Не знаю, что выбивало из колеи больше – публичное унижение, конец большой дружбы, растоптанные чувства, безответная любовь… Да еще и самое больное событие – побег мамы. Но та весна, два года назад, будто поделила мою жизнь на «до» и «после».

Вспоминая все прошедшие неприятные события, я надолго замолчала, и Ира восприняла затянувшуюся паузу, как мое нежелание разговаривать на эту тему. Что ж, в этом она была права.

– А мне Вадик написал, – со скрипом раскачиваясь на поваленной сосне, сказала Третьякова.

– Серьезно? – удивилась я. – А что написал?

– Раскаиваюсь, скучаю, люблю, виноват. А то, что я столько времени проревела…

Ира вымученно улыбалась, и в ее глазах снова показались слезы.

– А ты чего?

– Еще не ответила. Пускай теперь он в ожидании помучается.

– А что ответишь? – осторожно спросила я. Зная Ирку и ее прежнюю любовь к Вадику…

– Я себя не на помойке нашла, – наконец серьезно произнесла Ира. – Как думаешь, получится у нас что-нибудь с Борисом? Не хочу в этот раз торопиться.

– Думаю, все в твоих руках, – улыбнулась я. Наш вожатый производил хорошее впечатление, в отличие от самовлюбленного манипулятора Вадика.

– Он живет недалеко от улицы Мира. И почему мы раньше нигде не пересекались?

– Может, потому что он старше? – напомнила я.

– Данька меня прибьет!

– Да уж, теперь, после Вадика, он бдит в оба!

Мы наконец поднялись с сосны и направились в сторону корпуса. Скоро ужин.

– А вы где втроем пропадали?

– Смотрели, в каком месте можно перелезть через забор.

– Ира. – Нахмурилась я.

Ирка обняла меня за плечи.

– Побежишь с нами?

– Ты же знаешь, мне не нравится эта идея.

– Тогда я попрошу Ярового на олимпиаду по физике сходить и принести нам заветные жетончики.

– Если нас поймают, то никакие жетоны не помогут.

– И все-таки… – Ирка выразительно посмотрела на меня.

– Ладно, ладно! – сдалась я.

И не из-за каких-то дурацких жетонов. Просто если пропадать, то вместе. Потому что мне казалось, что одна, без друзей, я ничегошеньки не стою.

Над нами проплывали перистые, подсвеченные закатным солнцем, облака.

– И почему бы вам все-таки не помириться и не общаться, как раньше? – не унималась Ирка.

– Не хочу больше вспоминать ту ссору, – попросила я. – Ты же знаешь, это больная тема.

– Ты никогда не хочешь об этом говорить…

– Не трогай рану, тогда она заживет.

С очередной дискотеки я ушла намного раньше, оставив Ирку и Диану отплясывать под песни Элджея. Амелия, как обычно, проигнорировала мероприятие, сославшись на важные дела.

По пути к корпусу, недалеко от столовой, я заметила Оксану. Соболь сидела на скамейке, нервно отрывала лепестки с цветка и явно кого-то ждала.

После того, как я удостоверилась в том, что пост в «Подслушано» – ее рук дело, мне следовало выяснить с Оксаной отношения… Что ж, все эти козни были вполне в духе нашей школьной королевы. Вспомнила тот день, когда Соболь сообщила мне о пропаже рюкзака, в котором я позже обнаружила новую записку с угрозой. И все ее ненавистные взгляды в мою сторону, вздохи по Марку, история с Наташей Сухопаровой... Осталось узнать, кто посвятил Соболь в развод моих родителей. Ведь кроме Иры, Дани и Никиты об этом никто не знал. О том, что друзья могут меня так подставить, думать не хотелось. А что, если сейчас Соболь поджидает своего сообщника, и именно он имеет отношение ко всему, что случилось? Я, не придумав ничего лучше, спряталась за сосну. Погода к вечеру испортилась. Ветер трепал мои волосы и ветви деревьев. Сверху на меня посыпались иголки… Внезапно под чьими-то ногами раздался треск шишек. Я вытянула шею и в сумерках разглядела Василевского. Он шел со стороны леса, не глядя по сторонам. Подошел к Оксане и что-то негромко ей сказал. Соболь будто начала оправдываться, но из-за музыки я не слышала, о чем именно они говорят. На красивом лице Оксаны появилась глупая заискивающая улыбка…

Марк ушел так же быстро, как и появился. Соболь рухнула на скамейку и, закрыв лицо ладонями, горько зарыдала. Я некоторое время еще постояла под сосной, а потом решительным шагом направилась в сторону нашего корпуса. Свежий ветер легонько подталкивал в спину…

В палате я обнаружила Амелию. Циглер сидела с книгой на подоконнике перед распахнутым окном. Ветер трепал ее длинные черные волосы.

Я с таким рывком распахнула дверь, что Амелия от неожиданности вздрогнула.

– Ой, Вера! – ахнула она, обернувшись. – Ты уже вернулась?

– Что это у тебя на лице? – удивилась я, медленно подходя к окну. – Дианкины патчи?

– Она сама оставила их на моей тумбочке. На всякий случай, – пожала плечами Амелия. – А что, я их неправильно нацепила?

– Ну, в общем-то, да, – рассмеялась я, искоса поглядывая на ту самую секретную книжку, которую читала Амелия. 

– А ты почему не на дискотеке? – спросила одноклассница.

Я лишь растерянно пожала плечами. Уселась рядом с Амелией на подоконник. Постеснялась сказать, что Никита и Даня не пришли, а мне без Ярового и делать там нечего.

– Амелия, ответь честно, – начала я, вспомнив о рыдающей Оксане. – Это ты подкинула мне в кровать пауков?

– Нет, – замотала головой Циглер. – Честно, не я! Но было прикольно. Ты так верещала!

– Да уж, – вздохнула я.

– Сказать по правде, я думала, что это кто-то из наших мальчишек сделал, – сказала Амелия. – Например, Иркин брат. Кажется, такие розыгрыши вполне в духе парней…

– Да? – задумалась я. – Все может быть.

Почему-то в памяти тут же всплыла сегодняшняя встреча Оксаны и Марка. Меня тут же начали одолевать сомнения…

– А я решила, что ты против того, чтобы я ехала в лагерь, – призналась я. – Даже была мысль, что ты стремянку испортила. Тогда бы меня вычеркнули из списка.

– Что? – Циглер хрипло расхохоталась. – Фильмов насмотрелась? Глупости какие! С чего ты так решила?

– Твоя фраза: «Что ж, посмотрим, кто поедет» нас с Иркой очень напугала, – криво улыбнулась я.

– Стремянка мне сразу показалась хлипкой, – ответила Амелия. – Вообще понятия не имею, кому в голову пришло ее использовать в качестве реквизита. А по поводу своей фразы… У моей бабушки много друзей в РОНО, думала, через них выбить себе путевку. Я ж даже не предполагала, что кто-то может покалечиться.

– А-а-а… – протянула я. Честно, мне стало намного легче. Я сама не успела заметить, как прониклась симпатией к Амелии. А после случая в столовой, когда Циглер внезапно вступилась за Диану, я ее зауважала.

Летний ветер подул с новой силой, обдал нас запахом приближающейся грозы, перевернул несколько страниц в раскрытой книге Амелии… Циглер тут же захлопнула ее, продемонстрировав мне лишь плотную черную обложку.

– А почему я тебе не нравлюсь? – решила я задать новый вопрос. Мне показалось, что этот предгрозовой июньский вечер – отличная возможность поговорить наконец по душам и наладить отношения.

– Почему ты так думаешь?

Впервые видела, как щеки Амелии заалели. Для меня стало открытием, что эту не пробивную храбрую девчонку можно чем-то смутить.

– Будем честны, наше общение сразу не задалось, – рассмеялась я, вспомнив, как в первый учебный день в девятом классе пыталась согнать Амелию со своего места. – Ты обозвала меня Барби и посоветовала сменить мозги. Да и в лагере нас обзывала… Неужели мы действительно настолько пусты и неинтересны?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Честно? – почему-то шепотом спросила Амелия. – Все совсем наоборот.

– Это как? – озадачилась я.

– До девятого класса я поменяла семь школ. Я, правда, живу без мамы, только ни в какой выгребной яме она меня не оставляла. Это я специально сочинила, чтобы Дианку и Иру напугать. Больно они болтали в тот вечер.

Я только головой покачала. Все-таки Циглер – сумасшедшая!

– До перехода в нашу гимназию я жила в полной семье. Отец у меня военный. Мы часто переезжали, почти каждое первое сентября я шла в новую школу и ни в одной не могла найти себе друзей. А в последней вообще началась настоящая травля. В конце концов, я попросила, чтобы меня оставили жить с бабушкой, потому что в какой-то момент поняла, что просто сойду с ума. Каждый учебный день превращался в сплошной стресс. А мне хотелось спокойно окончить школу без всей этой нервотрепки… Когда я пришла в ваш класс, вы с Третьяковой чем-то напомнили мне девчонок из прошлой школы. И когда ты в первый день подошла ко мне и начала качать права, я решила, что история снова повторяется. От этой дедовщины никуда не деться… Поэтому я так резко отреагировала. Но со временем начала приглядываться к вам и поняла, что, наверное, здорово было бы с вами подружиться…