========== Причины быть вместе ==========

- Ну и что ты хочешь этим доказать? – сварливо спросил Торин у Рути, и она перевела на него хитрый и спокойный взгляд своих зеленых глаз.

- Что?

- Что доказать, спрашиваю… что ты… что я… чего хочешь?

Ему разрешили вставать. И хотя он чувствовал себя здоровым, как никогда, по-прежнему ему не давали ни поднимать ничего тяжелее стакана, в руки не давали топора, лишили мяса – любимый метод лечения Оина после знакомства с эльфийской медициной, и вообще, всячески ограничили в правах. Торина это бесило страшно. Но еще больше он недоумевал и злился, что же Рути забыла в его спальне, и зачем ошивается вокруг, прошибая его насквозь внимательным взглядом, день за днем постоянно неуклонно наводя его на мысль: жениться надо.

Иначе он сам себя не простит за разврат. За то, что она раздевает его, делает ему массаж, ухаживает за ним, как за малым ребенком, и делает это так, словно кто-то приказал, да еще и выдал точную инструкцию, как лучше. Где и как трогать, куда нажимать, о чем не говорить. И, что бесило еще больше, она была на своем месте.

Стопка льняного белья в ее руках, ароматная и отглаженная. Аромат ландышевой настойки, которую она капала в стакан с водой, сводя брови на переносице и считая, кусая светлую губку с пушком над ней. Ее мучительное присутствие тем больше тревожило, что она вела себя именно так, как вела бы его жена, достаточно с ним пожившая и хорошо его знающая. А еще Торин ненавидел быть слабым. Наедине с собой он мог себе позволить такую роскошь, но только не в присутствии этого юного создания.

Ей бы танцевать с молодыми парнями, лихо отплясывать, кружась в объятиях веселых красавцев, никому ничего не обещая, но всех одаряя светом присутствия. Ей бы флиртовать, кокетничать, стрелять хитрыми взглядами зеленых глаз из-под черных ресниц, и слыть первой девушкой Эребора. Но никак не препираться с узбадом, никак не вертеться вокруг него, даже когда очевидно стало, что она от него доброго слова не услышит.

Да и не обещал он ей ничего, чтобы она так старалась. Сдуру, спьяну, да то разве в счет.

- Не хочешь, не женись, - сказала она спокойно, желая ему доброй ночи, и намереваясь оставить до утра. Торин выпростал руку из-под одеяла, и удержал девушку рядом.

- Хочу, в общем-то, - тихо сказал, и рассердился на нее, себя, на свое состояние, на босые ноги и нерасчесанную бороду. Рядом с ней он все время был собой недоволен.

Рути залезла с ногами на кровать, и прижалась к нему. Как в детстве. В детстве у нее не было такой пышной груди. Не было толстых, змеями вьющихся пшеничных кос. Она помещалась у него под рукой вместе с Ори, и еще оставалось место для Гимли, пока тот не подрос. Но сейчас в ее движениях не появилось намерения соблазнить, и Торин чувствовал это. Был лишь знакомый давний уют.

- Ты за этим приехала?

- Ты мне снился, - пояснила Рути, смело заглядывая гному в глаза, - звал к себе. Вот и приехала.

Торин в задумчивости отвернулся.

- Что с тобой, Торин? – спросила девушка, беря его за руку и целуя в ладонь, - как ты себя до этого довел?

- Был королем, - усмехнулся он, пряча взгляд.

Сидели молча. Рути гладила его руки, целовала его ладони, массировала голову, и одно ее присутствие усыпляло и утешало.

- Ну так женишься на мне? – пропела она сладко ему в ухо, и чуть подалась к нему всем телом. Торин дернул головой в сторону, недобро глянул на нее.

- Нет, пожалуй, - отрезал он, - найду тебе молодого гнома. Твои дети будут звать меня «дедом». Будешь красивой и богатой. Будешь расчесывать волосы гребнем из кости элефанта. Оставь меня, Рути. Я зол на тебя за твое внимание. Я хочу бросить все, и уйти. На Сосновое Плато. Построить себе хижину и жить там до скончания дней. Надоело.

- Я построю себе хижину поблизости, - мечтательно подняла глаза к потолку Рути.

- Что ты хочешь этим доказать? – тут и задал Торин этот вопрос. Больной, прорезавшийся через сны и видения. Вопрос, на который ему нужен был настоящий ответ.

