− Хорошо, – все-таки кивнула Сьюзен. – Думаю, Лиззи права. Даже если мы и не найдем что-то полезное на вверху, то нам будет хотя бы открыт обзор сверху.

На том и порешили.

Мы двинулись вдоль ручья. Это было тяжело. Приходилось ползать под ветвями и перелазить через них, продираться сквозь путаницу рододендронов. Одежда была порвана, да и дальше в лесу увеличилась влажность, поэтому промочили ноги. попадая в какие-то лужи или просто сбивая воду с травы. Но хорошо, что шли мы босиком, правда Сьюзен боялась, что мы можем простудиться. Хотя и не могла не признать, что без обуви были легче.

Не слышно было никаких звуков, кроме журчания ручья и того шума, который производили мы сами. Все уже порядком устали, и язвительные комментарии царевича Тархистана о том, «кто тут в походы ходил» не помогали. Потому что говорил он это сбившимся от усталости голосом, а последний поход был… Впрочем, считать сейчас не было смысла и желания.

Я же с каждым шагом распалялась все больше. Я вспоминал те ощущения, когда впервые позволила свой птицы – форма энергетического сгустка моей магии – вылететь из своей клетки. Я заново училась не только видеть, но и ходить, двигаться – грациозно огибать все препятствия, говорить, то заставляя птиц слететь с веток или понизить голос до шелеста травы. Вернулась на свое место, наконец-то. И совсем не чувствовал не то что сталось, а просто какие-то неудобство.

Когда уже Питер еле-еле переставлял ноги, я была готова признать свою ошибку: надо было двинуться завтра с утра. Но тут все почувствовали нежный аромат и заметили что-то яркое высоко над ними на правом берегу.

Люси радостно улыбнулась. Несмотря на усталость, мы с ней смотрелась бодрее всех. Я по понятным причинам, а она… что же, она не умела ворчать и сердится. Казалось, что если бы ее разбудили даже глубокой ночью, сообщив что им надо идти в лес, она будет по-прежнему бодрой, а голос ее, как и раньше, звонок и весел.

Собственно, только мы с ней и не отдали ум на растерзание усталости. Поэтому никто не понял, почему мы остановились, но тут Люси воскликнула:

− Смотрите, похоже, это яблоня!

И она не ошиблась. Мы вскарабкались на крутой берег, пробрались через кусты ежевики – эти кусты казались мне знакомыми, но я не стала заострять на них внимание − и

оказались под старым деревом, усеянным большими золотисто-желтыми яблоками. И яблоки эти были такие крепкие и сочные, что лучших нельзя было и пожелать.

− Тут не одно дерево, - заметил Эдмунд, который уже успел подобрать несколько яблок, обтереть их рукавом школьной формы и набить ими рот. Несколько прилетело мне, − Посмотрите, вот еще и еще.

− Здесь их десятки, − отозвалась Сьюзен, бросая сердцевину одного яблока и срывая второе, - Тут, наверно, был сад - давным-давно, до того, как это место стало безлюдным и вырос лес.

− Значит, когда-то этот остров был обитаем, − заметил Питер.

− А это что? − закричала Люси, указывая вперед.

− Клянусь, это стена, – ответил ей Рабадаш, − Старая каменная стена.

Старая каменная стена, знакомые куст, яблони. Я пыталась найти похожую картину, а пока я это делала, Эдмунд взял меня за руку. Машинально идя за ним, я не сразу поняла,

что мы пробираемся между сгибающихся от яблок ветвей. Так и добрались до стены.

Она была старой, полуразрушенной, покрытой мхом и вьюнками, но выше многих деревьев. А когда они подошли совсем близко, то заметили большую арку, в которой когда-то были ворота, теперь же ее заполняла самая высокая яблоня. Нам пришлось обломать несколько веток, чтобы пройти. И тут же зажмурились от яркого света, ударившего в глаза. Мы оказались на широкой площадке, со всех сторон окруженной стенами. Здесь не росли деревья, только трава и маргаритки, да плющ обвивал серые стены. Это было светлое, тихое, таинственное и немного грустное место. Вышли на середину, радуясь, что могут выпрямить спину и размять ноги.

А я внезапно поняла и громко рассмеялось. Это было странное, опьяняющее чувство радости и одновременно ностальгии во всех своих ярких и безумных проявлений.

