— И с замужеством?

Подрик Пейн был достойным оруженосцем для отважной Тартской Девы. Или уже не-Девы, а леди-командующей, кем бы она нынче ни называлась. Столь же повернутый на доблести, отваге и прочей хрени из книжек, которых Бронн Черноводный никогда не читал.

Что не мешало ему наслаждаться удовольствиями бренной жизни, что, как известно, состоит из тлена и праха, но перед тем, как обратиться тленом, прахом, сединой и горькими сожалениями на склоне лет, приносит немало приятных моментов. Бронн предвкушал прогулку с Подриком по наиболее злачным местам Королевской Гавани, когда юноша внезапно всплеснул руками:

— И вас, милорд. Я вас тоже поздравляю.

— Это с чем еще? — ворчливо поинтересовался Бронн.

Он редко оставался доволен сюрпризами. Подрик уже открыл рот, когда внезапно захлопнул его и радостно поклонился, глядя за спину Бронну. Лорд и леди командующие, сияющие — если не считать некоторой общей обыденной потрепанности — стояли там, под руку, словно сошедшие с парадного портрета. Бронн оценивающе окинул леди Бриенну взглядом. Достаточно шокирующим было ее появление в платье — и, глубокие пекла, голубая парча и дорнийского покроя свободное платье действительно ей шло. Джейме Ланнистер бросал по сторонам ревнивые взгляды, но много чаще просто пялился на свою леди, словно солнце, луна и блядская радуга разом оказались с ним рядом.

— Сир Пейн. Юный Подрик, мы виделись. Сир Марбранд. Сир Фелл, — тот пробормотал что-то о своем лордстве, — сир Черноводный — милорд Черноводный.

— Мы тут посовещались… — начала леди-командующая.

— …и мы решили, — Джейме, ослепительно скалясь, перехватил инициативу.

— Вот так, — громко прошептал Бронн, пихая локтем Подрика, — люди женятся, и, не пройдет и полугода, из рыцарей в сияющих доспехах превращаются в унылых женатиков, говорящих о себе во множественном числе…

— Так вот, мы решили, — глаза Ланнистера нехорошо сверкнули, обещая непременную месть, — поскольку я — мы — не собираемся возвращаться в Западные Земли… в ближайшее время, это точно.

— Не собираемся, — стальные нотки в голосе леди-командующей были замаскированы нежным движением в сторону ее сдающего позиции муженька.

— …Вы оказали бы неоценимую услугу королевству и нам — мне… приняв на себя бремя управления Кастерли-Рок.

— Я? Лорд? Кастерли-Рок?

В жизни Бронна Черноводного редки были моменты, когда он близок был к потере сознания. Это, вне всякого сомнения, был один из них.

Открыв рот и глядя вслед шагающим бодро и в ногу куда-то в ослепительное будущее этим двоим, Бронн Черноводный не мог никак уложить в цельную картину известные ему детали. Бриенна совершенно точно не собиралась возвращаться на Тарт, а безумец Ланнистер только что отказался от своего наследного логова. Куда оба отправятся?

И какого хрена эти идиоты так радуются? Ну правильно, спихнули заботы на его плечи — как всегда.

Кто бы мог сказать, что полчаса спустя Арья Старк назовет его «милорд» и подаст руку для поцелуя (не без подсказки рядом стоящих дам), и он сам будет блядски счастлив, как давно, очень давно не был.

*

«Дорогая моя леди Санса!

Дни проходят за днями, а я все еще не могу поверить, что вас нет рядом. В моей душе борются два чувства: желание видеть вас, слышать вас, иногда быть награжденным возможностью целовать вашу руку, и потребность знать, что вы вне опасности в своем северном доме, в Винтерфелле.

Как нуждаюсь я в том, чтобы услышать вас. Память не способна воскресить столь яркие чувства, как те, что охватывают при одном вашем появлении.