От снов он пробудился, а реальность что-то не радовала. Не было ни бесконечного счастья, ни разом решившихся проблем и выполненных задач. А что было? Настойки, горькие лекарства, ворчание Оина и тревожные взгляды семейства. И вот она, красивая и чудесная, тратящая время своей юности с ним и его больным сердцем.

Рути приблизилась к его лицу и легко поцеловала в губы. Он не шевелился. Сладкий медовый аромат ее волос дурманил. Но не до кипучей темной страсти, как на последнем празднике. Отнюдь.

- Позволь мне быть рядом, - попросила гномка тихо, - мне больше не с кем быть. И не хочется быть ни с кем.

- Я не могу обещать, что… буду жить долго. Сама видишь, я старый и больной. Характер у меня поганый. Дис спроси, она тебе скажет, - глупости говорил Торин, и знал это, а вот как сказать правду, не представлял.

- Она мне сказала, - безмятежно ответила Рути, - что я зря теряю с тобой время. Что ты злой и все такое. И все остальное, что ты уже две недели мне говоришь. Можно подумать, я тебя не знаю. А ты забыл, что я тебя помню столько же, сколько саму себя?

Торин вскинул брови: «И?». Гномка гладила его по волосам, понемногу начиная ежевечерний сеанс массажа, и улыбалась. И упрямая малышка из Синих Гор улыбалась вместе с ней сквозь десятилетия.

- Когда я была маленькая, ты после рабочего дня возлежал на скамье, на шкуре, и иногда говорил мне: «Жалей меня». Я тогда накрывала тебя с головой одеялом, и ложилась рядом, и жалела. И тебе не зазорно было просить меня. А мне не стыдно жалеть. Почему ты сейчас не позволяешь мне?

- Жалеть? Меня? – он не знал, изумления или злости больше в вопросе.

- Да. Тебя никто не жалеет, кроме меня, - спокойно ответила Рути, - и все твои женщины тоже.

- Мои, как ты изволила выразиться, женщины, не ввинчивались в душу с твоим энтузиазмом. Зачем это тебе?

- Это хитрый план по завоеванию Торина Дубощита. Послушай, узбад! У меня есть список аргументов, почему ты должен выбрать именно меня.

Торин против воли заулыбался. Закусил губу. Малышка Рути! Да, выросла, но себе не изменила.

- Зачитай, - велел он.

Она уселась напротив, и принялась декламировать.

Что сказала Рути

Что ж, узбад, выслушай мои слова. Тебе будет приятно услышать их, потому что они о тебе. И неприятно – по той же причине. Но твое лицо светлеет, когда ты в центре внимания, и я понимаю, почему.

Потому что, желая обидеть тебя, тебя всегда называли эгоистом. Я не знаю ни одного мужчины с толикой власти, кого не называли бы эгоистом. А таких, как ты, нет больше на свете; и не потому, что ты правитель, а потому, что ты – сам по себе особый. Умный. Восхитительно заботливый. Твои женщины, узбад, всегда так говорили, а ты откупался от них побрякушками, ночами страсти и своим красивым телом – прошу, не убирай руку, ты красивый, правда. От тебя хочется детей. И вовсе не старый, позволь же мне… так-то лучше. Здесь ты очень красивый. У тебя созвездие родинок на животе под этой милой шерсткой. Когда я была маленькой, помнишь? – я любила придумывать из них новые узоры, были у меня и любимые. Помню, как подстригла тебе твою… шерсть. Овечьими ножницами. Кили подговорил…

Никакой ты, Торин Дубощит, не эгоист. Просто, если тебя назвать упрямцем – ты упрямо бросаешься доказывать, что все вовсе не так. Путаешься, злишься, и бери горяченьким! Ты – из кхазад и слабости твои – слабости всех гномов. Они есть у тебя. Улыбайся, улыбайся, я говорю правду. Вкусно есть, мягко спать, петь и веселиться, любить женщину жарко и отдаваясь до конца – что в том плохого? Чем наша жизнь хуже их не-смерти? Они не поймут нас, узбад Торин, никогда не поймут. Ни эльфы, ни люди. Ни майяр, чтоб им провалиться. Когда Таркун пришел в Эред Луин после похода и с гадкой улыбочкой начал рассказывать о твоих потерях, я была там, я слышала. Он жалел, что ты остался жив. Сейчас празднует, наверное, свою правоту.