Она говорила с таким знанием дела, что мне стало жутко, учитывая то, что я была практически уверена, что это пятна крови. Наверное, я побледнела, потому что Фелисити снова нахмурилась, глядя на меня.

Боясь спровоцировать ее на желание разобрать с проблемой другим способом, например избавиться от меня или принести в жертву, я ретировалась в гостиную.

Однако все же сегодня был не мой день. Вот не может так конкретно не везти. В тот момент, когда я вернулась в комнату, дом сотряс гневный крик:

– Куда черт возьми запропастилась эта приживалка?! Я же сказал, что она обедает и ужинает со мной!

Голос Собера я узнала моментально, но от оскорбления, которое точно было в мой адрес, опешила. Даже забыла, что стою посреди комнаты полуголая. Зато мужчина заметил сразу. Он влетел в комнату словно дикий зверь и резко застыл, смотря на меня своими темными глазами.

Бывают в жизни ступоры. Мой наступил в эту минуту. Под обжигающим, свирепым взглядом, который алчно прошелся по телу. Казалось, он испепелил на мне белье и я предстала перед ним совершенно голая. Кожа пылала. Я физически ощущала его скользящий взгляд, которые ощупывал мои изгибы. Он оставлял на мне ожоги третье степени, не меньше. Чистая, ничем не прикрытая похоть вспыхнула в холодных глубинах. Захотелось спрятаться, скрыться от первобытного порыва, что так открыто читался на лице мужчины. Именно желание побега встряхнуло меня, от чего я пришла в чувство.

– О Господи! – пораженно вскрикнула, бросившись прочь из гостиной, но по закону подлости двери из коридора открылись Фелисити.

Она перегородила мне пути к отступлению и я отскочила назад.

– Что тут происходит? Собер! Не ожидала увидеть тебя в своем логове, – хмыкнула свекровь, никак не комментируя мою обнаженность.

Мне пришлось обхватить себя руками, чтобы хоть как-то прикрыться.

– Она! – кивок в мою сторону. – Должна была вернуться на обед, или мои приказы уже ничего не значат.

Угрожающие нотки заставили Фелисити подобраться.

– Конечно значат! – быстро заверила его женщина. – Просто девочка загулялась, а потом испачкалась и мы как раз приводили в порядок ее одежку. Будь снисходительней.

На словах об одежде глаза Собера снова метнулись ко мне. Я моментально вся покрылась румянцем. Ой мамочки, как же стыдно!

– Думаю, нашей гостье можно сделать поблажку и простить за непослушание, – умасливала свекровь.

Вообще ее голос и поведение кардинально поменялись. В интонации появились мягкие, игривые нотки. Она почти что лебезила перед мужчиной. Улыбка наполнилась кокетством. Движения стали плавными, завлекающими, словно она готова была растаять, превратившись лужицу, лишь бы удовлетворить его. Меня передернуло, ведь эта женщина была замужем за другим! Как можно так себя вести! Даже если это ее бывший любовник, нельзя так не уважать текущие отношения.

Нет, я не была ханжой, но измены не приветствовала. Нужно оставлять человека, когда ты встретил другого. Врать за спиной – это опустить ниже собственного достоинства. Правда, не мне сейчас рассуждать о морали, когда я стою в одном белье перед свекром и свекровью. Даже скрыться негде. Один путь к отступлению загородил Собер, второй – Фелисити.

– Никаких поблажек, если она хочет стать частью семьи! – рыкнул мужчина.

Я тут же в согласии кивнула. Все что угодно лишь бы наконец закончить эту минуту позора.

– Ты не можешь с ней вести себя, как с членом общины. Она другая! – нажимала Фелисити.

Как ей еще удавалось спорить с этим извергом? Он же приводил в ужас одним своим гневным видом! По крайней мере, сейчас не смотрел на меня. Вообще казалось, что я испарилась. Меня не было в этой комнате. Я просто мебель.

– Ты смеешь мне указывать, как я должен себя вести? – с откровенной угрозой тихо поинтересовался Собер.

От его голоса у меня пошли мурашки по коже. Мурашки ужаса и страха.

– Конечно, нет. Лишь прошу пожалеть девушку. Она вся пропахла испугом.

