Литмир - Электронная Библиотека

Суггестивные пласты

Литературный текст – это колокол.

Мы читаем текст – из колокола раздается звон.

Мы закончили читать – а в колоколе остался звучание: гуденье после звонка.

И я уверень – без такого гуденья литературный текст никак ни существует, и несмотря на то, знает ли автор об этом или нет…

Река Твоей Души - img_1.jpeg

Стиль, который помнит твоих любимых писателей…

(Маленькая история, как говорил Фридрих Ницше – "для всех и ни для кого").

Елене Никитиной посвящается

Я, когда учился в университете, тоже легко впитывал чужой стиль.

Ужасно нравился мне тогда Акутагава – он большой мастер, и до сих пор нравится мне. По нраву еще Джеймс Джойс, Реваз Инанишвили, и, Конечно, Борхес… Я писал и знал, что подражал этим мастерам. Да и еще Хемингуэю тоже…

Все говорили мне, что это графомания и добром не кончится.

А я упорный – и все же по-своему…

А там – в университетском кружке молодых писателей славились другие "писатели", со своим "оригинальным стилем", которые с высоты смотрели на некоего подражателя в моем лице.

Я не обращал на них никакого внимания…

Так прошло пять или семь лет, я продолжал писать по-своему, но в один прекрасный день я заметил, что «мои мастера», после своих уроков уступили мне дорогу!

Вы понимаете ли, что это для меня значило?

Я все же добился того, чего добивался – у меня появился свой стиль, стиль, который помнил стили моих любимых писателей. Я их уже перечислил выше.

Стоит упомянуть еще Антона Павловича Чехова с его изысканным стилем, пьесы которого я переписывал на свой лад, чтобы кое-что узнать об относительности сюжетной линии, характеров героев…

Но к тому времени те писатели, "со своим стилем", из университета все они покинули писательское поприще или продолжали писать свою бессмыслицу, заумь, так сказать…

Не из-за гордыни я рассказал эту историю, а для того, что вы должны сами найти свой стиль, а для этого – не слушайте никого на белом свете, а только самих себя. Читайте больше, и, если хочется, подражайте – тоже не страшно (если моя история вас убедила). И пишите всегда, пишите, не думая о своем стиле, и в один прекрасный день вы тоже поймете, что у вас уже есть свой стиль – стиль, который помнит ваших любимых писателей…

А то вершин не будет…

"Тяжёлый какой-то период и страшно, что совсем не пишется… Страшно, понимаешь… Порой приходит в голову НЕЧТО… А я хочу писать смешное, смешное хочу писать, а оно даже в голову не приходится и опять страшно – смогу ли хоть когда? Так ведь ничего не дописала, на чёрт его знает что время и жизнь растрачивается…"

Автору этих строк, Анастасии Галицкой посвящается

Я раньше очень нервничал, когда останавливался и не мог написать даже несколько строк, но потом понял, что творческий кризис – это одно из составляющих моей работы как писателя. Эта бездна, падать в нее обязательно, а то вершин не будет…

Во время таких кризисов я сразу переключаюсь на то, что я больше всего люблю на свете – к горам, к людям, связанным с горами.

И я всем советую подумать во время такого кризиса, что без пропастей не бывают вершин!

Река Твоей Души - img_2.jpeg

Про шапку "Тушури"!

Эх, мой дорогой друг, я с вами согласен сразу…

Да уж, я же не-респектабельный и прекрасно умею срамить себя своими поведением:

1. Относиться к другим без должных церемоний.

2. Распевать по вечерам песни и не-цензурные баллады.

3. Обращаться к другим слишком фамильярно и ссориться из-за пустяков.

4. А затем я могу помириться даже без обычных в таком случае слов извинения…

А подобное предосудительное отсутствие достоинства лишь показывает, что, хотя внешне я выгляжу как Гусар или там Князь, сердце у меня как у одинокого компьютерщика…

И вот горе мне, что я пока еще никак ни-ни-ни знаю:

Стану ли я когда-нибудь респектабельным?

Стану ли я когда-нибудь и отважным, и верным долгу, и умным, и остроумным, и даже впечатлительным!

Вот какая беда!

Именно в таких неприятных и грустных раздумьях хожу я весь день, а к вечеру я сказал этому негодяю Михо: "Ну, ты только погоди, сволочь эдакой, щаз покажу я тебе кузькину мать!"

И пошёл я этнографический, а вернее туристический магазин – под оперой и купил я там чёрную шапку "ТУШУРИ".

На протяжении веков у нас сперва эту шапку надевали на голову, а сверху металлический шлем. И во время боя эта маленькая шапка тоже сохраняла и голову, и ум, и разум воина от всех ударов по шлему.

Ну и дальше эти шапки остались и их надевают мужчины не только Кахетии (это именно тот край, где выращивают виноград и откуда я родом), а по всей Грузии.

До сих пор сохраняет ли шапка "Тушури" голову человека от дружественных ударов, я пока не знаю, но как узнаю, сразу вам сообщу, мой дорогой друг.

Река Твоей Души - img_3.jpeg

Дворец на небе

"Глаза у тигриц совсем другие, необыкновенные, и они по своему смотрят нас – они ведь что-то еще знают, чего не знаем мы, наверняка…"

Анне Болкисевой посвящается

Первый раз меня расстреливал директор нашей школы, который совместно учителем устроил нас, учеников третего класса на плаце перед школы и спрашивал – кто разбыл мячом окно нашего класса, и когда никто не признался, он приказал расстрелят каждую вторую, а я был четвертым…

После этого, меня несколько раз и расстреливали, и на виселицу отпускали…

А что я говорил? – спрашиваете вы…

Да, ничего я не говорил, просто повторял:

ЧЕТВЕРОСТИШИЕ, СЛОЖЕННОЕ ВИЙОНОМ,

КОГДА ОН БЫЛ ПРИГОВОРЕН К СМЕРТИ

Я Франсуа – чему не рад! -

Увы, ждет смерть злодея,

И сколько весит этот зад,

Узнает скоро шея.

Или же по другому:

ЧЕТВЕРОСТИШИЕ, НАПИСАННОЕ ВИЙОНОМ ПОСЛЕ ПРИГОВОРА К ПОВЕШЕНИЮ

Я – Франсуа, парижский хват,

И казни жду, отнюдь не рад,

Что этой шее объяснят,

Сколь тяжек на весу мой зад.

Вот я вчера ночью видел сон – на небе был какой-то готический дворец все из красного кирпича, снимали там фильм какой-то, и нас, артистов поднимали там с помощью хитрыми такими веревками, чтоб мы сыграли наши сцены на уровне первого этажа этого дворца…

А я не боялся, – высоту и во сне люблю, оказывается…

Нет, боялся, но это потому, что я не помнил, что я там должен играть, и не помнил никаких слов из сцен – черт, какой я бездарь все-таки, а?..

Глазами искал режиссера, но его не было там – ни на земле, ни на небе…

И когда я проснулся, только тогда удивился – а как же на небе стоял тот дворец? Ни на чем стоял, сам по себе…

И как же я так умудрился проснуться на самом интересном месте, – так и не узнал, мог бы тот дворец туда-сюда летать?

1
{"b":"670127","o":1}