Через полгода, на очередном собрании, Ричард всеми силами пытался намекнуть Кроули, чтобы тот вел себя чуть менее пофигистично. Кроули буквально закинул ноги на стол и очень скучающе все слушал. Босс делал вид, что не видел. На самом деле к Кроули можно было быть только очень снисходительным. Других способов стерпеться с ним просто не было.

— Так, Кроули, тебе надо будет заняться кое-чем, что ты не любишь.

— Опять компьютеры? — поморщившись, спросил Кроули. Он, на самом деле, их любил, но после той попытки самоистязания к компьютерной работе значительно остыл.

— Ага. Там очень кропотливая будет работа, плюс дистанционный доступ.

Кроули устало застонал. Значит, мало того что придется рыться в компьютерах, так ещё и ехать хер знает куда.

Ричард улыбнулся ему и Кроули схватил его за указательный палец под столом.

— Лондон.

Когда босс это сказал на лице Ричарда отразился истинный ужас. Он наблюдал, как Кроули медленно выпрямил шею. Он повернулся к боссу. Очки сползи на нос, и Ричард мог только косвенно видеть его глаза. Но такой взгляд он видел у него только во время ломок.

— Я не поеду ни в какой Лондон.

Его интонация. Его гребаная интонация, которая даже босса заставила отвлечься от ноутбука и посмотреть на него. Все сидели, и все смотрели только на него. Сейчас они действительно увидели того, о ком говорили. О жестком, очень жестком и сумасшедшем убийце. Киллере-маньяке.

Его голос — только одна интонация могла вспороть чей-то живот.

Ричард видел это пару раз на заданиях, но каждый блядский раз у него проходила изморозь по шее. Даже волосы на руках дыбом вставали.

Ричард осознал ещё одну истину: вот почему Кроули боялся его Босс. По-другому быть не могло. Сейчас никто не видел человека. Сейчас видели только дикую голодную псину. Ричард осознал, что убрать его от все этой системы можно было только сломав его. Только довести до беспомощности, обрубить ему свет, связать руки, заставить бояться, только тогда хватит смелости, чтобы вывести его из игры. Возможно, именно поэтому они и ломали его месяцами.

Босс откашлялся, посмотрел на всех и сказал:

— Все свободны кроме Кроули.

Энтони остался сидеть, и Ричард напряженно встал.

Он простоял на коридоре всего пять минут, но за это время он успел помолиться богам, чуть не упасть в обморок и половить мушек пред глазами. Потом Кроули вышел из зала и Ричард чуть не грохнулся на пол. Кроули пожал плечами и сказал:

— Я еду в Лондон.

У Ричарда потемнело перед глазами. Следующие секунды были для него вечностью. Самой ужасной пыткой. Будто в него засунули сотню игол, заставили их есть, просунули в глазницы и под ногти. Нашпиговали каждый орган так, что он был весь покрыт иглами. Что он дышал иглами. Он тут же увидел Кроули в панической атаке. Кроули, нашедшего своего гребаного Азирафеля. Кроули, который уходит от него.

Он пришел в себя, когда Кроули встряхнул его за плечи, и до него с трудом дошла фраза: «эй, эй, давай, что с тобой?»,

Теперь Ричард знал, на что похожи панические атаки. И если Кроули обычно чувствовал то, что Ричард чувствовал эти пару секунд просто минутами, часами, днями напролет, то Кроули, наверное, чрезвычайно сильный человек.

— Я буду за городом и ни с кем не встречусь. Шансы к минимум. Буду сидеть в этой лачужке и жрать чипсы. Всё нормально, ладно? Я тебя не оставлю.

Вообще-то подобная фраза от Кроули звучала как угроза. Но в ту секунду Ричарду показалось, что это был подарок с небеса, что о лучшем он и мечтать не мог. Он обнял его и прижал к себе так сильно, что Кроули, кажется, трудно было дышать, но тот лишь рассмеялся и похлопал по спине.

Через месяц Кроули собирал вещи. В Лондоне уже снег и через неделю будет Рождество.

— Так отвык от холода, брр, как вспомню.

Ричард особо не слушал. Они обговорили это уже сотню раз, и, кажется, впервые за долгое время уже Кроули приходилось трясти его за плечи и орать в лицо, что всё хорошо, он его не оставит, он не уйдет. Он говорил, что сам боится увидеть кого-то из них, поэтому нарочно не будет никуда выходить. Будет пользоваться доставкой еды и все такое.

Ричард с трудом, но верил.

В ночь перед отъездом он обнял его и не отпускал до двух ночи. Кроули гладил его по голове и впервые казался ему таким человечным. Не ублюдком, не мразью, не тварью, не садистом, даже не жертвой обстоятельство. А просто Энтони Кроули. Человеком. Любовником. Его мукой, адом, светом и счастьем. Светом его жизни и огнем его бедер. Болью и радостью. Всем этим и являлся Кроули.

Утром Ричард еще предварительно разложил его на кухонном столе, вылизал всего, искусал плечи и затрахал до скулежа и слез. Кроули пообещал, что вернется хотя бы только ради этого. Ричарду даже не было обидно. Он проводил его до самолета, обнял, поцеловал и с великим трудом отпустил. Плохое предчувствие его не покидало. Мысль о том, что Кроули не вернется. Останется там. Не навсегда, но на ближайший десяток лет так точно.

По приезду Кроули действительно до ночи работал, а потом позвонил Ричарду по фейстайму. Он впервые видел его настолько взволнованным. Ну, это если не считать всех ломок и срывов, конечно же.

Спустя ещё пару дней бесконечных звонков, Ричард, вроде, успокоился, а Кроули продолжал работать. В Лондоне было холодно и валил снег. Он вечерами мог по часу залипать в окно и вспоминать свою последнюю зиму здесь. Точнее, последний декабрь. И так не наступившее для него Рождество.

Через два дня Кроули решил поехать в город. Он решил, что город большой и почти нет вероятности увидеться с кем-либо. А он так соскучился по снегу, по холоду, по духу Рождества. Ему так этого не хватало.

Кроули шатался по улицам, смотрел на все, как маленький ребенок и ощущал себя самым счастливым придурком. На какую-то долю секунды он осознал, что ему так не хватает Азирафеля под рукой. Несколько лет они праздновали Рождество вместе. И это было правильно. Намного правильнее всех ломок, избиений и жесткого секса.

Кроули одернул себя. Нет, это просто рефлекс. Просто снег. Условность. Она ни к чему его не обязывала.

Кроули остановился у городской елки, пялясь на неё так, будто впервые увидел. Холодно не было.

— Хорошо выглядите.

Он не узнал этот голос и сначала подумал, что это было не ему. Он повернулся и застыл. Рядом с ним стоял Юсуф. Черт возьми, это ж надо было в таком огромном городе встретить именно эту морду.

— Поразительно живым, да?

— Да ладно, никто и не верил, что вы в самом деле умерли. Ну, из наших кругов.

— И что, прям так сразу все поняли, что убежал в Америку? — ядовито прошипел Кроули, сощурившись. К Юсуфу он до сих пор не питал теплых чувств. Травма, черт её дери. Сначала пытался передоз вызвать, потом машиной чуть в паштет не превратил, потом захват группкой умственно-отсталых наемников, а потом вообще яд. Никому такое не понравится.

— Лично я — да. Наверное, это был первый и единственный шаг касательно вас, который я смог предугадать. Ваш Босс… не сразу же. Он… сильно переживал.