— Да, был. Но какое это имеет значение сейчас? — спросил Кроули.

— Просто… — ангел потупил взгляд, и, хотя в слабо освещённой комнате было не очень видно, Энтони готов был поклясться, что щеки его подернулись румянцем, — Просто я хочу тебя, Кроули. Прямо сейчас, всего. Пока я был сегодня дома, я даже… подготовился.

— Ах ты мой развратный ангел…— прошептал Кроули, сознание которого снова подернулось дымкой желания, когда он представил, что именно делал ангел в его отсутствие, — Ладно, расскажешь как-нибудь потом.

Он нашарил в тумбочке смазку, немного погрел ее в пальцах одной руки, продолжая ласкать Азирафеля другой. Ангел откинулся на подушки, прикрывая лицо руками, поражаясь тому, что сам только что сказал.

Кроули мягко развёл ноги своего возлюбленного, нежно проведя кончиками пальцев по бёдрам, вызывая волну дрожи во всем теле ангела. А затем он вошёл одним слитным движением.

Мир остановился. Азирафель всхлипнул и сжал запястья Кроули. Тот наклонился к его уху и прошептал:

— Прости…я не хотел сделать тебе больно…

— Двигайся, ради всего святого, Кроули…— последнее слово ангел простонал таким голосом, что у демона пропали все сомнения насчёт того, что он мог сделать что-то неправильно. Он освободил руки из хватки ангела, положил их ему на плечи и начал плавно волнообразно двигать бёдрами, вкладывая в каждое движение всю нежность и любовь, на которую был способен. Спина ангела выгибалась дугой, прикрытые веки дрожали, губы были приоткрыты в сладком стоне, на лбу блестели капельки пота. Кроули любовался им, восхищался тем, каким ангел становился от его движений. Мягкий, открытый, податливый, невероятно горячий и сладострастный. Никто и никогда больше не увидит Азирафеля таким, только Энтони.

— Быстрее, Кроули, — послышался голос ангела. Он обнял демона за шею и притянул к себе, впиваясь в его губы требовательным поцелуем. Кроули усмехнулся, про себя похвалив настойчивость Азирафеля, и начал буквально вколачиваться в тело своего возлюбленного. Теперь уже стоны двух голосов заполнили комнату. Кроули поймал ритм и чувствовал, как с каждым движением возбуждение внизу живота становится все более и более невыносимым. Горячая грудь ангела прижималась к его собственной, а его ноги сомкнулись на спине демона. Кроули уже не понимал, где кончается его тело и начинается тело Азирафеля. Они были едины, слившись в эфемерном измерении наслаждения. Были только они и их любовь.

Кроули почувствовал, как Азирафель выгнулся к нему навстречу, все его тело вытянулось в напряжении, и он излился себе на живот, тихо простонав на ухо демона лишь одно слово:

— Кроули…

Его собственное имя, произнесенное ангелом, спустило крючок, демон сделал два размашистых толчка в тело ангела, и его накрыла волна наслаждения. Он рухнул на Азирафеля, уткнувшись носом в шею ангела. Кроули почувствовал, как теплые ладони коснулись спины, очертили лопатки, провели по двум вертикальным шрамам вниз. Затем одна рука пропала и Энтони услышал шорох ткани. В следующее мгновение спины коснулся приятный прохладный шелк.

— Я люблю тебя, Энтони, — шепнул Азирафель, целуя демона в висок с татуировкой-змейкой. Кроули не находил в себе сил подняться. Он был где-то не здесь. Все мышцы будто налились свинцом, в голове был приятный туман, и только крепкие объятия возлюбленного давали понять, что все это реально. Кроули пробурчал что-то невнятное в шею Азирафеля, сполз с него, пристроился под боком и провалился в сон. Впервые за много лет он чувствовал покой и счастье.

***

Утро понедельника не бывает добрым только для тех, у кого нет собственного ангела. К такому выводу пришел Кроули, бодро шагая в сторону офиса. Он сам не понимал, что с ним происходило, но ему это нравилось. Все началось с того, что в утро первого рабочего дня он проснулся за полчаса до будильника. Энтони списал это на то, что за все воскресенье они с Азирафелем почти не вылезали из постели. Он чувствовал себя отдохнувшим, полным сил и готовым сворачивать горы. И для этого ему даже не нужен был кофе. Он растормошил ангела и предложил ему пройтись до работы пешком. Теплое апрельское утро располагало прогулке, и Азирафель с радостью согласился. Да и в принципе, сложно отказать, когда в качестве доводов приводят нежные поцелуи и взгляд влюбленных глаз.

