Снова пауза. Я стоял и пялился в его глаза, и никак не мог понять, откуда в нем это желание? Надо было найти выгоду, надо было найти спрос, но его не было. Были эти тупые слова, которые повисли между нами до того прочно, что я не мог пошевелиться.

Я опустил взгляд. Опустил даже голову. Я пялился на свою обувь, и даже найдя в этом всем денежную и материальную подоплеку, эти слова все равно заставляли меня чувствовать себя так.

— Но это бесполезно, — на выдохе сказал он, и я с трудом поднял голову. Шея была оловянной. — Ты ведь всегда лез в те места, что могли тебя убить. Тебе ведь так безопаснее, да?

— Абсолютно точно. Иногда я думаю о том, что инстинкт самосохранения меня убил бы. Да и, знаете, панические атаки, галлюцинации и головная боль у меня была всегда.

— Панические что? — опешил Босс, уставившись на меня. И я понял, что он не знал о них. Я пожал плечами. — Кхм. Ладно. Просто пока постарайся никуда не влезать. А особенно к Юсуфу. Ты уже чуть не остался валяться на его манипулятивном одре, так что…

— Да, я понял. У меня сейчас есть немного другие заботы. Ну, эти… как у людей. У нормальных людей.

Босс повел бровью, потому усмехнулся и потрепал меня по плечу. Он кинул мне в затылок:

— Удачи. Попытайся дожить до своего сорокалетия. У нас, как от организации, есть подарок для тебя. Как работнику года.

— О, извините, мне послышалось, или вы сказали «как проебывателю года»?

Мы рассмеялись, и я, кивнув, будучи не уверенным, что он вообще это заметил, пошел к выходу. У лифта стоял Азирафель, напряженно сжавшись в плечах и сложив руки на груди. Он выглядел злым.

— Забавные у вас с ним отношения, — сказал я, плотно закрыв дверь и подходя к нему, вызывая лифт.

— Да он просто мудак, — едва не выплюнул Азирафель, развернувшись к дверям лифта. — Я не думал, что мой отец станет таким заниматься. Его должны скоро сместить.

— Должны? Почему ты сразу об этом не сказал?!

— Твоему Боссу?! Да пошел он!

— Вообще-то, на кону моя жизнь и успешность!

Азирафель пробурчал что-то неясное, а я спешно достал телефон, отправив Боссу такую важную информацию, и, когда я нажал на кнопку «отправить», Азирафель за руку затащил меня в лифт. Тридцать пятый этаж. Ехать долго.

— Я думал о твоих словах, — сказал Азирафель, когда двери лифта закрылись и он тронулся.

— О каких?

— О том, что ты не хочешь меня обманывать обо всем этом.

— Да ты и сам не хотел обманываться. Я тебе как-то раз признался в любви, а ты сказал, что я брежу.

— Ты сделал что? — Азирафель повернулся ко мне, и его бешеный взгляд снова сказал мне то, что он ничего не понимает. Что он удивлен. Что он даже, возможно, напуган.

— Я тебе…. Ох, стой, — я едва не отшатнулся, врезавшись плечом в зеркальную стену лифта. Я видел себя в отражении. Я перевел взгляд на его лицо. — Блять. Там тоже?.. Стой, а как мы… поцеловались?

— Что?!

Я не думал, что раскрыть глаза можно было ещё больше, но он это сделал. Я пялился на него не переводя взгляда, и с трудом отвел от него взгляд, посмотрев на себя в другую стену лифта. И я едва выглядел лучше.

Это все время был не он. Поэтому Азирафель в действительности ничего не знал. Он не мог догадываться. Просто не знал. Он не притворялся слепым, глухим или каким бы не было ещё. Он никогда не притворялся в принципе.

Это был не он.

Черт возьми.

— Это правда все было? Поэтому ты до сих пор здесь?

Он резко подался вперед и зажал кнопку стоп на лифте. Я медленно перевел взгляд с панели на его руку. А потом на его лицо. Он стоял ко мне так близко, что я ощущал на себе его дыхание. Мятная жвачка. Где он их складирует в таком количестве вообще?

— Поэтому ты остаешься здесь? Тебя держит это?

— Не говори глупостей, — попросил я его, нахмурившись. Нет, если я и оставался по-прежнему с ним, то явно не по этим причинам. — Я не чувствую за это ответственности или чувства долга. Азирафель, я ничего не чувствую. Я не способен к таким глубоким чувствам.

— Знаешь, на что ещё психопаты не способны?! — едва не гаркнул он и подавшись ко мне вперед, из-за чего мне пришлось сделать шаг назад, чтобы мы не встретились лбами. — Привязанности. Тогда почему ты все ещё здесь?

почему?

Я смотрел ему в глаза. Он просто хотел разобраться, с кем я действительно: с ним или Рафаэлем. Нам все равно от этого не убежать. Меня все устраивало и в таком положении, но его — нет. Ведь он — не психопат. Он не страдал от депрессии и неумения уживаться с людьми.

— Тогда у меня к тебе такой же вопрос. А почему ты здесь? Ты знаешь, кем я являюсь, кто я, так почему ты хочешь остаться? Кто из вас действительно восторгается мной, кто из вас по-настоящему хочет быть рядом? И почему?

Азирафель, кажется, едва отшатнулся. Он сглотнул и посмотрел куда-то в сторону. Тишина.

Стены этого лифта будто давили на мой мозг и я не мог думать. На самом деле, я не мог думать по-другой причине. И мы все о ней знаем.

— Потому что не имеет значения, какая сегодня дата и месяц, о чем ты подумал и что изменилось: все по-прежнему остается таким же. Как я могу покинуть тебя, если для меня, фактически, ничего не изменилось? Ты всегда был дорог мне, Кроули. Любым. Не задавай этих глупых вопросов, — он тяжело выдохнул и покачал головой. На секунду мне показалось, что ему было сложно это говорить. Может, так оно и было. — А ты, кажется, думаешь, что если позволишь себе сделать это снова, то умрешь. Если попытаешься, то ты умрешь. Так ты думаешь?

Я покачал головой.

Я никогда не думал об этом на таком уровне. Я всегда старался обходить эти мысли, потому что, фактически, мне это не интересно. Мне не интересно ничего, что хоть косвенно выходит за круг моего маленького психопатичного ублюдочного мирка в котором нет места сопереживанию и эмпатии.

— Тебе ведь больше интересен Рафаэль, да? — тихо спросил он.

Я тупо уставился на него, будто бы он должен был продолжить. Но он не продолжал.

— Нет.

Это правда.

— Мне не интересен никто из вас по-отдельности. Как бы это странно не звучало, как бы ужасно и мерзко не было, но без Рафаэля не было бы такого образа, который был для меня всегда. Не было бы того человека, которого я знал всегда.

Я так и не смог понять, что ощутил по этому поводу Азирафель. Его выражение лица просто не менялось. Даже взгляд. Он будто бы и не дышал вовсе.

Он снова нажал на кнопку, и лифт поехал. Десятый этаж. Девятый. Я моргнул. Посмотрел на него. Я сказал, резко зажав кнопку стоп так, что Азирафель дернулся:

— Но ты нужен мне.

Частично правда.

Я действительно в нем нуждался. Для собственных целей, которые он, почему-то, рад был воплощать. Будто бы сам не понимал, что делал, или понимал и хотел на странных непонятных основаниях.

Это не любовь. Не в моем случае.

Это никогда не было ею. Всегда мое маниакальное желание завладеть им было лишь базовым инстинктом и стремлением закрепить его отношение ко мне. Оно всегда имело такую утрированную форму, потому что иначе я не умел.