Ба Саргун для себя уже твердо решил, чем займется. Да, он будет ходить на советы воинов. Непременно будет восседать со всеми под каштанами, и жевать красные листья и табак, вспоминать лучшие времена и загадывать на будущее. Но потом откроет школу. Школу для детей Афсар. Идея эта, неприличная для мужчины — возиться с детьми, вот еще! — укрепилась в нем за одну ночь. Он начал искать возможность ее осуществления.

Сам он учился в круге у старого воина. Мальчики постигали науку охоты и сражения. Слушали истории. Так будет и впредь, но в его круге они будут учиться читать и писать. В детстве, как считается, всему учиться легче. Да и Э-Ви рассказывала, что у них на западе тоже есть школы. Он откроет свою. У него маленькие воины Афсар будут читать о том, что иначе никак не узнать и не увидеть. А он будет рассказывать значения слов и фраз. И однажды все изменится вокруг.

Когда-нибудь, когда закончатся дни злых духов, Саргун исполнит свое намерение. А пока он без устали носил хворост к дому, свозил каждый клочок сена для коз и всеми силами экономил, работая иногда за одну еду у всех соседей подряд.

Эвента все так же плела корзины и мела дворы. Бабуля, щурясь своими почти слепыми глазами, шила и штопала. Все чаще они молчали, объединенные новой общей идеей обосноваться в Таше заново. Враждебности больше не было, хотя мелких бытовых распрей между старушкой и молодой рабыней не только не поубавилось, но и прибавилось.

— Зачем ты вешаешь тряпку на окно? — дулась старуха, злобно срывая упомянутую тряпку и потрясая ею перед носом сулки, — тебе не жалко нашего добра?

— Но солнце слепит….

— А не надо спать подолгу!

— Но хочется скрыть то, что происходит в доме, от тех, кто идет мимо.

— А что такого может происходить в доме, что это нужно скрывать?

Идею сплошных дверей бабуля тоже отвергла. Но Ба Саргун разрешил их спор, молча поставив дверь на свою комнату — там же жила и Э-Ви.

Дом был пуст, но мертвым не казался. Словно замер в ожидании чего-то, прежде невиданных перемен. Из пяти комнат заняты оказались две, и то, лишь по настоянию Саргуна, бабуля отказалась от идеи выделить себе уголок в одной комнате, и там же обустроить кухню.

Ему нравилась идея жить с Э-Ви вместе. Ему нравилось их уединение по ночам.

Ему очень нравились эти ночи.

Все изменилось после переселения. Что именно, сказать он не мог. Вроде бы, все происходило точно так же, как всегда, только теперь его рабыня всегда настаивала на своем и раздевала его перед соитием. Обнаженный, он чувствовал себя уязвимым, но странным образом это возбуждало и волновало кровь.

Он в ответ мучил ее поцелуями. Научившись этому удивительному способу доставлять себе и женщине удовольствие, он готов был бы отказаться от всех прочих. Гениальный западный народ! — радовался Ба Саргун. До чего додумались! Поцелуй в своей гениальности далеко обогнал всякие там «политики» и «баллисты».

Поцелуи. Много поцелуев. Быстрые, медленные, поцелуи в губы, в глаза, поцелуи рук и даже ног. И еще были стыдные поцелуи там, под шароварами или набедренной повязкой, от которых захватывало дух, а удовольствие становилось нестерпимым до крика.

— Трогать там арут, — шептал он в ухо Э-Ви, сам проникая руками под ее шаровары, — арут — трогать там языком…

— Тогда мы не будем этого делать, — хлопала она в ответ ресницами и усмехалась, зная, что он не остановится.

Удивительнее всего было, что теперь она тоже становилась, как мужчина. В чем причина, Ба Саргун не совсем понимал. Что-то изменилось. Что-то важное. Она тоже теперь часто дышала под ним. А то и на нём, и тоже иногда кричала и стонала, как он сам. Так же бесконтрольно дергалась. Так же потерянно сжимала его плечи, пропускала волосы между пальцем и прерывисто вздыхала, глядя сонными голубыми глазами ему в лицо и улыбаясь. Нездешней, расслабленной улыбкой. Ей нравилось! — и это был не арут, потому что афс вообще никогда не интересовался, могут ли женщины что-то испытывать от сношений. И никто не интересовался. А она испытывала такое же удовольствие, как он сам, если не большее.

Пусть не говорила об этом, спрашивать ее было стыдно и неловко, но чувствовать Саргуну запретить было невозможно. И он чувствовал и замечал.

Вот она выгнулась под ним, обхватила его поясницу ногами, подавила вопль, вот ее ноготки впились в его ягодицы. Вот сжалось само ее тело внутри, и она часто задышала.

Вот она подала ему еду. Ласково провела рукой по его руке. Вряд ли осознанно. Оттого более ценно.

Несколько раз подошла к нему среди дня и молча обняла со спины. Поцеловала шрамы от кнута. Сама, среди дня, прямо во дворе! — один сплошной арут, но вместо того, чтобы отпрянуть в сторону, он развернулся и поцеловал ее в ответ. И целовал долго.

Может, кто-то и видел. Может, даже Фоска, которая везде ходила за ним хвостом. Сначала заманчиво поигрывала запястьями, демонстрируя отсутствие татуировок на них, потом уже смотрела на него печальными глазами, потом с разнесчастным видом просто следовала по пятам.

В доме Ба Саргуна было пять комнат, а семейство Муи все еще обитало в палатках.

— Они дадут тебе ее бесплатно, если ты поселишь их здесь, — заявила бабуля Гун однажды, когда Фоска опять мелькала за заборчиком. Саргун задумался.

— Их много, будет тесно…, но у них много овец.

— Нет, не бери ее, — поспешила исправиться бабушка, — она нам здесь не нужна. У нас здесь есть Э-Ви.

«У меня есть Э-Ви», подумал афс, и с того дня Фоска, словно прочитав решение его души, перестала преследовать Ба Саргуна.

========== В осаде ==========

Эвента проснулась среди ночи. В последнее время она часто не могла спать, но этой ночью ее буквально подбросило на кровати. Оглянувшись в сумраке, она обнаружила справа от себя мирно похрапывающего Саргуна — черные лохмы, расписанные татуировками плечи, курчавая поросль на пояснице сзади — нащупала под рукой его костяное ожерелье. Снял все-таки, наверное, кололось.

За окном было тихо. Возможно, подозрительно тихо. Ни звуков лая, ни ранних петухов. Предчувствие кольнуло сердце сулки, и она потрясла афса за плечо.

— Ба Саргун, — прошептала она, — что-то не так.

Он отвернул голову от нее. Спал он по привычке на животе.

— Хозяин Ба!

Никакой реакции. Подумав, Э-Ви решилась на нечто небывалое. Ею двигало не осознанное решение, но какой-то древний инстинкт. Он же говорил ей, что близка опасность.

— Бабушка! — метнулась она в комнату старухи Гун.

Старая афсийка не подвела. Эвента еще не успела добраться до очага, а старуха уже сидела на своей узкой койке без малейших признаков сна и выжидающе хмурилась в темноту.

— Что-то не так на улице, — шепотом сообщила Э-Ви, ничуть не стесняясь собственной наготы.

— Злые духи? Враг? — бабуля Гун вооружилась крюком для котла и немедленно выглянула из-за занавески наружу, — почему не будишь мужчину?

— Не просыпается.

— Дура! Будить надо лучше! Укуси его или ударь, он воин, поймет!

Но не успела Э-Ви сделать и два шага в сторону комнаты Саргуна, как в дверном проеме появился тот, кто заставил молчать собак и птиц.