По лестнице я буквально летели, перепрыгивая ступеньки и совершенно не уставая. И при этом я еще успевала разрушать лестницу ― те воины, что были ловчее остальных перепрыгивали дыры, но многие падали вместе с ними.

Я не знала, почему не делала так раньше. Только сейчас я в полной мере начала осознать всю свою силу, все превосходство ― я была удивительной. И сильной. Я больше не боялась использовать силу, чтобы защищаться, чтобы вредить другим, если понадобится. На кону стояла моя жизни, и шанс снова увидеть Эдмунда, своего Короля. Ради этого я могла положить все войско Мираза.

Когда я очутилась в башне, за мной пришли только двое стражников. Лица их были закрыты шлемами, а мечи сверкали в лучах солнца, что просачивались через окно. Мечи направленны на меня.

― Не видите меня с собой, как воины. Потому что тогда воином стану я, а это у меня получается лучше, чем у вас.

Они явно были в замешательстве. С одной стороны ― дать мне уйти означало предательство, да и как могли взрослые мужчины упустить девчонку; а с другой ― они видели своими глазами, как я остановила их отряд и боялись умереть. Нет, людей я конечно бы не убила, но оглушила бы знатно. А люди всегда боятся умереть, страх толкает их на странные поступки. А еще заставляет медлить, а войне помедливший ― проигравший.

«Ваше Высочество?»

Я разворачиваюсь. В ослепивших меня солнечных лучах мелькает силуэт женщины. Она чем-то похожа на меня: волосы у нее темные, собранные в толстую косу, а платье красное. Она кланится мне и отходит от окна, показывая на него рукой. И понимаю две вещи.

Во-первых, это и есть Тхарма.

Во-вторых, мне надо прыгать.

Что я, собственно, и делаю. Прежде я не боялась высоты, но теперь, когда увидела все в мельчайших подробностях, перспектива спрыгнуть вниз не показалась мне такой уж заманчивой. Края камней выглядели куда острее, чем я представляла. Ветер раздувал мои волосы и платье, и, хотя я знала, что так не должно быть, он казался мне теплым. В голове проносится с десяток мыслей.

«— Значит, с пяти лет ты совсем не обращал внимания на других девочек? — спрашиваю я Эдмунда.

— Ничего подобного. Я обращал внимание на всех девочек. Просто для меня ты всегда была самой лучшей.»

«Мачта лодки, серебряный парашют, смех Люси, розовое небо, голос Питера, Сьюзен в красивом легком платье, волны, разбивающиеся о скалы, шутки Рабадаша, обнимающий

меня Эдмунд.»

«―Я любил смотреть, как ты спишь, даже если ты только прикидывалась спящей, когда я просыпался ночью от кошмаров.»

«― Говорят, Королева Элизабет достаточно властная женщина. ― заметил посол, искоса глянув на меня.

― Она равная мне во всем. ― поправил Эдмунд. ― Она будет носить мою корону, сидеть на троне рядом с моим. Никогда в стороне, никогда не предназначенная лишь для размножения, утех и воспитания детей. Моя к о р о л е в а.»

Это не было чем-то типа «вся жизнь перед глазами». Просто Эдмунд всегда был со мной, в моих мыслях, и если у меня выдалась в полете пару свободных секунд, я хотела бы подумать о нем. Земля приближалась так медленно, что я бы тысячу раз успела правильно поставить ноги. Но мне этого и не потребовалось. На моих плечах сомкнулись чьи-то сильные лапы, бережно подхватывая меня и молниеносно взмывая вверх. Подняла голову и увидела только львиное тело, над которым было два больших крыла. Это был грифон.

― Простите, что заставил ждать, миледи.

Зверь опустил голову и глянул на меня. Потом слегка подогнул ноги, и я, вцепившись в шерсть, подтянулась вверх. Перекинув ногу на манере верховой езды, я обвила руками спину моего спасителя и ― совершенно счастливая ― уткнулась лицом в его макушку. Растрёпанные ветром темные волосы Эдмунда приятно касались лица.

― Ты мое солнце. ― перекрикивая ветер, сказал Эдмунд. ― Мое единственное солнце. Ты делаешь меня счастливым, когда небо затянуто серыми тучами. Ты никогда не узнаешь, дорогая, как сильно я люблю тебя.

***

Первое, что я сделала, стоило мне оказаться на твердой земле ― обвила Эдмунда руками и прижалась к нему. Ощутимо сильные руки парня прижали меня к себе, и я больше почувствовала, чем поняла, что за короткие три дня он скучал по мне ничуть не меньше. Раньше я удивлялась, почему люди так яростно сражаются за любовь. А потом я полюбила Эдмунда. И теперь я готова к чёртовой войне.