Я знаю, в сколь многих грехах повинен перед вами — в свое время как муж, в теперешнее, смею надеяться, как друг. Мне следует быть сдержаннее, следует меньше говорить о себе и своих планах и больше переживать о вас, но как, скажите мне, сердце мое, Санса? Как, если с вами столь просто быть откровенным?

Я умираю от тоски по вашим глазам, вашему лицу, вашей чистоте и искренности.

Я знаю, что нет никого лучше вас в этом грязном мире, и я отдал бы жизнь, чтобы сохранить вас от его зла.

Ваш преданный друг,

Безмерно любящий вас, Т.».

Леди Санса Старк открыла глаза, сжала руку на древке знамени, подняла подбородок и улыбнулась. Чистая печаль, красивая, достойная быть воспетой в песнях, была нужна сейчас.

— Смотрите, это же она. У нее Лев на знамени!

Слова были дороги. Взгляды. Мнения. Она собирала их, как жемчужины, как бусины, оброненные когда-то матерью с немногочисленных украшений.

— Будьте благословенны, миледи!

Санса шагала вперед легко. Шаг за шагом, опустив глаза долу и помня о выражении лица, подмечая ритм своих медленных движений, величавую красоту жестов. Немного, совсем немного искреннего чувства, позаимствованного у леди Грейджой, увиденного той ночью на пути из крипты.

Прежде ей удавалось заимствовать лишь слова. Но со временем ей стало ясно видно, что слова не казались весомыми тем, кто их слышал.

Слова — ветер.

— Мы скорбим с вами, миледи!

— Наши молитвы за вас, ваша милость, леди Санса…

Она подняла в якобы неловком, неожиданном жесте руку к лицу, вытерла несуществующую слезу с уголка глаза, со щеки, приоткрыла губы, заставив их дрожать перед тем, как выдохнуть —

Аша, воющая, как морская корова под гарпунами с китобойного судна, раздирающая ногтями на себе одежду, не помнящая, не знающая своего имени, своего положения, без слез страдающая в кромешном мраке —

— Бедная голубка, как она мучается. А ведь он был Бес.

— Любовь не знает преград. Куда смотрит король? А вдруг она упадет без чувств?

— Ее милость заслуживает сопровождения…

Джон позволил ей сделать это. Джон разрешил ей Тропу Скорби. Санса не сомневалась, что он сделал это из опасения нарушить отношения с Ланнистером, лордом-командующим. Это было нужно ему сейчас меньше всего.

Это уже было что-то. Раз он не приговорил ее к смерти сразу, вряд ли ей это грозит впоследствии. Но теперь нужно быть особенно осторожной. Санса достигла подножия алтаря Воина — Тирион, вне всякого сомнения, был бы признателен за то, что она почтила его таким гореванием — и помедлила, прежде чем опуститься на колени перед ним.

Траурное платье красиво легло складками вокруг ее ног.

К подножию алтаря уже было не подобраться — новые и новые знамена ложились с каждым днем мятежа к нему. Санса равнодушно узрела гербы Кракехоллов, Ридов, Феррингов, еще какие-то, полузнакомые, из Речных Земель — и медлительно, стараясь запомнить этот момент, опустила знамя Ланнистеров поверх них, старательно расправляя тяжелую ткань.

Мертвый золотой лев скалился с алого знамени.

*

«Дорогой брат! Все время забываю отправить тебе что-нибудь не по делу, и набросал небольшую поэму. Вообще, я планировал посвятить ее твоему браку, вести о котором прилетели в Королевскую Гавань, но так и не дошли руки. Может, твоя рука дойдет? Мои коротковаты.

Правда ли это, что ты сделал это на глазах у всех, в том числе и Мормонта? Беднягу хватит удар, не иначе. Нельзя всерьез быть таким нудным, когда ведешь нормальный образ жизни. Все задаюсь вопросом, когда он ложился с женщиной последний раз (не терпится похвастаться тебе, что я — сегодня утром, примерно полтора часа назад).