― Да, так и есть, ― согласилась Элизабет, и ее голос эхом отразился от стен. ― Вероятно, мне понадобится ваша библиотека, много ручек, красок и альбом.

Элизабет не отпустила руку Эдмунда. Она была абсолютно счастлива и чувствовала себя на своем месте.

========== Эпилог ==========

Эдмунд прокашлялся, кинул один взгляд на детей и продолжил читать книгу темно-голубого цвета. Страницы в ней были словно серебреными, а обложку украшали переливающиеся маленькие камешки.

― … И в тот самый момент, когда корабль вошел в порт, сердце Королевы Мелестины забилось быстрее. Она любила своего мужа, возможно, не так пламенно, как ей хотелось, но все же пережить его потерю казалось нереальным. Маленький мальчик лет семи сжался к ногам матери, смотря на корабль с таким же ожиданием и страхом, ― Эдмунд сделал интригующую паузу, и дети заворочались в нетерпение. ― Кадыр сошел на берег гордой походкой настоящего победителя, и Вильям, оторвавшись от него матери, побежал к отцу. Мелестина упала без чувств.

Эдмунд закрыл книгу, оставив закладку на том месте, где остановился читать. Самая старшая среди детей ― Анна, его дочь ― возмущенно посмотрела на отца, при этом так сощурив глаза, что стала вылитой копией своей матери:

― Так истории заканчивать нельзя!

― Да! ― поддакнула смуглая девочка по имени Авалайн ― она была похожа на своего отца Рабадаша, но цвет волос достался от Сьюзен. ― Что же случилось с Королевой Мелестиной? Мы просто обязаны узнать!

― Да, мы хотим узнать, ― послышался насмешливый голос Рабадаша за спиной. На руках он держал свою дочь Зеллу. Эдмунд пропустил его оскорбление мимо ушей, и обеспокоенно посмотрел на племянницу:

― Как она?

Рабадаш нахмурился.

― Температура еще держится, ― сказал он. Авалайн ― они с Зеллой были двойняшками ― обеспокоенно нахмурилась. Она понимала, что если Зелла болеет, то на встречу с тетей Джил и дядей Юстасом они поедут позже. Это удручало, но девочка понимала, что здоровье сестрёнки важнее.

Рабадаш прошёл в комнату с Зеллой на руках, и Авалайн с готовностью спрыгнула со своей кровати и подбежала к кровати сестры, помогая ее уложить. Анна подошла к колыбели своего маленького братика и заглянула в кроватку: малыш по имени Теобальд ― которого сокращенно все называли просто Тео ― спал, сжав маленькие кулачки.

― Ты тоже ложись, Анна, ― сказал Эдмунд, вставая со стула и бесшумно пододвигая его к столу. Рабадаш поцеловал спящую дочерей и бесшумно вышел. Палмер, сын Питера и феи, подождал пару минут, как Анна. В комнату зашли две женщины ― одна из них, уже повзрослевшая Корнелия. Она ласково поцеловала сына и пожелала ему спокойной ночи. Эдмунд проверил Тео, Элизабет поцеловала Анну в лоб и взрослые вышли. Только Алетиометр освещал большую детскую комнату.

Золото, что они притащили из Нарнии, обеспечивали из до сих пор. Сначала оно пошло на домашнее обычнее Эдмунда и Элизабет, которые не поехали в школу, а посветили себя историям. Каждая ночь ознаменовала для них новое путешествие в Нарнию бестелесными призраками, и они своими глазами видели все, что Элизабет рассказывала в том склепе.

Утром Эдмунд забывал, а Элизабет идеальным подчерком выводила все новые и новые истории в пустых альбомах. Вскоре им пришлось сделать новую библиотеку, а после их третьего путешествия в Нарнию, она заполнилась еще больше ― в подарок Аслан отправил им дневники всех Королей и Королев. Летом к ним приезжали Питер и Люси, Рабадаш и Сьюзен. Они смеялись, были вместе и составляли родовое дерево тех, кого оставили в Нарнии. Это было больно, но эта боль была настолько светлой, что ее хотелось испытывать.

