– Брусничное! Ум отъешь, – откомментировал он.

– Лучше ум отъесть, чем спиться, – согласился я.

За две ходки мы перенесли все припасённое, включая тарелки и чашки, на нашу скамейку. В кастрюле действительно оказалась гречка, Жора разложил её по мискам и залил холодным молоком из кринки.

– Ооо, гречка! – воскликнул я.

– Ты что, действительно любишь гречку? – удивился Жора.

– Да нет, анекдот про собаку вспомнил.

– Давай, расскажи.

И пока Жора откупоривал и разливал новую бутылку своего коньяка, я рассказал анекдот.

Понедельник. Собака лениво подходит к миске: «Мм-м, гречка».

Вторник. Собака подходит к миске: «Гречка…».

Среда. Собака уныло подходит к миске: «Снова гречка?!»

Четверг. Собака неохотно подходит к миске: «Опять гречка?!»

Пятница. Собака с надеждой подходит к миске… Пусто.

Суббота. Собака подходит к миске… Пусто.

Воскресенье. Собака подходит к миске. Пусто.

Понедельник. Собака подходит к миске: «О-оо! Гречка!!!»

Жора смеялся до тех пор, пока не начал задыхаться. Утирая слезы, он сказал:

– Это же я! Это я, та собака, которую семь раз в неделю кормят гречкой. И знаешь почему? Потому что гречка может храниться десятилетиями, и ей ничего не будет. У нас в соседнем селе Уразовка стратегический склад. Их уже после войны, готовясь к ядерной, по всей стране заложили. Выглядит это примерно так: едет длиннющий товарный состав, впереди небольшой холм, поезд заезжает в тоннель и исчезает. Через некоторое время выезжает оттуда уже пустой. Представляешь, какие масштабы? К Уразовке целая железнодорожная ветка подходит с Кировского направления. Но время прошло, войны не случилось. Утилизировать тоже дорого, вот и решили: дешевле раздать по символической цене населению. Ты у нас в магазине был? Видел, какие там низкие цены?

– В магазине Саша расплачивался, но, правда, какие-то копейки заплатил. А они не боятся народ потравить? Ботулизм там и прочее?

– Они создали специальную лабораторию, которая определяет безопасность каждой партии. Реально все вкусно, особенно тушёнка, такой сейчас и не делают. Секрет утерян.

– А текила тоже оттуда? – догадался я.

– Оттуда. Только с Мексикой мы пока не воевали. Это чистый спирт, который коопторг разводит водой и добавляет Зуко.

– Жора, а что такое Зуко, – поинтересовался я очень вкрадчиво.

– Да ты что не знаешь? Инвайт, Зуко, что там ещё было… Пакетик заливаешь водой – вот тебе и лимонад! Три рубля и ребёночек счастлив.

– Птю-ти, черт! – выругался я. – Кукушкин – скотина! Как заведённый твердил: «Зуко, зуко», вот я и решил, может божество какое, мексиканское. Не мог по-человечески объяснить. Этих пакетиков в продаже уже лет сто нет, вот я и забыл. А я его про сорт яблок все расспрашивал… Кочерыга старый! Темно ему видите в сенях!

Пока я ругал Кукушкина, Жора глумливо хихикал.

– Кстати, яблонь здесь практически нет, – сказал Жора, доедая свою гречку, – они вымерзают каждые 6-10 лет. Только вырастил, только собрал первый урожай, а весной уже дрова. Поэтому мало кто пытается.

– А Зуко тоже стратегический запас на случай войны? – поинтересовался я.

– Нет, это стратегический запас Коопторга.

– Так это же тогда голимая просрочка! – возмутился я.

– И что? Зуко тебе никто и не предлагает, ты покупаешь Текилу, а что туда насыпали, никто не знает. Ты, вообще, решил, что это яблоки, – Жора снова заржал. – Я такую пузырьковую смесь не пью, только коньяк «Командирский».

– Можно представить, что насыпали тебе, – зло предположил я

– Не, рука Кооперации не дотянулась до моего стратегического запаса. У меня натура, чем дольше стоит, тем дороже становится, – и Жора снова наполнил рюмки.

– Как можно запивать, гречку с молоком коньяком, я не представляю, – сказал я и выпил.

– Дружище, коньяком можно запивать все что угодно, но лучше копчёную колбасу, – сказал Жора, похлопав меня по спине. – К сожалению, последняя не значится в списке стратегических продуктов. Сейчас принесу чайник.

Жора принёс чайник, затолкал к нам в чашки каких-то листиков и залил кипятком. Потом порезал буханку на квадратные ломтики, сверху положил сливочное масло из шкатулки, которая уже успела покрыться потом. И налив брусничное варенье сверху, протянул первый «пароход» мне. Я погрузил свои зубы как можно дальше к центру куска и издал гортанный сексуальный звук. Пушистый свежий хлеб, тающее во рту коровье масло и сверху немножко вяжущая брусничная сладость… Эх, хорошо в деревне жить!

