— Ты ведешь себя безрассудно, владыка Иссиэль, — выдавил Летящий. Тот пожал плечами:

— Знаешь, почему? Нам нет дела до Востока. Я не хочу, чтобы дети моей земли видели ту грязь, в которой за последние полтора века утоп Элдойр. Я не хочу потом исцелять их души от этой грязи. Вы, там, вы живете другой жизнью, кровавой, жестокой. Я боролся всю свою долгую жизнь, чтобы увести Смуту из наших земель. Я не вернусь назад.

— Пусть мы грязны, но наш народ не виноват!

— В вас одна кровь, — Иссиэль сделал пренебрежительный жест рукой, — кровь убийц. Среди твоих братьев находились те, кто считал себя бессмертными. Потому что вот уже тысячу лет никто из нашего народа не умирал своей смертью. Не этого я хочу для своих детей.

— Что ты хочешь? — спокойно вопросил юноша спустя минуту тишины.

Иссиэль поднял бровь. На его лице впервые появилось подобие улыбки.

— Откажись от трона, — тем же ровным тоном, спокойным голосом произнес он, не моргая, — я хочу, чтобы Элдойр устоял. Но я не хочу, чтобы им правили Элдар. Это мое условие.

Если Летящий и не вскочил, осыпая проклятиями и вероятно, даже ударами своего собеседника, то только из-за неожиданности. А во вторую секунду он уже взял себя в руки, понимая, что горячность не поможет.

— Если я сделаю это, ты пришлешь свои дружины? — стараясь говорить так же спокойно, задал он вопрос. Иссиэль развел руками.

— Две тысячи лучших воинов Загорья. Это самое малое — думаю, наемники также не повредят. Это будут хорошие воины, из тех, кто не раз проливал чужую кровь. И я объявлю добровольное ополчение в храмах, кто пойдет, тот пойдет.

— Но… почему?

— Проверим, насколько искренни твои намерения, — пожал плечами воевода с легкой улыбкой, — то, что Ильмару мы не верим и не верили, не изменится. Но, если ты отличаешься от него…

Он не договорил, и Летящий кивнул, понимая, что многие детали лучше оставить несказанными. Он был молод, но умен; и он понимал, что хочет сказать Иссиэль. Он откинулся в кресле; слишком низкая, непривычная спинка впилась прямо в рубцы, оставшиеся после порки за игру в карты.

Отказаться от трона… в страшном сне не могли видеть его предки такого будущего. «Это справедливо, — знал Летящий внутри себя, — Элдойр и не принадлежал нам. Так и было задумано…». С другой же стороны, достаточно было вспомнить, с каким пламенем в глазах о власти говорила его мать и даже его дед.

«Но, если я сейчас проявлю упрямство, делить станет нечего».

— Гарантии, — сдавленным хриплым голосом выдавил он из себя, наконец, — какие ты хочешь гарантии, Иссиэль?

Владыка вроде слегка удивился.

— Если Элдойр устоит, гарантиями будут мои воины в тылу. Если же нет — я узнаю об этом.

Он помолчал, потом вдруг улыбнулся уже искренне и живо, подался вперед.

— А ведь ты неглуп, юноша. И сам понимаешь, что слаб, чтобы править, тем более, сейчас, после Смуты. Или ты, в самом деле, получил звание не просто так, в подарок к имени? Я слышал, твой учитель — полководец Смелый Ревиар? Редких достоинств воитель. Таких мало.

— Иссиэль, — отчетливо проговорил Летящий, — даже если я согласен с тобой, мастер войны. Даже, если и так. Ты представляешь, каково мне будет вернуться в Элдойр с таким договором?

Немолодой князь усмехнулся в усы, складывая руки на груди, и расслабленно качаясь вместе со своим креслом.

— Конечно, — согласился он легко, — и поверь, я это делаю только из любви к белому городу. К тем идеям, на которых его когда-то основали, как столицу. И я вовсе не прошу у тебя договора. Достаточно будет того, чтобы ты пообещал, и знали лишь мы двое. Если исполнишь обещание… коль уж тебе дороги эти идеи, ты согласишься со мной. Если же тебе дорога лишь власть твоей семьи, то ни я тебе не нужен, ни ты мне, и пусть Элдойр прощается с Загорьем и Приморьем.