Сначала поженились Элизабет и Эдмунд, едва последнему исполнилось восемнадцать. Через год Элиз родила Анну, потом ― сына. Во время ее первой беременности Питер неожиданно заявился в дом профессора Диггори ― он умер через несколько месяцев после рождения Тео, поэтому запомнили его только старшие Анна и Палмер ― под руку с Корнелией, и хотя всем было известно о судьбе светловолосой феи и ее общении с Королем, новость о скорой свадьбе не могла не удивлять. Элизабет же была очень рада за старую подругу и брата. Еще раньше в церкви обвенчались Сьюзен и Рабадаш, когда Эдмунд, Люси и Элизабет находились на корабле Каспиана. Питер и Корин расписались не так давно.

Этим днем прибыла Люси и Том, которые скромно рассказали о своей помолвке. Дети были рады увидеть тётю и Тома, но выяснилась одна неприятная деталь ― Зелла умудрилась подхватить простуду. Сьюзен и Рабадаш решили, что задержатся на пару дней в доме ― его не называли «дом профессора Керка», для них он был «Большой Семейный дом» ― а как она немного поправится ― сразу приедут.

Нарния неумолимо напоминала о себе ― книгами, рисунками, детьми и людьми. Ее зов становился невыносим, особенно ― Элизабет. Во сне ее мучали голоса, которые не звучали враждебно, но из-за того, что говорили хором ― путали. Она просыпалась, чувствуя, как что-то неудержимо зовет ее к себе, зовет присоединиться или наоборот ― подождать. Она не знала, и это сводило ее с ума. А значит ― и ее супруга.

Элизабет хочется верить в то, что ее это не берет: она всё также считает, что её жизнь — это её жизнь, и никто не имеет никакого права указывать ей, что делать и какой быть. По крайней мере пока, когда у неё есть надежная семья и она не находится в свободном плавании, без денег и без дома.

Она плохо спала по ночам. Постоянно ворочалась и даже ощущала, что очень хотела что-то сказать, прошептать, крикнуть. Только ничего не выходило. И не получалось даже прогнуть спину, чтобы глубоко вдохнуть. По ночам Элиз стала задыхаться.

И Эдмунд не мог её разбудить, сколько ни звал, ни теребил. Элизабет только открывала губы в беззвучном крике и горела в своем сне. И эта невозможность сделать хоть что-то медленно сводила Короля с ума.

А там, во сне, было на самом деле жарко. Грудь давило от неведомых ранее ощущений.

Элизабет просыпалась. И не было холодных капель пота на спине. Только там, около сердца, что-то набухало, росло, теплело и хотело вырваться наружу. Это несло в себе нежные чувства к Эдмунду, который всегда отводил ее на кухню, делал чай и обнимал, пока она не заснет снова.

Вот только сны рвали и перекраивали, и странный шар около сердца всё рос и рос, набирая силу. И каждое утро, просыпаясь, Беллатриса ощущала себя всё меньше собой, всё больше Элизабет. Быть может, даже Королевой? И она не хотела, боялась. Какое-то отвратительное бремя давило на плечи ужасным камнем, будто её приняли за атлета и взвалили на хрупкие кости штангу с шестью блинами на каждой стороне.

Когда сначала приезжают Сьюзен и Рабадаш, а потом, практически сразу, Питер с Корин, да к тому же звонит Люси и говорит, что они с Томом скоро будут, Элизабет понимает, что зовут не ее одну. Они говорят об этом кратко, и после звонка Юстасу принимают решение. Тогда Элизабет впервые садится читать детям книги, которые никогда не были сказками, но когда-то ― реальностью.

Нарния зовет своих Королей и Королев, их новых наследников. Потому что грядет последняя битва, а голоса в голове мешают разгадать последнее предсказание Алетиометра. Грядет Последняя битва, и тогда Нарния получит обратно тех, кто ей принадлежит.