― Элиз. Элиз. Элиз.

Эдмунд повторял мое имя, целуя волосы, потом щеки, лоб, губы, покрывал все мое лицо беспорядочными поцелуями. Какая-то сладкая боль растеклась по всему телу, доставляя нам обоим лёгкое чувство эйфории. Его сердце заколотилось в бешеном ритме, словно хотело разорвать все сосуды. Эдмунд смотрел на меня влюбленным взглядом с глупейшей блаженной улыбкой на лице.

Я улыбаюсь.

— Ты всё ещё оберегаешь меня? ― тихо спрашиваю я.

— Да, мы вечно друг друга спасаем.

Я готова была сгореть от смущения, растечься розовой лужицей, улететь на седьмое небо от счастья и без помощи волшебства.

― Моя Леди. ― не прекращая расслабленно улыбаться, прошептал Эдмунд. ― Ты моя Королева.

― Ты дважды сказал «моя», глупый. ― смеясь, сказала я, за смехом пытаясь скрыть все смущение.

― Да я и трижды, и четырежды могу. ― заявил Эдмунд, опустив руки на талию своей Королеве и притянув к себе. ― Моя. Моя. Моя. ― он провел носом по моей щеке. ― Моя.

Поэтому не было ничего необычного в том, что он не смог устоять перед искушением поцеловать мои улыбающиеся губы. Тем более что я совсем не возражала. В ветвях деревьев по-прежнему пели птицы. Солнышко светило все так же ярко. Словом, жизнь продолжалась, словно ничего и не случилось.

========== Кладбище их Величеств ==========

Элизабет чувствует себя по-настоящему счастливой, когда ее стискивает в объятьях Сьюзен. От Великодушной пахнет мятой, ментолом и цветками липы. Мята создавала приятный запах, бодрила и освежала. Гель для душа с ментолом слегка жёг кожу, заставляя ноющие от перенапряжения мышцы расслабиться, а кровь по ― венам бежать чуть быстрее. А вот липа чудесно успокаивала, давая после ванной быстрее провалиться в царство Морфея.

Сьюзен отстраняется быстро, украдкой вытирая слезы рукавом ― для старшей Пэванси не естественно столь яркое проявление эмоций. Сьюзен говорит глазами, незначительными жестами, и Элизабет этот язык понимает прекрасно.

― Я так рада, что с тобой все в порядке. ― говорит Сьюзен. Элизабет, улыбаясь, кивает. Сьюзен отходит и начинает что-то говорит Эдмунду, с лица которого не сходит счастливая улыбка, которая не меркнет, стоит сестре начать выговаривать ему. Собственно, длится эта «лекция» недолго, поскольку Сьюзен действительно счастлива.

Все это напоминает Чарующей события, которые произошли словно вечность назад, и в тоже время ― совсем недавно. Когда Эдмунда вытащили из плена Белой Колдуньи его точно так же передавали по кругу, обнимая и без слов говоря о своей любви. Кто же знал, что ситуация повториться почти с точностью, только в этот раз центром внимания будет она сама?

Вторыми вокруг нее оборачиваются тонкие, но удивительно сильные ручки Люси. Элизабет обнимает девочку и кладет щеку ей на макушку. Люси никогда не стеснялась проявлять эмоции ― она была маленьким персональным солнышком их семьи. Пэванси плакала, но с ее лица не сходила широкая счастливая улыбка.

― Элиз, я так боялась! ― всхлипывает Люси куда-то ей в живот. ― А ты… Ты вернулась! И спасла всех! Ты просто прекрасна, Элизабет!

Дальше речь Люси превратилась в несвязанное мычание и бухтение в живот Элизабет.

― Все хорошо, малышка. ― успокаивающе прошептала Элизабет. ― Все хорошо, я вернулась. И больше никогда вас не оставлю.

Люси, напоминающая яркий солнечный лучик, так приятно пахла мандаринами, запах праздника, солнечный запах, так сильно соответствующий ей и так искренне ею любимый, и чудесный, еле уловимый запах ромашки, такой ненавязчивый, но, всё же, приятно расслабляющий. Люси никогда не теряла оптимизм, всегда верила в лучшее, и теперь, когда Элиз вернулась к ним живая и невредимая, умудряющая еще и сверкать сиреневыми глазами, она могла посмотреть на всех остальных и сказать: «Вот видите! А вы не верили!». В слух она это так и не озвучила, но подобное читалось в ее глазах. На самом деле, ей было просто очень радостно и легко от мысли, что ее родные целы.