– Не может быть, – сказал потрясенный оператор. Затем, внезапно припомнив вчерашнюю сцену, он добавил: – Это работа Анны Ор. Вот увидите.
Глава 6
При всей своей нелюбви к Казарину полковник Гаввард должен был признаться наедине с собой, что этот офицер контрразведки был дельным, энергичным и толковым человеком. Этот поручик с каменным бесстрастным лицом, с холодными, сделавшими бы честь любому британскому офицеру глазами, прикомандированный деникинским командованием к британскому штабу, исполнял свои обязанности офицера связи безукоризненно. Он обладал еще неоценимым достоинством: не видеть того, чего не нужно было видеть, и молчаливостью, которая являлась большим профессиональным достоинством.
В ответ на приказание щелкали шпоры, голова Казарина слегка наклонялась, показывая безукоризненный пробор смолистых черных волос: можно было быть уверенным, что приказание будет исполнено в точности в самый короткий срок. Одним словом – полковник Гаввард был доволен поручиком Казариным.
Гавварду пришлось переживать неприятные минуты не только в связи с убийством в гостинице «Бристоль» британского агента, последние дни были полны неприятностей. Чья-то искусная рука, рука совершенно неведомого врага, нарушала все планы британского командования, спутывала все нити, делала невозможным выполнение директив из Лондона, и полковник Гаввард еще лишний раз убеждался, что работа на черноморском побережье гораздо труднее и сложнее работы в Пенджабе…
Полковник Гаввард принимал все меры к тому, чтобы неуловимый враг был разоблачен и уничтожен. Вся агентура была поставлена на ноги, майор Стильби допрашивал круглые сутки подозреваемых, особо важным агентам даны были срочные инструкции…
Гаввард поставил на карту всю свою репутацию, репутацию десятилетней службы в колониях, ибо директивы из Лондона определенно говорили о том, что черноморское побережье является более важным для интересов Британии и ее промышленности, чем какой-либо другой пункт в мире.
– И ни одно частное лицо и ни одна держава не должны иметь перевеса на черноморском побережье… – припомнил Гаввард содержание шифрованной телеграммы.
Между тем работа не ладилась: та же настойчивая, искусная и неуловимая рука расстраивала все планы, ее делом было убийство в «Бристоле» ответственного британского агента, ее же делом было сорванное накануне осуществление крупного плана организации зеленых банд в окрестностях Одессы в сильное ядро – там работали инструктора британского штаба – для того, чтобы деникинское командование чувствовало себя в опасности и соглашалось на все мероприятия полковника Гавварда. Мало того: крупная сделка по продаже нескольких крупных пароходов Британии была сорвана тем же неуловимым врагом…
Полковник подумал, стискивая зубы:
– Это животное – Маршан… Надо ему отдать должную справедливость, он ловкий и энергичный агент…
Полковник Гаввард умел ценить в своих врагах достоинства, и он поклялся не отступать: в этом поединке Маршан должен был быть сломлен на славу Британии, во славу британской короны, черт побери!
И кулак полковника Гавварда тяжело опустился на стол.
Но ответственный агент Гавварда, эта женщина, эта киноактриса до сих пор не добилась никаких определенных результатов, а Гаввард хорошо знал, что неуловимая рука настойчивого врага принадлежала именно Маршану и никому другому. Об этом говорили все донесения агентов, об этом догадывался сам Гаввард. Борьба с большевиками отступила на второй план, на первом плане оказывался агент дружественной державы, этот Маршан с его лисьей улыбкой и способностью поспевать повсюду…
Поэтому во время очередного доклада Стильби полковник Гаввард еще раз стукнул кулаком о стол:
– Один кончик нити, Стильби! Один кончик нити, и мы доберемся до главного. Хотя бы одного, второстепенного агента Маршана заполучить в свои руки… Вы понимаете, майор?
Майор Стильби ответил, что он понимает, но как это сделать, годдем?! До сих пор, по крайней мере…
И майор Стильби осмелился намекнуть на то, что госпожа Анна Ор, которая…
– Молчите, – сказал коротко Гаввард.
