— Значит, отговаривать бесполезно?

— Мы с Левиафаном найдем общий язык, обещаю.

С минуту Нанну смотрела на свою подопечную в тревожном раздумье. На миг Гвендолин даже почудилось: не отпустит, ни за что не позволит вторгнуться в логово монстра. Однако Нанну вдруг шагнула к ней и растроганно обняла, горячо выдыхая во взъерошенную макушку. Гвендолин ощутила, как тяжело бьется ее сердце.

— Береги ее! — велела она Айхе, от расстройства позабыв привычно выкнуть. — И не смей обижать. А если морская гадина ее хоть когтем…

— Понял-понял. Идите уже.

Когда полыхающий факел в ее руке скрылся за далеким поворотом, подземелье на мгновение погрузилось в кромешную тьму.

— Уверен, у тебя имеется веская причина, чтобы сунуться в эту дыру, — раздался во мраке голос Айхе, и по звенящим ноткам паники Гвендолин поняла, что тот отчаянно желал бы очутиться за тридевять земель отсюда.

— Доверься мне.

— Уже. Иначе не задержался бы здесь ни на минуту.

— Левиафан замечательный, вот увидишь!

— Конечно-конечно, — его страдальческий тон заставил Гвендолин улыбнуться, — но я на всякий случай оторву ему голову, если не возражаешь.

— Айхе!

— Ну хорошо… Если серьезно, я… хотел сказать… Там, на арене, ты спасла мне жизнь, — слова давались ему нелегко. Непокорный и честолюбивый мальчишка очевидно не привык признавать поражение, а тем более извиняться, и теперь мучился от смущения. — А я повел себя, как строптивая девка…

Гм. Отличное сравнение.

— …то есть как свинья! — поправился Айхе и с облегчением выдохнул. — Прости.

Гвендолин мысленно зааплодировала его мужеству и нашарила во тьме его ладонь, чтобы ободрить и успокоить. Правду Нанну говорила: кое-чему он действительно научился.

— Прощу, если зажжешь свет, — сказала она, сдерживая улыбку. — Или ты рассчитываешь нагрянуть в потемках, чтобы напугать Левиафана до полусмерти?

— Такого напугаешь, — буркнул Айхе, не отнимая руки. Помедлил, с неожиданной силой стискивая пальцы Гвендолин, а затем позволил свету зародиться прямо между их сцепленными ладонями. Голубое сияние разлилось по переплетенным пальцам.

— Мне все ещё не верится, что все позади, — пробормотала Гвендолин, неловко вытаскивая ладонь из руки Айхе. Его близость палила, словно огонь.

— Поэтому ты стремишься к новым неприятностям, — он забрал у нее кольцо и принялся перебирать ключи один за другим, выискивая нужный. По напряженной линии плеч Гвендолин догадалась, что его беспокоит отсутствие рубахи, но тут уж ничего поделать было нельзя: та превратилась в лохмотья, которыми затыкали раны, и потерялась бог знает где.

— Я стремлюсь выполнить обещание, — произнесла Гвендолин и деликатно отвернулась. — Разумеется, я не имела права его давать и решать за тебя, но очень хотелось верить, что ты не откажешь в помощи.

— Не откажу, — легко согласился Айхе, подобрав, наконец, подходящий ключ. Скрежет, разнесшийся по коридору, был способен поднять мертвого. — Не поверишь, но я чувствую в себе силы не отказать сразу нескольким ящерам!

— Я заметила, — опасаясь, что он выполнит угрозу быстрее, чем она успеет предупредить Левиафана, Гвендолин выхватила ключи у него из рук и проскользнула в открывшийся проем.

— Подожди! — Айхе нагнал ее у второй двери. — Постой!

— В чем дело? — Гвендолин испуганно обернулась. Вот глупая! Устроила тут гонки, а ведь он едва на ноги встал! — Тебе плохо? Больно?

В колеблющемся призрачном сиянии, стекавшем с ладони Айхе, она с тревогой всматривалась в его лицо. Без своей великолепной колдовской ауры он по-прежнему выглядел изможденным и обескровленным: худощавый, чуть ссутуленный подросток, весь в синяках, ссадинах и шрамах, с запекшимися губами и черными глазами в пол лица. Он дышал поверхностно и прерывисто, тратя последние силы на то, чтобы разогнать мрак. Должно быть, показательное выступление перед Нанну и ребятами истощило его, вселило ложную уверенность в скором выздоровлении.

