У Азирафеля были мягкие черты лица, чувственные губы, очень скульптурный нос. Голубые глаза были окантованы пушистыми ресницами, делающими его взгляд чуть ли не кукольным. Скулы не были четко очерчены, но шея была изящна и грациозна. Честно говоря, Энтони очень удивило телосложение его коллеги. В отличие от худосочного и хрупкого демона, Азирафель был сложен крепко. По привычке или же из-за стиля, Ангел носил на себе умопомрачительное количество слоев одежды. Тонкая рубашка закрывалась жилетом, сверху всегда был пиджак, на пиджак надевалось пальто, под воротником пальто был шарф, и все это великолепие завершалось неизменной мажорной бабочкой. Из-за этого иногда складывалось впечатление, что Азирафель все-таки злоупотребляет сладостями. Но только не сейчас. Своим телосложением он был похож на Ахиллеса авторства Эрнста Хертера или же на Адама Микеланджело. На широкой грудной клетке явно выделялись мускулы. Талия была слабо выражена, но на ней не было ни одной лишней складки — тонкая простыня едва прикрывала крепкий пресс. Плечи и руки были достаточно рельефны и очерчены, но не настолько, чтобы Азирафеля можно было назвать фанатом спорта. На ногах ангела, казалось, совсем не было растительности, или же это были светлые волосы, которых просто было не видно, особенно в винном угаре.

Взгляд Энтони скользил по телу ангела, но к удивлению Азирафеля, это не доставляло ему никакого дискомфорта. Будь художником кто-то другой, может быть и возникли бы какие-то вопросы, но тут все было иначе.

Кроули обозначил на листе изящную линию ступни, немного прорисовал кисть руки, уточнил контур волос ангела и принялся за прорисовку лица. Намечая контур губ ангела, Кроули сам не заметил, как облизнулся и закусил нижнюю губу.

— Что ты там такое изображаешь, что так хищно облизываешься? — спросил Азирафель, от которого даже в пьяном состоянии не ускользали такие детали.

Кроули будто выдернули из транса. Он растерянно заморгал, а затем прищурился и зашипел:

— Не двигайсссся, — он сделал ещё несколько штрихов, а затем спросил, — Тебе вообще не скучно просто так лежать? Может музыку включить?

— Не нужно, Энтони. Правда, я наслаждаюсь моментом. Наблюдать за тобой — одно удовольствие.

— Взаимно, — едва слышно буркнул демон и снова погрузился в рисование.

Прошло ещё около получаса, рисунок приближался к своему завершению. Кроули заканчивал углублять тени в складках простыни, когда спросил:

— Ну что, хочешь взглянуть на сей шшшшшедевр? — не получив ответа он снова спросил, уже отрывая взгляд от рисунка, — Ангел? Ой…

Азирафель все так же лежал в пол оборота, но его голова уже не поддерживалась собственной рукой, а преспокойно лежала на подушке. Ангел спал. Кроули уже захотел обидеться, но взглянув на армаду винных бутылок на столике, успокоился. Все-таки они много выпили. Энтони отложил карандаш и ещё раз посмотрел на свой рисунок. Затем достал телефон и сфотографировал его. Демону хотелось, чтобы у него тоже осталось напоминание об этой ночи. Он перевернул предыдущую страницу альбома и судорожно сглотнул. На всем развороте было несколько портретов самого Кроули с разных ракурсов. Рисунки были двухцветные — чёрные линии контуров и рыжая заливка волос. Рисунки были быстрые, словно наброски, но очень чувственные и чёткие. Кроули усмехнулся, но дальше листать не стал — все-таки альбом был не его. Отложив скетчбук, он встал с дивана и выключил весь свет в номере кроме одной небольшой настольной лампы. Энтони подошёл к кровати и укрыл Азирафеля мягким одеялом, которое стащил на кресло перед рисованием— оно было не нужно тогда, но сейчас блондин постепенно покрывался гусиной кожей. Кроули смотрел на спящего ангела — румяные от алкоголя щеки, подрагивающие от движений глаз ресницы, мягкие волосы. Он был весь как будто не отсюда, не с Земли. Добрый, нежный, обходительный, ласковый… конечно не без маленькой чертовщинки, но все равно он был самым светлым человеком из всех, кого знал Энтони.

Демон присел на корточки рядом с кроватью так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с ангельским. Кроули невесомо провёл ладонью по щеке Азирафеля, а затем коснулся кончиком большого пальца его нижней губы, что-то очень тихо прошептав.

