

— Я не настоящий, — заметил Сальваторе, спрыгивая вниз. — Меня здесь нет, Кайли. Я всего лишь плод твоего воспалённого мозга, воображения. Как в сериале «Шерлок».

— Даже если ты копия, то очень хорошая, — слабо улыбнулась Кайли.

— Выпей кровь, Кайли, — тонкие пальцы перебирали волосы, изредка касаясь распаленной кожи. — Я позабочусь о тебе, научу быть вампиром.

Кайли отвела взгляд от Деймона, который исчез в ту же секунду. Теперь перед ней стоял Элайджа. Неизменно прекрасный, в своем черном костюме и с идеальной прической. Величественной и очаровательный. Пальцы видения ласкали девичье горящее лицо.

— Не нужно, Элайджа, — качнула головой Кайли.

— Выпить кровь придется. Либо самой, либо силой. Ты не оставляешь мне выбора, — Кайли непонимающе нахмурилась, глядя на вампира. Если бы перед ней был настоящий Элайджа, его наверняка бы пробрали ее глаза — полные отчаяния и боли, налитые слезами. — Я всегда прихожу, когда ты в беде. Даже когда ты переходишь дорогу самому злому существу на свете. Ты сделала свой выбор. Я хочу спасти тебя. Мне ужасно больно смотреть на тебя, свою возлюбленную, на твои мучения. И я желаю наблюдать за твоим уходом. Человек чести решил впервые дать эгоизму шанс.

— Элайджа…

Первородный пропал, и Кайли осталась совершенно одна на темной улице. Рядом не было никого и ничего.

— Возьми ее, — приказал вновь появившийся за спиной Деймон, и внезапно галлюцинация сильно крутанул(а) ее вокруг собственной оси. Кайли еле смогла удержаться на ногах, ее терзала единственная мысль: кого преподнесла ей судьба в качестве первой жертве? Аддерли все еще соображала заторможено, вероятно, сказалась недавняя смерть, но Деймону она доверяла безгранично. Кайли проследила взглядом всю улицу и… как только увидела ее, тут же учуяла запах.

Теплый чистый человеческий запах.

Тощая девчушка с большими, карими глазами, которые смотрели робко и испуганно, как у лани, с темными прямыми волосами. Новый аромат, такой манящий, что выбора не оставалось.

Елена Гилберт.

Кайли только подняла ногу, как внезапно оказался прямо перед Гилберт. Кайли озадачили собственные движения: она не успела подумать о том, чтобы встать, как я уже стояла. Действие не заняло и доли секунды; перемена была мгновенной, как будто я и вовсе не двигалась. Та испуганно вздрогнула, подавив вскрик. Судя по взгляду, она не сразу поняла, кто именно оказался перед ней, но присмотревшись, испуганно выдала:

— Кайли?

— Елена…

Голос Кайли дрогнул. Она прикрыла глаза, отчаянно хрипя, и старалась справиться с собой.

— Но ты же… Аларик же… — начала Гилберт, и Кайли поморщилась.

— Сломал мне шею? Да… Меня убили, — сказала, подведя неутешительный итог перед самой собой. Произнести это оказалось легче, чем осознать.

— Ты…

— Вампир. Да, — она стала новорожденным вампиром. Сухое жжение в горле это подтверждало. Кайли глубоко вздохнула. — Там, в школе, ты же чувствовала себя виноватой? За то, что это происходит со мной? За то, что это произошло со мной.

В голове Елены бьется одна настойчивая мысль: у вампиров чувства обострены в несколько раз, а молодые вампиры еще и не умеют этим управлять. Получается, что сейчас перед ней не просто девушка, которая превращается в вампира, а та, которая ненавидела ее в человеческой жизни. И сейчас Кайли хватит одного движения, чтобы забрать жизнь Елены.

— Послушай… — мягко начала Гилберт, будто уговаривала дикую собаку, стараясь не показывать своего страха. Кайли не дала ей договорить:

— Позвони Деймону, Елена.

— Что?

За пылающее горло отвечала какая-то отдельная часть мозга, так что думать об этом не приходилось — ведь не думала она раньше о том, как дышать или моргать. Однако близость Елены, ее излишняя медлительность вывели жажду на первый план. Сухая боль вдруг заняла все мысли. Рука невольно дернулась к горлу, будто Кайли могла потушить пламя снаружи.

Кожа на ощупь была очень странная: одновременно мягкая и твердая, как камень.

— Позвони. Деймону, — четко, выделяя каждое слово, произнесла Аддерли. — Звони. Сейчас. Немедленно.

Руки плохо слушались двойника, она сильно дрожала, но сумела достать телефон из кармана куртки и набрать номер Деймона. Прошла мучительная минута, прежде чем вампир наконец-то снял трубку.

— Деймон! — Кайли поморщилась от громкого крика.

— Елена? Слушай, ты сейчас не вовремя, я практически на другом конце города…

Кайли протянула руку и отняла телефон от уха Гилберт, забирая его. Ее руки коснулись кожи Елены, и двойник ощутила, что кожа Аддерли была ледяная.

— Деймон.

На несколько секунд в трубке расслабленно выдохнули: