Позади что-то хрустнуло. Я вздрогнула, отвела взгляд от душераздирающей картины и прищурилась. Кто-то вошел в лес, вслед за нами. Массивная фигура. В темноте разглядеть было невозможно. Мать с ребенком тоже услышала, вероятно, но не обернулась. Она провела рукой параллельно арке, быстро что-то произнесла и арка, за которой до того был один лес, внезапно, всего на секунду, озарилась светом. То было чем-то похоже на пластичные мыльные пузыри, но менее… осязаемое, что ли.
Женщина упала на колени. Протянула к арке дрожащие руки.
− Ох, моя Лиззи. – внезапно произнесла женщина. Сердце замерло у меня в груди, а потом забилось с учащенной скоростью. – Элизабет. Я люблю тебя.
Женщина опустила ребенка в арку и быстро провела рукой. Мимолетное свечение исчезло также быстро, как и появилось. Я была более, чем уверена, что если сейчас просуну руку между деревьями, то ничего не произойдёт. Не откроется портал, я останусь в этом лесу. С этими двумя женщинами, одна из которых убита горем, а другая пытается убить другую. Я знала это, знала, что эта земля, опалённая огнем, и воздух, пропитанный дымом, будет последним, что увидит несчастная.
Фигура остановилась. Я посмотрела на нее и увидела. Светлые длинные волосы зачесаны назад, бледное лицо сильно выделяется на темном фоне. Женщина. Колдунья. Джадис. Так похожая на ту, что рыдала на коленях. Вот они – две представительницы одной семьи. «Богоматерь» на Алетиометре.
− Ева! – Джадис близко, она могла бы не кричать. В ее голосе слышится насмешка. – Ты – Ева, сестра! Такая же слабая, как и та женщина. В последние мгновения своей жизни, помни об этом. Ты – Ева, подобная людям. – Джадис говорит о нас – людях – с невероятным презрением. Вероятно, ее сестру зовут не Ева, но Джадис считает сравнение с людьми чем-то унизительным. А ее сестра… кажется, она так не считает. Она не откликается. А моя птица, до этого не проявлявшая себя, вскинула голову и прижалась к самым прутьям.
Джадис не дождалась ответа от сестры. Меч сверкнул в темноте подобно молнии. Джадис явно не хотела тратить время на пустые разговоры. Я закричала и закрыла глаза. В паре больших шагов отошла назад, буквально отлетела, вжалась в дереве. По лицу текло что-то вязкое, теплое. Густое. Сознание оставляло меня. Алетиометр обжог руку холодным огнем, и я была вынуждена отпустить его.
На несколько секунд пришла темнота. Как будто я одновременно оглохла, ослепла, онемела. Не было ничего, только я и темнота. И птица. Птица, которая уютненько свернулась в своей золотой клетке.
Первым ко мне вернулся слух. Я услышала голос. Голос Аслана, который вновь стал путеводителем во тьме. Его большая, теплая мохнатая лапа коснулась моего плеча. Какая-то часть моего разума, которая не пребывала в отчаянном положении, отметила, что пусть он и просто прикоснулся ко мне, плечо дернулось от тяжести.
− Сестра Колдуньи должна была стать Новой Правительницей. Но она повстречала Адама и выбрала людей. У нее был ребенок от Адама.
нет нет нет нет нет нет нет
− Ребенок, который выглядел как человек, но унаследовал огромную силу…
Господи нет пожалуйста Господи нет нет пожалуйста
− И Джадис хотела убить ребенка, но ее сестра бежала. Развязалась война. Та, кого Джадис называет Евой, хоть она ей и не является, отправила свое новорожденное дитя в другой мир…
Господи это не может быть правдой не может Господи это не правда
− Джадис не нашла ребёнка. Его нашла семья, в которой было двое детей. И после родятся еще двое…
Пэванси Пэванси Пэванси Господи Пэванси
− Этим ребенком была ты, Элизабет.
НЕТ
Комментарий к Господи, нет
Ищу бету)
========== Семью изменить нельзя ==========
Первое, что изменилось слишком резко – мои внутренние ощущения. Моя птица – магия, доставшаяся от матери – больше не сдерживалась клеткой. Она словно разливалась по моему телу вместе с кровью, и пусть морально я была сильнее, чем раньше, физически не могла ничего делать. Я сидела, полностью облокотившись на ствол дерева. Тень от густой листвы спасала от солнца, мне было даже немного прохладно, несмотря на то, что я чувствовала, как солнечные лучи жгут мою спину. Это было похоже на лихорадку, и я не могла сказать: ощущала ли я такой контраст раньше или просто сейчас все чувствую острее. Думать об этом не хотелось, но отключить голову я не могла. Все равно мысли крутились со скоростью пчелиного роя, от чего голова начинала пульсировать неприятно болью.