Подходя к зданию, где располагался офис Ineffable Architecture, Азирафель спросил:

— Энтони… Как мы поступим? — он нервно теребил ручку своего портфеля, — Я имею ввиду, будем ли мы афишировать свои отношения? Просто, понимаешь, у меня первый раз такое…

— Да брось, ангел. Все уже и так в курсе, — сказал Кроули, когда они заходили в лифт. Он нажал нужные кнопки, и повернулся к ангелу. Двери лифта закрылись и Энтони, взяв ангела за подбородок, легко поцеловал его, и сказал:

— Все будет хорошо, любовь моя. Вот увидишь. А знаешь почему? Потому что ты сейчас пойдешь в наш офис, а я зайду к Габриэлю. Хочу осведомить его о том, что в эту пятницу нас не будет в офисе, потому что мы поедем во Францию.

— Замечательно, а я как всегда все узнаю в последний момент! Ты опять все решил один! — надулся Азирафель. Прозвучал сигнал прибытия на нужный этаж, и ангел вышел из лифта. Кроули привалился к стене, скрестил руки на груди, и, дождавшись пока Азирафель отойдет на десяток шагов, прокричал ему вслед:

— И я тебя люблю!

Азирафель, щеки которого уже подернулись румянцем, оглянулся, но увидел только закрывающуюся дверь лифта.

— Вот же змеюка… — подумал он, и одернув края своего жилета, поспешил в их общий кабинет.

Тем временем Кроули уже поднялся на следующий этаж и своей фирменной развязной походкой дефилировал в сторону кабинета главного архитектора. Урсулы еще не было на месте. «Опять ушла прихорашиваться» — с ехидством подумал Кроули и бесцеремонно толкнул дверь кабинета Габриэля.

На свете было мало чего, что могло бы удивить Энтони Кроули. И одно из этого «мало чего» сейчас было в кабинете начальника. Габриэль стоял возле своего стола, на котором сидела миниатюрная женщина в маленьком черном платье и меховой горжетке. И они, определенно, целовались. Это выглядело тем забавнее, что даже усадив её на стол, Габриэлю приходилось согнуться в три погибели, чтобы достать до её губ. Несколько мгновений Кроули тупо открывал и закрывал рот, осмысляя то, что он только что увидел. Определенно, на инвесторской вечеринке что-то подмешивали в алкоголь, если Вельзи клюнула на Габриэля. Об этом он спросит позже. А пока что…

— Кхм-кхм… — деликатно покашлял демон, честно пытаясь не заржать и выглядеть серьезнее некуда.

Оба резко повернулись в сторону Кроули и Габриэль сдавленно простонал:

— Урсула…

— Энтони вообще-то, — хохотнул демон, и поправил съехавшие очки.

— Д…да, конечно, Кроули, дорогой, привет, — затараторил Габриэль, приглаживая волосы. Вельзи с усмешкой смотрела на него, а затем достала зеркальце и помаду из своей сумочки и принялась поправлять макияж.

— Ты понимаешь, мы тут…я тут показываю мисс ДеБаг свою башню…

Кроули уже было все равно. Он глупо заржал и сквозь смех произнес:

— Ага, башню. Я понял. Ну, как закончишь показывать, зайди к нам с Азирафелем, — он развернулся к выходу, и бросил, оглянувшись, — Пожалуйста.

Демон вышел из кабинета и с диким хохотом прошел к лифту. Настроение и так было хорошее, но с каждой минутой становилось все лучше и лучше. По пути он столкнулся с Урсулой, в глазах которой читался ужас от осознания всего только что произошедшего.

— А, Урсула! Привет. Новый наряд? Тебе идет, — он подмигнул ей, скрываясь за створками лифта.

Помощница главного архитектора была рада комплименту от самого Энтони Кроули, который никогда не снисходил до общения с ней. Было приятно. Но недолго. За спиной замаячил призрак поиска новой работы.

Габриэль появился в дверях кабинета архитекторов через двадцать минут. На лице была дежурная улыбочка.

— Добрый день, мои золотые мальчики. Хорошо отдохнули на выходных? Мы с Вельз, кстати, очень за тебя переживали, Энтони. Убежал с такого мероприятия весь на взводе… Что-то плохое произошло? Я надеюсь, твой ангел тебя утешил? — главный архитектор наивно хлопал глазами и умилительно прижал руки к груди.