— М-м, — выдохнул Каллен, проводя зубами по коже и скользя ниже, по шее и к изгибу ее ключицы. — Как насчет того, чтобы я делал что-нибудь, целовал, касался и все в таком роде, а ты бы говорила, получаешь удовольствие или нет? Интересно, нравится ли тебя вообще такая идея?
Бетани содрогнулась.
— Нравится, — шепотом ответила она, закрывая глаза, когда Каллен снова навис в опасной близости от ее груди.
— Тогда, что бы моя возлюбленная хотела, чтобы я сделал в первую очередь?
— О Создатель, Каллен, — «возлюбленная». Она была чьей-то возлюбленной. Этого хватило, чтобы ей стало трудно дышать, а сама она вцепилась в простыни, сжимая ткань в ладонях. — Я не… не могу сказать, я не знаю что ты хочешь, чтобы я, эм, сделала, и я не знаю что ты…
— Тише, милая, — шепнул он, осторожно целуя ее между грудями, языком прослеживая изящные узоры по ее коже, пока она не начала стонать. — Тебе нравится, не так ли?
— Да, — она дышала шумно и с трудом.
Каллен провел по коже носом, оставляя крошечные почти-поцелуи, от которых Бетани извивалась и отчаянно ловила ртом воздух.
— И тебе понравилось, даже когда я делал это через одежду, так? Возможно, тебе понравится даже сильнее, если я окончательно избавлюсь от этого жуткого куска ткани?
Бетани чувствовала, что дрожит:
— О, Создатель, Каллен, да, да!
Он засмеялся, и вибрации прошили ее насквозь.
— Приятно видеть, что хоть в чем-то ты решительна, дорогая, — он что-то творил, одну ладонь просуну между ней и кроватью, а второй медленно поглаживая по бедру; его хватка усилилась, а потом он…
— Каллен! — взвизгнула она с тревогой, когда он перевернул их, усаживая ее на себя и втягивая в поцелуй — и все это одним слитным движением.
Бетани застонала ему в губы, отвлеченная настолько, что не обращала внимания на его руки у себя на спине. О, она определенно знала, что они там, что пальцы танцевали по ее коже, одновременно щекоча и возбуждая. Но все равно она испытала некоторый шок, когда ткань вокруг груди внезапно ослабла, соскальзывая вниз. Бетани напряглась, тотчас пытаясь втиснуть руки между ними и подхватить блудную повязку, сохранить остатки благопристойности.
Необычное желание в подобной ситуации, но сложно было бороться со старыми привычками. Да и не то чтобы она когда-нибудь до этого была настолько открыта и близка с кем-либо, так что Бетани явно не почувствует себя внезапно комфортно, будучи в чьем-то обществе настолько оголенной.
— Ш-ш, милая, — мурлыкнул Каллен, крепко удерживая ее и не давая ей вырваться. Он целовал ее, пока она снова не расслабилась и не начала издавать тихие звуки прямо ему в губы. Каллен медленно улыбнулся. — Ты ведь правда не вспомнила сейчас о застенчивости? После того, как перед этим вела себя очень непослушно, забавляясь с моим членом?
Подобное слово, звучавшее из уст кого-то вроде Рыцаря-капитана, все еще вызывало шок; храмовники были пугающими, суровыми и свирепыми мужчинами и женщинами, но никак не мужчинами с ловкими ладонями и вульгарными речами.
— Каллен, — прошептала Бетани, моля его о чем-то… хотя она сама не вполне понимала, о чем она просила.
Его язык играл с ее, и этот танец опьянял.
— Предлагаю сделку, — сумел он выдавить, и звучал он и сам достаточно запыхавшимся. — Дай мне снять ее с тебя, и обещаю, я позволю тебе меня развернуть. Тебя как, устраивает, Бетани?
Ее тело, казалось, больше ей не принадлежало, пропитанное жаром и искрами, оно отчаянно жаждало вещей, о которых Бетани имела лишь смутное представление.
— Развернуть тебя? — с трудом выдавила она.
Каллен на секунду отстранился, все еще удерживая ее одной рукой за талию, а второй мягко коснулся ее щеки, заправив прядь за ухо. Что-то плескалось в его глазах, что-то, говорившее о нежности вместо обычной похоти, что-то, от чего у Бетани сперло воздух в груди.
