Как не поверить рассказывающему о Наполеоновском времени человеку, если он голыми светящимися руками, без иглы и нити «сшивает» тебе лицо? Да ещё и шрама не остаётся!

– А что берегиня ещё умеет? – поморщился я. Больно всё же было.

– Много чего. Мал ты ещё знать. Поймаешь свою – покажет, – дед лукаво усмехнулся и тут же посерьёзнел: – Сиди уже. Нам ещё чудо твоё заморское подменой выкорчевать… А времени-то нет особо – скоро Иго спать укладывать. За два денька-то, боюсь, не управимся.

– Подменой? – переспросил я, но дед не ответил.

Со спиной и плечом дело пошло быстрей – старик приноровился. Я молчал и старался особо не шевелиться, чтобы не мешать. И не нашёл ничего лучше, как ненадолго провалиться в себя.

Дед просил помочь с рейтингами, числами и ступенями человека, который сам особо в этом не разбирался. Основной принцип, конечно, я понимал. Это было сродни игре, а в них я провёл всю юность, сидя в прокуренных полутёмных подвалах питерских «игровых залов». Давно это было, да только такое не забывается.

Разберусь, поди, и с тем, что на меня свалилось!

Нхакал спал мирным сном, прям щеночек. Бантика не хватало на каждом хвосте да ошейника с кличкой «Пушок». Я обошёл его, чтобы получше осмотреть. Жуткая животина. И где такая в Египте обитает?.. В Ниле крокодилами обедает?

Экран на постаменте обзавёлся новыми показателями. Первое, что бросилось в глаза – это какая-то вертикальная шкала, на треть заполненная витым столбцом. Что-то подсказывало мне, что так обозначался пройденный тварью путь от первой ступени до второй. Своего рода прогресс.

Ещё недавно ничего этого не было. Выходит, появилось после моей попытки задушить змее-мачо. Это наталкивало на мысль, что механика «роста» – как в компьютерных играх: использование навыка, в моём случае сущности, повышает коэффициент его эффективности. В моём случае – нхакал матерел, набирался опыта. Что ж, просто и логично.

Не было тут раньше и этих надписей:

«Классификация – обычный».

«Природа – дух мщения».

Я пораскинул мозгами, вспомнил пару РПГ-игрух, где встречалось нечто схожее. Если и дальше следовать этой логике, то после «обычного» класса твари идут какие-нибудь «эпические» или «легендарные», а в финале так и вовсе «божественные». Что до природы, то тут всё просто. Видимо, нхакал был не единственным в своём роде. Существовали и другие духи мщения.

Странно всё это. Нелепо. Получается, что прав был мужик из заставки «Что? Где? Когда?», и вся наша жизнь – игра?..

– Возвращайся, – тряхнул меня за плечи дед, и я очнулся. – Давай, не рассиживайся. Дров в баню натаскай, да поскорей!

– А где Иго?.. – поморщился я, разрабатывая залеченное плечо.

– Ты её так не зови, – перешёл на заговорщический шёпот старикан. – Не оберёшься. Её Иришкой зовут.

В тесной телогрейке времён Сталина и ушанке набок без одного уха («Иго отжевала, когда мала была») я вышел во двор. Вдохнул полной грудью, нос защипало крепким утренним морозцем. Какая красота была вокруг! И не подумаешь, что это не Сибирь, а клочок сохранившегося леса между двумя растущими мегаполисами. А ещё не подумаешь, что всё это великолепие – всего лишь… цифра. Ведь если тянуть за логическую цепочку, то наш мир – просто компьютерная симуляция. Но что-то мне подсказывало, что это не совсем так.

От вчерашнего озноба не осталось и следа. Закурив, я отправился на поиски бани и дровяника. Поленница нашлась быстро, и я, как умный Вася, сначала нагрёб полные руки берёзовых дров, и только потом, кряхтя и отдуваясь, пошёл искать баню, которая почему-то стояла вовсе не рядом с дровяником, как должно бы. Она и от дома-то была на приличном удалении, притулившись меж сосен. Зато рядом с прорубью. Оказывается, прямо по лесной усадьбе, огороженной хилым тыном, летом текла неплохая речушка.

В бане не было ни печи, ни дымохода. Но дрова я всё же скинул, потому как держать сил уже не было. Может, есть другая баня, нормальная? Тут же был просто круг из камней с золой, больше похожий на мини-капище, опять же пучки трав по углам да небольшая деревянная сдвижка сверху, которая рассохлась уже давным-давно. И чёрное всё. Даже покосившийся полок, на который и смотреть-то было страшно, не то что садиться.

– Ещё неси, – вырос за спиной дед, и я от неожиданности ударился головой о низкий потолок.

– А это…

– Что, бани по-чёрному не виде, сибиряк? – ехидно сощурился хозяин. – Тащи, говорю! Только сюда пока не заноси, в предбанке оставь.

Когда я вернулся, он уже развёл огонь в каменном кругу, побросал в него почти все дрова, что я принёс, а сам выскочил, кряхтя и кашляя.

– Ждём, малец. Чёрная быстро натапливается. Да нам и не жар нуже. Так вот запросто даже я не подменю тебе нхакала… Для этого нам надо… как бы тебе это попроще-то… во: уравняться как бы… А в бане, знамо, все равны… Кислого квасу хош?.. Не? Ну, лады, – и плюхнулся на скамью, вынув старенький китайский смартфон в изоленте. Дед прямо болел соцсетями.

Я нервничал. Сидел на узенькой скамье и дрыгал ногами, не зная, чем бы себя занять. И закурить не закуришь. И выйти не выйдешь. Это наверняка не безболезненно – подмена. Такая гадина, как нхакал, просто так не вылезет из меня. Сто процентов придётся помучиться.

В голове всё кружил один вопрос: как это деду удалось подсунуть в карман пальто, притом не моего даже, бумажку с дурацкой просьбой и деньги? Дважды. И я спросил.

– Домовой, – не отрываясь от ленты с котиками, ответил тот. – Он – моя самая полезная сущность. И давний друг. Без него я бы пропал. Без него пропал бы весь наш род.

– А сколько их у тебя? Берегиня, домовой…

– Много, Котенька, много.

– Ты говорил, что нхакала…

– Только подменой, – перебил он. – Тварь прилипчивая. Да и нельзя духа мщения заменить на иную по природе сущность. Потому мы тебе выместим его другим таким духом… Иначе никак. Да и пустой постамент – это, малец, дело такое…

Дед покачал белой головой, словно оставление постамента пустым грозит чем-то сродни смерти. Или того хуже – аж мурашки пробежали по спине. Вдруг вспомнив, каким именно способом во мне очутился нхакал, я закашлялся.

– А… как это – подмена? Просто та девушка, от которой у меня нхакал, она… ведь я её…

Дед совсем оторвался от смартфона. Посмотрел на меня сначала сквозь, как бы осмысливая мои слова, а потом лицо под бородой поплыло в улыбке, на глаза навернулись слёзы, и он согнулся в приступе скрипучего смеха.

– Во даёт! Во даёт, молодь! И что у вас на уме! Ишь, чем думае! Ну, умора! – он просмеялся и отложил смартфон в сторону. – Слухай. Она «наградила» тебя им только потому, что владеет какой-то сущностью, которая позволяе ей так делать. Вот так, запросто, нельзя впихнуть в человека сущность. Не. Никак. Так може только патриарх, да и то с будущим членом своего рода. При наречении.

– Рода?

Дед поёрзал на скамье, принюхался к дыму, проникающему меж щелей банной двери, будто по запаху мог что-то понять.

– Испокон веку ловчие на рода делились. Так повелось, даже я не упомню, откуда то пошло. Може, кто и помнит, да и им особо не верь. Правила Извечной Игры переменчивы, так что… Эх… Род объединяет самых разных людей, но людей, связанных духовно, а не кровью. Стать членом рода легко, а вот выйти из него не так просто…

– Мы с тобой… принадлежим одному роду, верно?

Дед посмотрел на меня и кивнул. Ясно было, что этого вопроса он ждал давно.

На меня никто так не смотрел. Даже родители. Даже супруга и сын. Если объединить всё тепло, что я получал от них, в один пучок – это и был бы взгляд беззубого деда, который сидел рядом на скамье, и о существовании которого я ещё вчера даже не подозревал.

– А кто ещё?

– Никого, Котенька, – с тяжёлой грустью перебил он. – Ты последний. Ты да я, да мы с тобой. Вот так вота. Иго не в счёт. Она – другая.

– Ничего не понимаю…

– А и не надо сразу-то. Со временем всё, со временем…

– А моя семья? Жена, сын. Брат, – не унимался я. – Они были нормальными людьми?