− Чего смешного? – недовольно спросил Рабадаш, которому сейчас явно было не до смеха. Я сделала глубокий вдох и, как можно громче, произнесла, вставь на середину и раскинув руки в стороны.

− Короли и Королевы Нарнии приветствуют царя и царевича Тархистана, – я не могла перестать смеяться, от чего моя речь становилась немного не членраздельной, – А лошадь… лошадь царевича была измазана в соке ежевике!

Рабадаш хмыкнул, видимо вспоминая тот неудобный случай. Но ничего кроме воспоминаний это не принесло, поэтому я и пояснила:

− Мы, дорогие мои, находимся во внутреннем дворе Кэр-Параваля. Вы не помните? Сьюзен и Люси сами выращивали тут яблони, чтобы каждый мог съесть их, приходя в наш дворец.

Люси внезапно вторила моём смеху, закружилась, раскинув руки.

− Она права! Она права! – и прежде чем кто-то успел добавить что-то «за» или «против», она указала в сторону, – Вообразите стены… и колонны вон там! И стеклянный свод!

− Кэр-Параваль, – выдохнул Питер.

========== Сокровищница древних Королей и Королев ==========

В руках у Эдмунда золотая шахматная фигурка – конь. Глазами коня были два крошечных рубина, вернее один, потому что другой выпал. Он сжимает ее в руке, когда я кладу руку ему на плечо. Эд даже не поворачивается, чтобы убедиться, что это я

− Мы играли. – срывающимся шепотом говорит он. – Я помню, как ты и… и Элодия устраивали первый бал для Перлиты. Ты сказала, что я должен посидеть с Мелестиной и Анабессом. И тогда мы достали шахматы. Как сейчас помню, что Мелестина извивались у меня на руках и мне было неудобно играть.

И пока мы так тихо перешёптывались, вместе с остальными пересекли двор и прошли через дверной проем туда, где раньше был зал. Теперь зал тоже походил на двор, крыша разрушилась, а пол зарос травой и маргаритками, но зал был короче и уже, чем двор, а стены его − выше. В дальнем конце зала было подобие террасы, приподнятой на три фута от пола.

− Да, здесь был зал. − взволнованно сказала Сьюзен. - А это… Тут был помост, на нем стоял главный стол, где сидели мы и знатные лорды.

−В нашем замке в Кэр-Паравеле. - продолжила я мечтательно и немного нараспев. − В устье Великой реки, в Нарнии. Теперь это мало похоже на наш величественный дом.

− Вот бы это вернуть! − воскликнула Люси. − Мы можем вообразить, что находимся в Кэр-Паравеле каким его помним. А рядом с нами мистер Тумнус, Бобры и Корделий.

− Корделий редко был рядом с нами. – заметил Эдмунд. − Он предпочитал зорко наблюдать за нами сверху, чтобы мгновенной слететь на врага в случае опасности. – а потом он тяжело вздохнул. − К несчастью, сейчас без пира − становится поздно. Посмотрите, какие длинные тени. И похолодало.

− Чтобы провести здесь ночь. − сказал Питер. − Пойдемте, попробуем набрать сухого хвороста. Элизабет, разожжешь его?

Я кивнула, хотя чувствовала себя еще более подавленной. Мне не хотелось ночевать в этом месте, полном воспоминаний. Потому что даже разрушенный, Кэр-Параваль оставался моим домом, безвременно покинутом. Я никогда об этом не думала, но мечтала прожить свою жизнь здесь, нянча внуков и подкалывая Питера насчет того, как он состарился. Хотя, даже если бы минуло сто лет, мы бы не изменились – уступили бы трон молодому поколению, когда старшему исполнилось бы четырнадцать. Но все согласились с Питером и ближайшие полчаса были очень заняты. В саду не было подходящего хвороста. Мы попытали счастья с другой стороны замка, выйдя из зала через маленькую боковую дверь и попав в лабиринт каменных подъемов и спусков, которые были когда-то коридорами и маленькими комнатами, а теперь заросли крапивой и шиповником. Затем мы нашли широкий пролом в крепостной стене и снова шагнули в лес, где было куда темнее и росли большие деревья. Там нашлось достаточно сухих веток, сучьев, высохших листьев и еловых шишек. Мы выбрали место в саду, где было бы удобно всей нашей шестерке. Туда мы ходили несколько раз с охапками хвороста, пока не собрали на помосте огромную кучу. Проходя в пятый раз, мы нашли прямо рядом с залом колодец.