— Если ты позаботишься вспомнить, дорогая Бетани, — протянул Каллен, улыбаясь в ответ на дрожь, прошившую ее насквозь, — я весьма удобно обвязан ярко-красным бантом. И я буду более чем счастлив, если ты его развяжешь, поскольку потом мы сможем определиться, кому же кончать со всем этим.
— Кому же кончать?.. — повторила она, полностью оторопев от одной только картинки, появившейся у нее в голове.
Его улыбка обрела хищные очертания.
— Разумеется, тебе, Бетани.
========== Часть 5 ==========
Словам потребовалось некоторое время, чтобы обрести смысл, и стоило пониманию снизойти на нее, Бетани ощутила, как горят ее щеки. Она попросту потеряла дар речи, беззвучно открывая и закрывая рот в попытке придумать достойный ответ… или вообще хоть какой-нибудь.
Каллен воспользовался ее безмолвием, вжимая в себя и жарко целуя; она не сопротивлялась, когда он уложил ее обратно на простынь, а сам навис сверху. Бетани почувствовала, как он стянул повязку с ее груди, и застонала, впервые ощутив касание голой кожи к коже, а от той шершавости, с которой его тело соприкасалось с ее сосками, она цеплялась за Каллена и ловила ртом воздух.
Его ладони, казалось, не в силах были остановиться, словно его сжигало настойчивое желание продолжать касаться ее и исследовать.
— Милая, как же это приятно, — едва членораздельно пробормотал Каллен между неистовыми поцелуями, которыми он осыпал ее рот и подбородок. — Скажи, что тебе нравится, прошу.
Остатки ее сомнений растаяли после маленького «прошу» в конце, от того, как оно прозвучало почти неуверенно. Бетани почувствовала, что улыбается, довольная тем, что, вполне возможно, Каллен был не так бешено уверен и властен, каким он притворялся.
— Мне нравится, — шепнула она.
Каллен в ответ рыкнул — наверное, это было каким-то словом, которое ему не удалось выговорить; от этой мысли Бетани захихикала, ровно до тех пор, пока он не начал отстраняться, а потом и садиться — в этот момент она осознала, что совершенно голая выше пояса.
Она поборола настойчивое желание прикрыться, и ее руки нехотя послушались, остановившись на животе и беспокойно дергаясь. Она ощущала его взгляд на себе, и попыталась не сморщиться и не закрыть глаза, вместо этого неуверенно вдохнув и подняв на Каллена взгляд. Он смотрел на нее, и от выражения его лица у Бетани заметались бабочки в животе.
— Создатель, какая же ты красивая, Бетани, — прошептал он, и в глазах его мерцало что-то, похожее на благоговение, — тебе не следует смущаться, не этого.
Он провел кончиками пальцев вверх по ее животу, вплотную к холмам грудей и — поверх, едва ощутимо пройдясь по соскам и дальше. Лицо Каллена дышало таким суровым вниманием, будто он пытался запомнить ее по одним только прикосновениям. По телу Бетани бежала дрожь от каждого призрачного касания его пальцев, и когда ее любопытство победило нервозность, она прогнулась им навстречу. От каждого короткого звука, срывавшегося с ее губ, что-то вспыхивало в глазах Каллена, страсть и удивление смешивались с желанием и горели ярко, пока в какой-то момент Бетани не почувствовала себя достаточно смелой, чтобы позволить собственным рукам скользнуть к бедрам Каллена, где он по-прежнему сидел на ней верхом.
Каллен резко посмотрел вниз, когда Бетани слегка потянула за край одеяла, по-прежнему крепко обмотанный вокруг его талии; когда он так же резко взглянул ей в глаза, Бетани не сдержала стона, но все равно вызывающе вскинула одну бровь. Словно говоря «разве это не было частью нашего уговора?».
— Набралась смелости, м? — его голос охрип, заметно менее ровный по сравнению с тем, каким он был не так давно. — Хочешь, чтобы я тебя побаловал, да?
Она кивнула, пока не растеряла свою храбрость:
— Это будет только честно, капитан.
Каллен пожал плечами, словно перспектива его не беспокоила.
— Ну, тогда конечно, — с этими словами он ловко развязал узел на боку. Он отбросил одеяло в сторону, специально наблюдая, как оно упало на пол, словно эта дополнительная секунда без зрительного контакта добавит ему смелости.