Не знаю, чем я там пахла. Вроде в трусы еще не наделала, но жутко было так, что находилась на грани. Крылья носа мужчины затрепетали. Неужели он и правда решил, что еще и так опозорюсь? Кем он меня считает? Он нахмурился, после чего я невольно повела носом. Да, нет же. Никакого противного запаха. Однако лицо Собера выражало совсем другое.

– Хорошо, – со злостью бросил он. – Пусть сейчас остается у тебя, но на ужин я жду ее в своем доме! И пусть только попробует прийти не вовремя!

Как-будто он есть без меня не может! Что за дурацкое требование?!

У меня наоборот рядом со свекром кусок в горло не полезет. Особенно после такого представления. Теперь все время буду с румянцем ходить. С одной стороны, ничего страшного. Увидел меня в белье. Это почти тоже, что купальник. С другой, так стыдно мне еще никогда не было.

– Как прикажешь, – Фелисити покорно склонила голову, после чего Собер махнул рукой и бросился прочь из гостиной.

– О господи, – простонала я, когда услышала, как захлопнулась входная дверь. – Какой позор!

Спрятав лицо в ладонях, опустилась на краешек дивана.

– Дорогая, ничего страшного не случилось, – заверила свекровь, присаживаясь рядом со мной. – Через время будешь вспоминать этот момент со смехом.

– Почему я не могу пожить это время у вас? – с нескрываемой надеждой спросила ее.

Однако Фелисити грустно улыбнулась, отрицательно покачав головой.

– Мы все подчиняешься нашим законом, а пока твой брак с Дереком не признан, ты не можешь остановиться нигде кроме дома главы. Это гарантирует тебе защиту. Сообщает всем, что ты под его покровительством.

Это глупо, но так и быть я приму этот ответ, но все равно у меня оставался еще один вопрос.

– А что за правило с обедом и ужином? Почему я должна есть только с отцом Дерека.

На лице Фелисити поселилось снисходительное выражение, словно ей приходилось объяснять азы несмышлёному ребенку.

– Это тоже относится к защите. Если он несет за тебя ответственность, то принимать пищу ты можешь только рядом с ним.

– А завтрак?

– Собер встает с первыми петухами, поэтому таким образом сообщил, что завтракать тебе придется самой, но в его доме.

Моя голова сейчас взорвется. Где логика во всем этом я не понимаю!

– То есть обедая у вас я нарушаю негласный закон?

– Не волнуйся, дорогая. Я же получила личное разрешение от главы, чтобы ты осталась. А теперь беги в ванную, я оставила для тебя там свои халат.

Ой! – подскочила с дивана. Оказалось, я до сих пор сидела в одном белье! Просто была настолько ошарашена услышанным, что даже забыла об этом факте.

Перед ужином я значительно нервничала. Румянец, казалось, навечно поселился на моем лице. Смущение никак не желало отпускать. Боже, такой позор! Предстать в одном белье перед своим свекром. Но больше меня волновало, почему я моментально не бросилась прочь, а замерла, позволяя ему рассмотреть меня.

То, каким взглядом он скользнул по моему телу вызвало мурашки по коже. Слишком откровенный. Порочный. Так не должен смотреть мужчина, который стал мне родственником. Отец моего мужа. Подобным образом тебя рассматривает лишь заинтересованные самцы, выискивающие себе ночную утеху. Грязно. Неуютно, но в то же время он что-то затрагивал во мне. То женское самодовольство, которое просыпается, когда ты становишься объектом внимания.

Вспоминая о Дереке. Я больше не видела его сегодня. Он даже на обед к матери не появился. Оставил меня полностью на попечение матери, а когда наступил вечер она с улыбкой отвела меня в дом главы. Где делся мой муж? Почему бросил меня? Я думала, что смогу хоть его расспросить о том месте, которое нашла. Первое впечатление прошло. Ужас отступил, позволяя думать рационально. Я же нахожусь на ферме, где естественно убивают животных. А что я знала об этом? Да ничего! Возможно это какой-то обычай на плодородие.

По крайней мере эти выводы помогли мне не думать о жертвоприношениях и человеческих пытках. Богатое воображение до добра не доводит. К сожалению, и отсутствие поддержки в лице мужа тоже. Словами не передать какую обиду я ощущала. Он оставил меня на попечение своих странных родственников. Теперь мне приходилось самой справляться с его деспотичным отцом.