За все два часа – по крайней мере, мне так казалось – я не сменила положения. Когда я ушла с того обрыва, Аслан не пошёл за мной, чему я была рада. Мне хотелось просто побыть одной. Без всяких сил, я рухнула рядом с этим деревом, прислонившись к нему правым боком и положив на него голову. Так и замерла, обдумывая все, что произошло. Алетиометр неприятно уперся в бедро, но убрать его я не могла.
Итак, я племянница колдуньи. Она убила мою мать, потому что хотела заполучить корону. Интересно, я сильна так же, как она? И как на самом деле звали мою мать? Она называла ее Ева, но Аслан сказал, что это не так. И что мне теперь делать? Вернуться к Питеру и остальным? Рассказать им или молчать? Рано или поздно они все равно узнают, так что смысла скрывать нет, но Господи… Как же сложно подумать об этом, не то что сделать.
В мой разум проникало что-то иное. Перед глазами все либо плыло, либо становилось удивительно чётким. Проблем со зрением у меня никогда не было, но именно сейчас я думала, что до этого не видела. Хотя, лучше бы я дальше видела своим несовершенным зрением, чем видела лучше из-за крови, что течет во мне. Кровь. Она определяет нас, и неужели моя судьба стать такой как Колдунья или погибнуть от ее меча? Было совершенно тихо, только листва иногда шумела под несильным ветерком. Наяды, которые до этого веселились в ручейке, прекратили свои песни. Одна из них до этого подходила ко мне и спрашивала, все ли со мной хорошо? Я ответила «Да», и они ушли.
Кровь, что текла по моим венам – магическая кровь – давала потрясающее сочетание с моей собственной магией. Она (и магия, и кровь) приятно растекалась по всему моему телу, совершенно не угрожая, а словно успокаивая. Становилось прохладнее, день клонился к своему завершению. Какая-то часть моего мозга отметила, что около Каменного стола как-то слишком оживленно. Причину я понять не могла, но там явно происходило что-то важное. Часть меня хотела, чтоб я уже встала, и пошла узнать, что там произошло. Однако я лишь обнимаю себя за плечи и прикрываю глаза. На несколько минут я засыпаю, но даже сейчас прокручиваю в голове то, что узнала. Мне снится то, что мне показывал Алетиометр.
Просыпаюсь от того, что меня кто-то трясет за плечи. Сонно разлепляю глаза, и хотя я немного поспала, все еще чувствую неприятную тяжесть во всем теле. Рассветное солнце ослепляет меня, я вижу только темный силуэт человека, склонившегося надо мной. Моргаю. Питер.
− Привет. – бодро говорит он. – Ты чего не вернулась ночевать в лагерь?
Глупо хлопаю глазами.
− Я же всего на несколько минут прилегла. – говорю я. Голос охрип от долго сна.
− Нет, ты здесь всю ночь спала. – голос Питера, как всегда, пронизан оптимизмом. Он всегда говорит с уверенностью человека, знающего, что произойдет в будущем. Жаль, что я уже не могу быть так же уверенна. Ни в чем. – Ты пропустила возвращение Эдмунда.
На знакомое имя сердце реагирует мгновенно. Даже моя птица замирает, прислушиваясь. Массирую виски, может, это поможет успокоиться. Нырять во вчерашнюю пучину отчаянья совсем не хочется.
− Дай мне пару минут. – прошу я, и Питер послушно исчезает за деревьями. Быстро встаю, но тут же с охом опираюсь на дерево. Тело затекло, поэтому резкое движение ни к чему хорошему не привело. Спустя пару секунд разминаюсь, становится лучше. Ощущая себя свободнее. Подхожу к небольшому ручью и брызгаю холодной водой в лицо. Подумав, окунаю голову в воду целиком.
Мы спускаемся с обрыва, мои волосы сушит солнце. Пит говорит, что Аслан попросил их ничего не обсуждать с Эдмундом насчет случившегося, но у них и времени толком не было. Эдмунд очень устал, поэтому сразу отправился спать. Я так же не могла не отметить, с каким облегчением Питер сказал, что Эд был сильно вымотан. Действительно, хорошо. Да, он устал, но он жив, черт возьми, а это главное. От предстоящий встречи мне становилось намного лучше. Питер так же обмолвился о том, что спрашивал у Аслана где я.