— Ох, какая же я дура! — Гвендолин бросила связку с ключами и полезла в карман. — Не уверена, прошел уже час, или нет, но хуже не будет. Вот, выпей. Один глоток.

— Ты похожа на наседку, — заметил Айхе иронично. Взболтал восстанавливающее зелье, изучил плавающий в нем волокнистый корень критическим взглядом. И послушно приложился к горлышку. — Благодарю. Это восхитительно, в жизни не пробовал ничего вкуснее.

Гвендолин пропустила иронию мимо ушей.

— Как ты себя чувствуешь?

— Готов к встрече с говорящим драконом.

— Не насмешничай. Ты сам — говорящий дракон.

— Ну, я-то посимпатичнее буду.

Обитая железной лентой дверь тяжело подалась.

— Я первый, — Айхе попытался задвинуть Гвендолин назад.

— Вот уж нет! — Только рыцарства ей сейчас не хватало! Еще пальнет ненароком каким-нибудь боевым заклятием: сам выдохнется и дракона раззадорит. Гвендолин подлезла под его руку и нырнула в грот прежде, чем Айхе успел сцапать ее за шкирку.

— Левиафан?

В плотных полосах желтоватого тумана, стелющегося над водной рябью, зажглась пара раскосых зеленых глаз: жутких, гипнотизирующих. Следом за ней навстречу выплыл острый нос, покрытый медной чешуей.

— Не шевелись, — Айхе бесцеремонно затолкал Гвендолин за спину, вокруг его ладоней разгорелось красное пламя. — Эй, чудище! Дошли слухи, будто ты умеешь изъясняться на человеческом наречии! А ну докажи!

Зеленые глаза хищно сощурились.

— Иначе мне придется тебя заколдовать! — дерзко пригрозил Айхе.

Он стоял у самой кромки воды, откуда вдруг вынырнул метровый коготь и подсек ему колени. Айхе не успел даже вскрикнуть: взлетел вперед ногами и плюхнулся на лопатки. В озеро. Гвендолин окатило холодными брызгами. Несколько секунд по черной воде расходились круги. Левиафан не стал дожидаться, пока мальчишка вынырнет сам: пошарил лапой по дну и вытащил его. Айхе захлебнулся страшным кашлем, однако воинственности не утратил: содрогаясь всем телом, отплевываясь, вскинул сияющие красным руки. Левиафан легонько прихлопнул его второй лапой и с любопытством обратился к Гвендолин:

— Это еще что такое?

— Его зовут Айхе, — затараторила та, испуганно следя за сомкнутыми драконьими когтями. — Поаккуратнее с ним, пожалуйста! Помнишь, я обещала привести волшебника, который поможет тебе вернуться в океан?

— Ну, — Левиафан благосклонно кивнул, свесив из клыкастой пасти кончик языка.

— Вот! Привела!

— Серьезно? — дракон поднес лапы к морде, заглянул в щелочку и тут же получил зарядом колдовства в глаз. Утробный рев сотряс подземелье, из драконьей пасти вырвался столп пламени и ударился в воду. Оглушенную Гвендолин отнесло обратно к полуоткрытой двери и щедро окатило горячими брызгами и удушливым жаром огня.

— Не надо! — закричала она и мучительно закашлялась от гари, разъедающей горло. О боже, это была ужасная идея! Она погубила Айхе!

— Ты! — Левиафан с яростью стиснул мальчишку по пояс в кулаке. — Еще один такой плевок, и я откушу тебе голову, понял?

— А ну поставь меня на место! — корчась от боли, велел Айхе.

— Мать честная, этот задохлик еще приказы раздает! — изумился Левиафан. — Очуметь можно! Ты, пацан, либо храбрец, либо идиот. Лично я склоняюсь ко второму.

— Если я захочу, от тебя мокрого места не останется, чудище, — выдавил Айхе, тщетно пытаясь раздвинуть медные складки драконьей шкуры и освободить ноги.

— Точно. Идиот.

— Айхе сегодня дрался с богом ночных теней и победил его! — заявила Гвендолин в его защиту. Впрочем, тут же стушевалась и добавила: — Почти. Он едва не умер, потребуется время, чтобы восстановить колдовские силы.

— И не только колдовские, — заметил Левиафан, ослабив хватку и поворачивая мальчишку так и этак. — Похоже, здесь не только меня плохо кормят.

— Отпусти его.

— С удовольствием, как только потушит свой фитилек и перестанет тыкать им мне в морду.

— Айхе, пожалуйста! — Взмолилась Гвендолин. — Ну что за глупая непримиримость! Обязательно все решать с помощью кулаков?