– Жора, а почему текила у вас всегда яблочная? – спросил я под воздействием брусничного вкуса. – Там же целый ассортимент был: апельсин, мандарин, киви, манго, груша и ещё что-то.

– Ребята свою работу знают. Раньше они с помощью Зуко самогон облагораживали и продавали через свои магазины. Вот представь, купил ты трёхлитровую банку самогона со вкусом экзотики. Ты же никогда бы не поверил, что в Попадалове растёт киви или фейхоа? А на яблочки-то ты как раз и повёлся!

– Знаешь, что! Уж если у вас тут в большом обилии обитают зверьки типа выхухоль, нахухоль и похухоль, то без фейхуи вам тут уже никак нельзя!

***

Буханку по Жориному рецепту мы съели до последней крошки; это вам не гречка на холодном молоке. Чай оказался тоже на удивление ароматным. Но после этого воздух уже с трудом поступал внутрь моего организма.

– Жора, а ты знаешь, как уничтожают крыс с помощью алебастра? – спросил я его, вспомнив его глубокие познания из жизни грызунов.

– Это ты сейчас к чему?

– А к тому, если хлеб в моем желудке сейчас хоть немного разбухнет, меня просто разорвёт.

– Не разорвёт, – заверил Жора, – я тебе сейчас другой опыт расскажу. Про мышей. Берут мышь и опускают в аквариум с водой. Мышь пытается барахтаться, но стенки скользкие, и выбраться она не может. Через 20, максимум 50, секунд она дохнет. Но, если мышь вовремя вытащить, обсушить и снова запустить в воду, она уже не дохнет в течение минуты. Она сопротивляется несколько минут, прежде чем утонуть. А если ей и в этот раз не дать утонуть и вовремя спасти. То на третий раз она уже себя чувствует в аквариуме как рыба в воде и совсем не собирается тонуть, выдерживает десятки минут.

– Ты на что намекаешь? – удивился я. – Тренироваться надо?! Так я с удовольствием! Если запасы хлеба, масла и брусничного варенья позволяют, смело можешь на меня рассчитывать. А в холодной воде я купаться не люблю.

– Я намекаю на то, что главное не побаиваться! – сказал Жора. – Изначально мышь дохнет просто от испуга, от стресса, от неверия в собственные силы. Причём дохнет раньше, чем эти силы исчерпает.

– Я тебе сейчас подобный пример из жизни людей приведу. Я оканчивал пятый курс, жена соответственно уже два года как работала – обогнала меня пока я был в Армии. Она была уже на третьем месяце беременности. В тот год мы два раза подряд спустились по Сеже на байдарках. Первый раз, на 1 мая с компанией, но нам показалось мало и на выходные дни, присоединённые к 9-му мая, мы отправились снова, но уже вдвоём. Первый поход прошёл без задева, а к концу второго нас накрыла непогода. Сам знаешь, весной трудно надеяться на длительную устойчивую погоду. Когда мы вышли из устья в Волгу, нам оставалось пройти максимум часа два до пристани, причём по течению. Страна тогда была Великая, и «Метеоры» ходили по Волге по расписанию, чуть ли не от каждой деревеньки. Поднялся сильный встречный ветер, огромная волна, нос байдарки заливает водой, её гнёт пополам, она трещит всем своим остовом, непонятно выдержит или нет. А главное, мы ничего не можем сделать, мы не можем приблизиться к берегу – нас постоянно относит. Да и на берегу то страшно, там закручиваются маленькие пыльные воронки, как раз вдоль уреза воды. Сейчас, кажется, закрутит настоящий смерч и унесёт нас. Мы гребём из-за всех сил, но как будто стоим на месте. И остановиться нельзя, унесёт на середину, или развернёт вдоль волны и перевернёт. Пошёл дождь. Берега почти не видно, так слегка угадывается. А жена на третьем месяце беременности. В общем, борьба за выживание и никакой надежды. Безнадёга. И тут, сзади, из-за стены дождя появились «викинги». Они вышли прямо на нас. Два здоровенных мужика, тоже на байдарке-тройке, один сидел впереди, второй сзади. Посередине у них сидела женщина, закутанная с головой, и не принимавшая участия в схватке. Они нас легко обошли и ушли вперёд. Но нам то они подарили надежду. Мы увидели, что все не зря, что двигаться вперёд все же можно, и мы устремились за ними. Конечно, они двигались быстрее нас, и через какое-то время мы их потеряли, но это было уже неважно. А потом и дождь закончился, и ветер утих. К пристани мы подплывали уже в окружении солнечных зайчиков, плясавших вокруг нас.