***

Азирафель все глубже погружался в сон, когда его накрыли тёплым одеялом. Он уже не мог точно понять, было ли частью сна или реальности тихое «люблю тебя», прозвучавшее таким знакомым бархатным голосом.

========== Глава 11 ==========

Солнечный свет нагло пролез через окно и озарил лицо спящего ангела. Азирафель поморщился, прикрыл глаза рукой и разомкнул веки. Вся комната была залита ярким светом, и блондин никак не мог разглядеть детали. Когда глаза привыкли, он посмотрел на свои наручные часы — те показывали два часа после полудня. Ангел вздохнул и провёл рукой по лицу, вспоминая события вчерашнего дня. «Точно! Рисунок!», — припомнил ангел и оглядел все помещение. Энтони нигде не было. Азирафель встал и тихо подошёл к столику, на котором лежал его скетчбук. Он протянул руку к книжке, когда заметил рыжую вихрастую макушку, торчащую из-под цветастого покрывала, лежащего бесформенной кучей на диване. Ангел приподнял уголок пледа, и увидел свернувшегося калачиком Кроули. Тот лежал, прижавшись спиной к спинке дивана, поджав под себя ноги, а руки сложил под щеку. На нем были только узкие чёрные джинсы. Рубашка небрежно свешивалась со спинки кресла, на котором аккуратно лежали сложенные вещи ангела. Азирафель удивился, как же мило может спать этот змей. Он усмехнулся, накрыл Энтони покрывалом, и все-таки открыл свой скетчбук — очень было интересно посмотреть на результат вчерашней винной авантюры. Ангел замер, когда увидел рисунок. Это было восхитительно. Энтони уделил много внимания прорисовке тела, распределению светотени, чертам лица. Остальное окружение было едва намечено — центром композиции был Азирафель. Щеки его даже подернулись румянцем, когда он рассмотрел своё изображение подробнее.

— Так вот каким ты меня видишь, мой дорогой, — прошептал ангел и ласково посмотрел на Кроули. Ангел машинально перевернул страницу, и увидел на обороте надпись витиеватым почерком:

«31 декабря. Париж. Мой Ангел»

Азирафель шумно выдохнул, но закрыл рот рукой, спохватившись, что разбудит милое вселенское зло, дремлющее на диване. Он отложил книгу и поспешно удалился в ванную приводить себя в порядок.

***

Кроули проснулся и увидел перед собой размытый человеческий силуэт. Он поморгал несколько раз, потёр глаза, а затем прищурился. Картинка стала чётче, но была слишком яркой. Энтони нашарил рукой свои тёмные очки на кофейном столике и нацепил их себе на нос. Перед ним стоял ангел, завёрнутый в одно полотенце. Немного прокашлявшись, демон прохрипел:

— Понравилось раздеваться передо мной, ангел?

Блондин посмотрел на него, игриво прищурился и задал свой вопрос:

— А тебе понравилось смотреть?

Демон ухмыльнулся и поднял руки в капитулирующем жесте:

— Окей-окей! Счет: один-один, — затем он посмотрел на руку, но, не обнаружив там привычных часов, спросил, — Который час?

— Полтретьего. Мы благополучно проспали потрясающий французский завтрак с круассанами, — огорчённо вздохнул ангел.

Кроули состряпал умилительно — сожалеющую мину, и дотянувшись до трубки телефона в номере, набрал на рецепшн:

— Бонжур мадам. Извольте доставить нам в номер шикарный романтический завтрак для меня и моего супруга. Номер 33. Мерси. Ах да, и не забудьте положить свежайшие круассаны, — он повесил трубку и сказал, улыбнувшись, — Все будет, ангел. Ты ещё даже запонки на рубашке не успеешь застегнуть, как здесь появится ароматный кофе.

Демон изящно вскочил с дивана, покачиваясь, прошёл мимо полуобнаженного ангела, подмигнул ему и бросил, скрываясь за дверью ванной:

— Маленькое демоническое чудо от меня. Не благодари.

За завтраком они договорились пойти в музей Орсе. Азирафель, конечно же, хотел в Лувр, но демон запротестовал. Его основным аргументом было то, что у них было не так много времени, да и в принципе Кроули не был готов тратить несколько часов на картины, учитывая что за пределами музея были прекрасные ресторанчики и лавки с глинтвейном. Музей Орсе был поменьше Лувра, да и картины там поинтереснее, по крайней мере, так казалось Энтони.