Если бы Бриенна пила вообще, именно это она бы и сделала. Мгновение, когда зеленые глаза Серсеи — глаза Джейме, всего лишь на мгновение его глаза! — смотрели на нее с эшафота, она видела снова и снова. Как и неуклюжие, бессмысленные замахи меча Джораха Мормонта. «Мы умрем в один день», слышала она шипение львицы.

— Как ваше самочувствие, миледи? — светски осведомился Тирион, — я полагал, вы найдете неподходящим для себя зрелище казни.

— Это было жестоко.

— Это так. Я рад, что под тем же мечом не оказалась шея моего брата. Он бы мучился дольше Серсеи. Но он не мучился.

Бриенна напряглась. Санса подплыла к ней, положила руку ей на локоть, сочувственно погладила по руке, глядя в лицо.

— Мне жаль, миледи, — сказала она, и рука ее сжалась, — пришли вести. О сире Джейме.

«О, нет. Нет, нет. Не надо, пожалуйста. Я не выдержу больше».

— Межевой рыцарь из Хайгардена сообщил, что мой брат пропал без вести, направляясь в сторону Перешейка. Он также сообщает, что скорее всего, Джейме пал в схватке с одичалыми, которые засели там в одной из деревень вдоль дороги.

— Присядьте, — пропела Санса, пытаясь сдвинуть Бриенну с места.

— Официально — подчеркиваю, официально, мы должны признать моего брата мертвым, — продолжил Тирион. Его слова доносились до Тартской Девы как свозь ватное одеяло.

Джейме. Ее Джейме.

— Нужны некоторые формальности, процедуры, вы понимаете, миледи.

— Выпьете что-нибудь? Может быть, лимонной воды?

Мертвое любимое лицо, забрызганное кровью и грязью, где-то на краю света, в полном одиночестве.

— За невозможностью привезти тело, обычно проводят бдения в септе — у ног Воина, как подобает… но, благодаря ныне почившей королеве Серсее, септы у нас более нет, зато есть алтарь Воина и Тропа Скорби — популярный маршрут после всех этих войн. Думаю, это было бы уместно, если бы вы оказали нам эту неоценимую услугу…. Вы слышите, леди Бриенна?

Она, наконец, вырвала свою руку у Сансы. Прежде она могла бы принять слова Тириона за чистую монету, но слишком долгое время провела рядом с Ланнистерами. Очередной спектакль.

— Поймите меня правильно, леди Тарт. Было бы немного странно, если бы моего брата оплакивала леди Санса, ну, а я тем более — я Десница.

— Я не буду оплакивать того, кто еще жив, — упрямо повторила Бриенна. Тирион вздохнул и понизил голос.

— Кто может быть жив. И вы окажете ему любезность в обоих случаях. Вряд ли кто-то усомнится в искренности ваших чувств.

Живот скрутило от понимания его правоты. Бриенна предпочла промолчать. Ей хватило позора за последние дни.

— Вы совершили достаточно отважных поступков ради моего брата, миледи. Вы сражались за него, он сражался за вас, так поется в песнях, некоторые из них я не хотел бы упоминать в присутствии дам, но — давайте будем откровенны. Если Джейме еще жив, он по крайней мере не будет предметом охоты всех наемников в королевствах. Если нет, что ж… — Тирион сделал печальную паузу, но закончил с усмешкой, так напомнившую усмешку старшего из братьев, — вы будете единственной, кто оплакивал его.

И Бриенна решилась. А решившись, она готова была пройти через многое. Почти через всё.

Она была не готова к тому, что ее ждало.

…

Алтарь Воина из разрушенной септы Бейелора перенесли на одну из тесных, но заново расширенных улиц. Казалось, Дейенерис не желает оставить ничего от столицы, что не изменилось бы с ее приходом.

Длинная широкая улица, полная народу и уже пристроенных где только можно лавок и кабинок, вела к алтарю Воина. Бриенна сделала несколько вдохов, убеждая себя, что ей нечего бояться, потому что, в конце концов, на дворе был день, сама она находилась на одной из центральных улиц города, и — ради Семерых, каждый имеет право на скорбь, разве нет?

Оказалось, нет.

Она не сделала нескольких шагов по улице вниз, когда услышала это впервые.

— Шлюха Цареубийцы!

У меня есть Верный Клятве, повторила она про себя. Слова ничего не значат. У меня есть его меч. Они ничего не знают.

Длинное траурное платье было одним из трех, которые у нее вообще были. Голубое, подаренное Джейме, она не могла видеть, не могла к нему прикасаться. Она любила его, единственное платье, которое хотела бы носить, но оно было неуместно. А Тропа Скорби не допускала женщин в мужской одежде, и это не подлежало обсуждению. Траурное на ней болталось. Впрочем, какая разница, чем прикрыть свое уродство.

Которое ее больше не тревожило.

— Шлюха Цареубийцы! Тварь!

— Она идет, смотрите, она идет… у нее его лев на стяге…

Руки задрожали. Бриенна заставила себя соблюдать ритм шагов и дыхания. Джейме заслужил. Хотя бы оплакивания. Это слова.

— Вырежьте Ланнистерского бастарда у нее из живота!

— Сними платье, детка, мы хотим видеть твою дырку, если она устроила льва, устроит и нас.

— У тебя щелка или шары, а? Или и то, и то? Ты любишь, когда рычат, р-р-р!

Это слова.

— Шлюха!

Она не видела дороги. Не видела алтаря, заваленного бесчисленным множеством гербов, щитов, знамен и пустых ножен. Не видела статуи Воина в дыму от многочисленных сжигаемых благовоний. Она вообще не была уверена в том, что видела хоть что-то. Это были не слезы в глазах. Ее глаза были сухими. Уничтожающе сухими, настолько, что она едва ли могла моргнуть, не причинив себе боли и не почувствовав в них песка и земли.

«Я делаю это для него». Это дало силу продолжать, и Бриенна, едва не замедлившая шаги, продолжила свой путь.

Серсея прошла той же тропой, подумалось ей отрешенно, когда под ноги ей бросили какую-то тухлятину. Она не была уверена, что метили в нее. Возможно, в герб Ланнистеров.

Чернь знала, кого винить. Чернь всегда знала. Но с параллельной улицы, поднимавшейся почти к стенам замка, на нее смотрела знать, а не чернь. Все те, кто ненавидел Тайвина. Кто желал смерти Джейме за его войну против них — или за них, и получил порцию издевательств от Серсеи. Кто был ими отвергнут.

— Шлюха заслуживает камня или огня!

— Куда смотрит Королева?

В пекло вас всех, беззвучно прошептала Бриенна. Руки ныли от того, как она вцепилась в знамя перед собой. Она должна была нести его свернутым, но — и на этом настаивал Тирион — несла почти на вытянутых руках, повернув золотого льва к солнцу.

«На меня, наверное, смотрит леди Санса, — и только это заставило слезы навернуться Бриенне на глаза, — верит ли она мне? Верит ли, что я не… не…».

— Шлюха! Смерть бастардам Ланнистеров!

Наверное, не верит. А если и сомневается, то все равно, леди Старк была самым душевным человеком среди всех в Королевской Гавани. Такая же заложница, как и прежде, и даже охраняет ее все тот же Пёс. Только теперь никто ее не бьет и не насилует. Достаточно ли этого для счастья? Бриенна знала счастье прежде.

Оно было соткано из золотых волос Джейме, когда сквозь них просвечивало солнце поутру. Когда они прижимались друг к другу в поисках тепла на севере, и какое-то время он принадлежал лишь ей одной, в бесконечности, там, где были враги — и они против всех, и никого больше.