«Я в ловушке, которой не избежать». Летящий опустил голову, признавая правоту князя. С ним нельзя было не согласиться, и даже разочарования по этому поводу молодой асур не испытывал.

— А кого ты хочешь видеть на троне Элдойра вместо Элдар? — все-таки спросил он, прежде чем окончательно решиться. Иссиэль пренебрежительно пожал плечами:

— Мне абсолютно все равно. Я претендовать не стану. И не знаю никого, кто стал бы.

— Сильно же вы ненавидите нас, — усмехнулся Летящий, стряхивая чернила с пера и мельком взглядывая на князя. Тот остался на месте, но на миг юноше показалось, что его тень задрожала и увеличилась в размерах, словно раздуваемое пламя. Но голос его оставался все тем же, ровным и сдержанным.

— Я не знаю, чего тебе желать, Финист Элдар. Чтобы ты понял, что я испытываю, тебе пришлось бы пережить то же самое, что я и мой народ. А я не могу просить Бога о подобном ни для кого.

Летящий оставался спокоен.

— То, что я обсуждаю это, говорит тебе достаточно много, владыка Иссиэль, — продолжил он, — поэтому я хочу до того, как обещать тебе свое отречение, увидеть твои армии. В городе нет ни одной, а прибыл я сюда небом — и хочу хоть часть обратного пути проделать сушей. Я дам тебе ответ, когда увижу своими глазами, ради чего хочу… поступить…

— Завтра, — кивнул Иссиэль, вставая, — завтра к закату дай мне ответ. Я не нуждаюсь в нем и в скорости решения, но у Элдойра мало времени, как я понял. Я распоряжусь. До завтра, юный друг мой.

Сила держала Летящего, и она помогла ему пережить те долгие минуты, пока не подали обед для гостей — Иссиэль покинул зал, и, наконец, не отправили восвояси.

И только в лесной гостинице юный Элдар почувствовал, как Сила схлынула, словно морская волна, оставившая после отлива все, что принесла с собой.

========== Добытчики ==========

Строевой смотр, на следующее же утро, произвел на Летящего неизгладимое впечатление. Особенно учитывая то, что никто к его приезду не готовился, и особого внимания не обращал. От кого оборонялись войска здесь, в землях, где врагов попросту не осталось? Неизвестно; но оборона эта была продумана и слажена.

Выделенный в помощники молодой суламит поглядывал с любопытством на Летящего, и переводил немногочисленные разговоры на срединную хину. Коротко и четко отвечал он на задаваемые вопросы, а некоторые обрубал сразу вежливым «Не могу знать». Без подобострастия, но с уважением. С тем самым подчеркнутым соблюдением этикета, от которого ломило зубы.

Шатры у здешней армии были абсолютно одинаковы и сшиты в мастерских, где знали в этом толк. Походная кухня сворачивалась за полчаса, а котлы были идеально начищены даже снаружи. После зрелища походной купальни — отдельно для женщин тоже построили — Летящий ничему не был способен удивиться.

Значит, так воевали раньше. Или должны были воевать. Или это были военные новинки. Или…

— А все ж-таки не верю я, — высказался Дацит, не отказывая себе в удовольствии набить желудок на походной кухне — надо признать, еда тоже была отменной, — показуха это. Хорошо стоят, чистенько. Красиво. Помотай месяца три по Черноземью эдакую красоту — куда она денется?

— Дисциплина прежде всего, — высказался сопровождающий их суламит, улыбаясь, — если и красоты не станет, дисциплина важнее.

— Пока в мисках есть это, — Дацит кивнул на куриную ножку, — будет тебе и дисциплина, и что хочешь.

— В большинстве своем, мы не едим мертвой плоти, — по-прежнему натянуто улыбаясь, ответствовал собеседник, — это — для вас.

Дацит смолчал. Разве сытый поймет голодного?