А что это значит, думаю… но я ведь не знаю, как тут надо думать-то…
Мне кажется, что меня опять-таки повесят, и пока повесят, я повторю свой любимые: или вышеприведенное стихотворение, или же этот шедевр Роберта Бернса:
МАКФЕРСОН ПЕРЕД КАЗНЬЮ
Так весело,
Отчаянно
Шел к виселице он,
В последний час
В последний пляс
Пустился Макферсон.
Привет вам, тюрьмы короля,
Где жизнь влачат рабы!
Меня сегодня ждет петля
И гладкие столбы.
В полях войны среди мечей
Встречал я смерть не раз,
Но не дрожал я перед ней -
Не дрогну и сейчас!
Разбейте сталь моих оков,
Верните мой доспех.
Пусть выйдет десять смельчаков,
Я одолею всех.
Я жизнь свою провел в бою,
Умру не от меча.
Изменник предал жизнь мою
Веревке палача.
И перед смертью об одном
Душа моя грустит,
Что за меня в краю родном
Никто не отомстит.
Прости, мой край! Весь мир, прощай!
Меня поймали в сеть.
Но жалок тот, кто смерти ждет,
Не смея умереть!
Так весело,
Отчаянно
Шел к виселице он.
В последний час
В последний пляс
Пустился Макферсон.
Примечание автора, а, вернее, письмо:
"Аня, спасибо тебе большое, дорогая!
Одобряла ли ты эту миниатюру (к чему я очень рад!), не одобряла ли, для меня все-равно так:
Ты у нас классная!
Ань, а ведь мы с тобой и еще некоторыми через одну веревку к вершину идем, вместе. И не думай снять эту веревку – пиши, живи и чтоб ты смеялся всегда, даже если ты идешь на виселицу – а то дворец на небе уплывет…
Кстати, вот и концовка этой миниатюры, а ты говорила, что незавершенная…
2007
Старый рыбак
"Однажды Чжуану Чжоу приснилось, что он – бабочка, весело порхающая бабочка. Он наслаждался от души и не сознавал, что он – Чжоу. Но вдруг он проснулся, удивился, что он – Чжоу, и не мог понять: снилось ли Чжоу, что он – бабочка, или бабочке снится, что она – Чжоу…"
Чжуан-цзы, «О равенстве вещей».
Недавно у меня было странное чувство: как будто в своем собственном городе и даже в стране я эмигрант, который уже отлично изучил язык туземцев, но ещё не может понять людей и их поведение…
И мне вспомнился Тбилиси восьмидесятых – совершенно другой. В тогдашнем городе помню я великолепную выставку художника Омара Дурмишидзе.
А особенно запечатлилось в памяти полотно под названием "Старый рыбак".
Старый рыбак сидит на тротуаре темной улицы; перед ним ящик. Он поместил рыбу на этом ящике и выглядит совершенно безнадежным и одиноким. Он сидит так удивительно, что складки его рубашки и морщины имеют одну и ту же форму.
А когда подходишь ближе, вдруг обнаруживаешь маленькие искорки надежды в его глазах – может быть, ты купишь его рыбу?
Если отойдешь от картины подальше и посмотришь, уже не увидишь те белые искорки – и ты тоже не купил ту рыбу.
Подойдешь к старому рыбаку опять – увидишь кусочек надежды в его глазах, а когда отступишь от него – искорки исчезают.
Можно подумать, что это – просто иллюзия, но сколько раз ты не попытался бы, столько раз и получишь тот же результат.
Мне тогда было двадцать лет, и я ходил смотреть на это полотно чуть ли не каждый день.
Я помню ту картину так отчётливо, что могу опять увидеть старика, то есть, могу представить себе, досконально восстановить его в памяти.
Я не просто смотрю, но также чувствую, что это же я сам, тот рыбак, смотрящий на Вас из рисунка с маленькими искорками надежды в глазах – а может быть кто-нибудь купит мою рыбу?
Внезапный Портрет Мастера
(Плач по смерти Реваза Инанишвили*)
***
Снег согнул бамбук,
Словно мир вокруг него
Перевернулся.
(Мацуо Басё – 1644-1694).
– Он большой, слишком большой. Его масштабные персонажи могут сотрясти мир, – сказал мне задумчиво и после паузы добавил: "Но обычный человек не такой"…
– И как насчет Вас? – я спросил.
– А я – маленький. Усталый, и даже не могу ходить без своей палки. Как видишь, сижу я здесь, под сенью этого старого дуба, и не хочу высоко глядеть, пальцем в небо попасть. Я только пристально смотрю вниз, наблюдаю муравьев, которые гораздо более тяжелый груз несут, чем сами они, – и он умолк, может быть, ожидал моего ответа.
– Я не хочу быть большим, как тот… И считайте меня, пожалуйста, вот одним из этих муравьев, – ответил я.
И так он улыбнулся, как только он умел и никто другой – просительно, но с неподвижной грустью в глазах, и свою правдивую правую руку мне на голову положил.
Затем с помощью своей палки начал подниматься.
Вставал он очень медленно.
Встал на ноги, встал…
Так и ушёл – опираясь на палку.
Ушел, ушел…
И исчез.
Великолепным был он человеком.
– Я пишу только когда моя душа жаждет молитвы, – так он говорил…
А ты, крохобор, не не побоись его простоты, не называй "деревенским писателем".
В его деревне помещается целая страна или, если хочешь, целый мир…
Но знаю я: для тебя необходимо, чтобы сначала в Европе или где-то там назвали его великим писателем, как назвали художника Нико Пиросманашвили, а уж потом и ты заплачешь – мол, гениальнейшим был он писателем…
Это же крокодиловы слезы – говорят, так крокодилы плачут, когда уже съедят кого-то.
-–
* Реваз Константинович Инанишвили (1926-1991 гг) – крупный писатель-новеллист, а также автор сценариев многих кинофильмов; в том числе таких, на международной арене хорошо знакомых картин, как «Пастораль» (с Отаром Иоселиани) и «Древо желания» (с Тенгизом Абуладзе).
Одной его фразы: «Живущая в Сартичала старуха Кикнадзе, ста десяти лет от роду, с искренней горечью приговаривала: Несчастней меня нету человека на свете, уже шестьдесят лет я старуха…» – хватит для того, чтобы сказать, какой он мастер (для автора этой миниатюры, во всяком случае), не ниже, чем Рюноскэ Акутагава или же Иван Алексеевич Бунин (которых, кстати, Реваз Константинович очень любил и уважал!). А если кому-то интересно какой Реваз Константинович писатель, вот ссылка: http://magazines.russ.ru/druzhba/2002/2/inan.html
Река Твоей Души
Ларе Галль посвящается
У вод леманских я сидел и плакал.
Т. С. Элиот, "Бесплодная земля".
