— Ты сказала, что, если мы победим, чего никогда не произойдет, ты либо отдашься мне, если придется, в грязи и крови у всех на виду, либо убьешь меня.

— Когда я такое говорила? — встрепенулась она, и Джейме рассмеялся. Их обычный, бессмысленный, нелогичный спор обо всем и ни о чем, у которого, кажется, не было начала. И не могло быть конца.

— Не совсем в этих выражениях, но…

— Я не говорила.

— Дай-ка вспомнить, там было что-то вроде: «Эта победа невозможна, мы проиграем, скорее я тебя сама убью».

— Это было Зимой! И там не было про «отдаваться», — она упрямо хмурилась.

— Зима не считается? А как же наши клятвы перед чардревом в той богороще за Стеной? — он обхватил ее за бедра, притянул к себе, опираясь на ее плечи при этом, — тогда я повторю сейчас в более простых выражениях. Повторю, что готов всю жизнь провести с тобой, исполняя глупые клятвы, шляясь вдоль дорог и овладевая тобой в кустах и канавах… если придется. С этой минуты и до конца моих дней.

— Ты говорил, «тискать», — немедленно поправила Бриенна. Джейме фыркнул.

— Возможно, я и говорил, но имел в виду «трахать».

— Но сказал «тискать», и там не было про канавы, только про кусты…

— Долбанные кусты, Бриенна, ответь мне «да»! — он снова сжал руки на ее бедрах, отмечая приятную мягкость, по которой соскучился.

— «Да»?

*

— «Да»? — растерянно повторила Бриенна. Он закатил глаза, прижал ладонь к ее щеке.

— О, моя прекрасная и доблестная леди Веснушка! Соизволишь ли ты… — Джейме вдруг запнулся, затем мотнул головой, — нет, я не буду. Просто ответь. Сейчас. Я люблю тебя. А ты? Ты меня?

Спроси меня, как я выжила. Спроси, чего мне стоило найти тебя. Спроси, знаю ли я об отце. Скольких мы потеряли, как я вела Ланнистерские отряды в атаку, о Джоне, обо всем — спроси. Пошути надо мной. Посмейся. Ты должен. Я боюсь. Я ничего так не боялась, как теперь боюсь, видеть в твоих глазах, что это правда, что ты на самом деле…

«Драконы! — кричали уже прямо около них, метались одичалые туда и сюда, — два дракона!».

Но Бриенна слышала только его дыхание. Своё собственное — вдох и выдох, невозможно не дышать рядом с ним. История, пронесшаяся над ними во всех направлениях одновременно, не могла закончиться смертью. Она бы продолжалась на много поколений дольше, в любом из последующих миров.

Тени сверху приблизились. Она знала, что это драконы. Она слышала их рев, слышала, как кричали со всех сторон о том, что нужно искать убежище и прятаться.

Ей было все равно.

— Да. Я говорю «да». Я люблю. Люблю, — она быстро чмокнула Джейме в губы, скользнула ими по его неравномерно заросшему подбородку и отстранилась, краснея, — сир Джейме Драконоборец.

— Моя Веснушка, — он сжал ее руку, — женщина! — вдруг его голос поменял тональность, — что они делают?

Бриенна подняла взгляд в небо. Драконы были там. Они гнались друг за другом, пикируя с немыслимой скоростью почти к поверхности земли, чтобы через мгновение расправить синхронно крылья и взмыть вверх. Слегка неловко поначалу, всего через несколько заходов они приноровились к движениям друг друга. Спирали и круги, петли и внезапные пике — это был танец, и это была схватка. Но рычание драконов больше не звучало угрожающе.

Наконец, их движения обрели завершенность. Они играли, шутливо толкали друг друга в небе, пуская струйки дыма в стороны, закручивая хвосты и словно обнимаясь. Ни один не проявлял интереса к тому, что происходило внизу.

Джейме обнимал ее руку, глядя с ней в небо и то и дело подтягиваясь к ее лицу с короткими поцелуями, морщась от боли в ребрах при этом.

— Тирион сказал бы, что это похоже на нас с тобой. Дерутся, потому что хотят друг друга. Это весна, женщина. Сезон размножения в природе. Все цветет и плодится.

— Они любят, — вздохнула Бриенна, не отрывая взгляда от пары драконов.

— Я сказал, что люблю тебя, не потому, что думал, что нас сожрут или сожгут, — предупредил ее еще не родившиеся мысли Джейме, и она хихикнула, вытирая одновременно слезы с глаз.

В пыли и пепле, с опаленными бровями и бородой, Джейме Ланнистер, ее Джейме был жив и прекрасен, и она не хотела ничего, как только знать, что он все еще рядом, каким бы он ни был, пока это был он. Что-то еще приходило на ум, путанное, о цветении, размножении, любви и войне, о будущем…

— Ты… — но всё, чего хотелось — это снова поцеловать его.

Что Бриенна и сделала.

Драконы любили друг друга в небе, хлопая крыльями и нежно рыча. Мужчина и женщина целовались, стоя на земле.

Впервые за долгое время Бриенна не скучала по Зиме, наслаждаясь теплом и легким дыханием весны.

========== Братья и сестры ==========

Арья Старк въезжала в Королевскую Гавань через несколько дней после того, как это сделал ее брат Джон.

Задержка войск была обусловлена тем, что они потратили недели, разгоняя дотракийцев: великий кхалассар распался, но энергии не растерял ни один из мятежных кхалов. Как и предполагали, именно разгром Безупречных определил исход восстания, как и смерть Дейенерис Таргариен.

О смерти этой уже ходили легенды. Останавливаясь в гостиницах — каждая охранялась тем сильнее, чем ближе была к Тракту и Гавани — Арья устала выслушивать новые и новые бредовые теории о смерти Матери Драконов. А уж имя Джона вызывало у нее особый гнев.

В чем его только не обвиняли!

— Король есть король, маленькая леди, — прокомментировал сир Бронн, — короли всегда виноваты. Хреново, конечно, быть королем.

— Как будто ты, сир, не мечтал.

— Однажды. Когда был маленьким. Я думал, что короли едят много сладостей и спят, сколько захотят.

Арья ничего не стала спрашивать о его детстве. Сам он не рассказывал ничего.

Изо всех спутников Бронн был наиболее сложным. Его зашкаливающая откровенность относительно здесь-и-сейчас существовала отдельно от его личности, и, сколько бы она ни пыталась, за его привычками, жалобами на погоду, шутками и историями, не могла разглядеть его самого. Чем больше времени она проводила рядом с ним, поверхностным, открытым, тем больше погружалась в мысли о том, кто же скрывается за маской. И что это за человек.

Иногда только он показывался, и в основном, когда общался с Нимерией. Волчица испытывала симпатию к Бронну, и уже это примиряло бы Арью с его компанией, не находи она сама его довольно забавным.

К тому же, он пел, и у него был довольно приятный голос.

— А эту песню знаешь? — Брон промурлыкал первые несколько нот, — «За Стеной». «За Стеной, Зимой, я бы жил с тобой, одевал бы тебя в меха; за тебя воевал, от всех бед спасал, и мечтал бы не без греха…».

— Зимнее Братство — сплошь похотливые извращенцы, — пробормотала Арья. Бронн хмыкнул.

— Не все. Ты дослушай, миледи. «…Твоих длинных ног целовать изгиб, тайных мест твоих знать бы вкус…».

— Я и говорю — похотливый блудник, кем бы он ни был.

— Автора этой песни знаем мы оба, миледи. Один наш общий друг, Хромой Лев.

— Не верю!

— Да. Джейме, хер на него, Ланнистер. Стихоплет, мать его. Чем хреновее времена, тем слаще стишочки.

Ей не стоило большого труда заставить Бронна перейти к Зимним историям — они были поистине бесконечны. И над ними можно было смеяться.