Майор Стильби пожал плечами: роль Анны Ор хорошо была ему известна, ему, помощнику начальника британской разведки, но если британскому офицеру приказывает молчать его начальник, то он молчит.
Стильби спросил:
– Никаких приказаний, сэр?
– Все по-прежнему… И помните, Стильби, всю энергию, все…
Он не успел докончить: вошедший сержант доложил о приходе Томсона.
– Пусть он войдет, – приказал Гаввард.
Томсон был явно расстроен. Его длинное лицо носило все признаки беспокойства.
– Опять, – сказал он, когда Стильби удалился.
Полковник Гаввард сжал губы:
– Когда?
– Сегодня. Прокламации у пяти матросов и одного боцмана.
– Арестованы?
– Да.
– Допрос?
– Произведен.
– И?..
– И те же результаты. Нашли на баке…
– Черт побери, – сказал Гаввард, – это становится неприятным! Эти люди давно служат во флоте?
– Трое всю кампанию. Остальные один год.
Сержант снова доложил:
– Мистер Казарин…
– Пусть войдет.
– Я мешаю? – спросил Томсон.
– Нет, можешь остаться… Мистер Казарин, я должен довести через ваше посредство до сведения вашей разведки, что она работает плохо…
Казарин спросил медленно:
– Что-нибудь случилось, сэр?
– Ничего особенного… Но наши агенты сообщают о попытке агитировать среди моряков британского флота. Это в третий раз.
Глаза Казарина блеснули:
– Я доложу, сэр… Но ведь кроме нашей разведки имеется, если не ошибаюсь, британская разведка, и она также ничего не может сделать?
– Это не входит в вашу компетенцию, – сухо сказал Гаввард.
– Будет передано…
С минуту они молчали. Затем Гаввард сказал:
– Мистер Казарин, вы свободны.
Шпоры щелкнули: Казарин вышел. Томсон сказал:
– Энергичный малый.
– Хороший офицер, – коротко ответил Гаввард, занятый мыслями об агентах Маршана.
Он спросил:
– Сколько человек команды на «Адмирабле»?
– Сто двадцать.
– Биографии всех известны?
– Вполне. Можно положиться…
– Наверное?
– Да.
Томсон добавил, припоминая:
– Кроме… кроме двух…
– Кто такие?
– Один индус. Другой ирландец.
– Как имена?
– Индуса зовут Абиндра. Ирландец – О’Тайль.
Карандаш полковника Гавварда аккуратно отметил на бумаге имена.
Затем он сказал:
– Я думаю, Томсон, надо удвоить караулы на судах.
– Сделано.
– Следить за подозрительными.
– Сделано…
Кулак полковника Гавварда стукнул по столу в третий раз.
– Будь я не Гаввард, мое имя хорошо известно во многих местах, если я не заставлю отозвать отсюда Маршана и не оставлю инициативы за нами! Годдем, моя двадцатилетняя служба тому порукой…
Томсон сказал, выпуская клуб дыма из трубки:
– Еще бы…
* * *
В шесть вечера Сергей Казарин заехал за Анной Ор, как было условлено: они должны были поехать кататься за город. Анна Ор была немного бледна, она сослалась на головную боль…
Глаза его были опущены, когда он сказал:
– На воздухе головная боль пройдет.
Его голос был ровен и спокоен.
Со стороны никогда нельзя было бы подумать, что эта пара людей: очень красивая черноглазая стройная женщина в нарядном манто светло-палевого цвета, в широкой шляпе с нависшими над глазами полями и гусарский офицер, садящиеся в автомобиль, что эти люди были обуреваемы самыми противоположными мыслями…
Когда автомобиль вылетел на широкое шоссе за городом и, мягко покачивая, понес их в обагренную закатом даль, Анна Ор сказала почти ласково:
– Я, правда, не должна была поехать кататься…
– Вы ведь не заняты сегодня?
– Съемки нет.
– А других дел тоже нет?
– Почем знать…
Шофер дал гудок: навстречу ехал пикет, охрана побережья.
Мельком взглянув на всадников, исчезнувших в сумерках, Казарин сказал рассеянным голосом:
