— Ты же пойдёшь, правда, Гермиона? — с самым что ни есть неподдельным интересом спросила Меган, заглядывая в темно-карие глаза с такой искренностью, что Грейнджер даже стало стыдно, что она снова погрузилась в свои размышления и отвлеклась от разговора, а потому не имела совершенно никакого понятия, о чем её спрашивала «пуффендуйская конфетка» Рона.

— Снова прослушала, — закатила глаза Джинни и сложила руки на груди, подозрительно напоминая Молли Уизли, когда та намеревалась отчитать детей за проделки. — Знаешь, ты так часто «выпадаешь» из бесед, что остаётся лишь удивляться, как тебе удаётся сохранять концентрацию на уроках!

— Это правда, — засмеялся Гарри, обнимая свою девушку. — Итак, повторюсь: Гермиона, ты пойдешь с нами на соревнование по квиддичу?

Грейнджер выдохнула.

Квиддич, конечно же!

— Если честно, — начала было гриффиндорка, мгновенно вспоминая самые разные причины для отказа: и домашнее задание, и плохое самочувствие, и полное непонимание смысла и правил игры, и обещание помочь Макгонагалл, и ещё тысячу, несомненно, очень важных обстоятельств едва ли не государственного значения. Пожалуй, такое тесное общение с королём лжи, лордом манипуляций и принцем Слизерина в одном нечестно-красивом лице дало свои плоды. С другой стороны, несмотря на все многочисленные, пусть и выдуманные, аргументы «против», девушка не могла отрицать, что скучает по друзьям, а им не хватает её, а потому, пусть она и действительно ничего не смыслит в полётах на метле за золотым шариком, решительно произнесла: — Я полностью согласна.

Три студента Гриффиндора и одна пуффендуйка радостно улыбнулись, погружаясь в обсуждение предстоящего матча, и Гермиона поймала себя на мысли, что готова хоть вечность разрываться между книжками и «Нимбусами», лишь бы видеть, как светятся счастьем глаза её друзей. И, пожалуй, ещё кое-чьи. Только у этого человека они были пронзительного, идеально-серого цвета.

— Думаю, если все игроки команды твоего факультета, Меган, совместят свои силы и покажут всё, на что способны, одновременно, то, на мой взгляд, победа вполне может достаться «барсукам», — явно неплохо разбираясь техниках, стратегиях и маневрах, бывший вратарь сборной Гриффиндора лучезарно улыбнулся Джонс, и та просияла.

Гермиона же резко остановилась, практически застыла.

«Если… совместят силы, … одновременно…» — Грейнджер не была бы самой собой, если бы ошибалась, а потому гриффиндорка готова была ставить руку на отсечение на то, что встречала упоминание о несколько похожем принципе действия шкатулки в одной древней легенде. Вопрос, чем девушка займётся, когда вернётся в школу, до которой, кстати, студентам осталось совсем немного дойти, решился сам собой.

Меньше, чем через час, когда Гермиона уже сидела на постели в окружении фолиантов в собственной спальне, кисть, делающую пометки шариковой маггловской ручкой в обычном блокноте, неожиданно свело от сильной, словно режущей, но подозрительно знакомой боли. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии соседок в комнате, Грейнджер быстро достала пергаменты, предусмотрительно хранимые в чемодане, и, спрятав их под кофтой, поспешила в место, слишком прочно ассоциирующееся у неё с Драко Малфоем. Когда необходимый разрез на пальце был сделан, заклинание произнесено, а десять капель крови впитались в бумагу, на пергаменте появился текст:

«Если не вернусь к завтрашнему вечеру, сообщи Снейпу».

— Мерлин!

***

Ровно в восемь часов утра и ни минутой позже высокая тёмная дверь с характерным скрипом отворилась, пропуская внутрь зашедшего, но не постучавшего. До боли знакомые запахи сушёных трав, пыльных пергаментов и сырости ударили в ноздри, заставив лёгкие гостя сжаться на долю секунды, после чего тот продолжил начатое и сделал несколько уверенных шагов вперёд, будто и не было тех удушающих мгновений промедления. Несмотря на то, что за окном, в силу погодных условий, было ещё темно, а в воскресное утро студентам полагалось в волю выспаться и хорошенько отдохнуть, из-за чего коридоры Хогвартса — какая удача! — должны были оставаться пустыми ещё пару часов, вошедший был уже весьма бодр, хотя и нездорово-бледен. Под глазами на светлой коже проступили темно-синие круги, однако Драко Малфой мог поклясться, что не чувствовал ни усталости, ни тягот от недосыпа. Он в принципе ничего не чувствовал, за исключением, разве что, всепоглощающей тревоги. То ли внезапно пробудившаяся слизеринская интуиция, то ли здравый смысл, вернее, то, что от него осталось, то ли ещё Салазар знает что упрямо твердило, что предстоящая встреча с отцом не предвещает ничего хорошего, хотя этого и так ждать не стоило.

«Салазар, если бы я знал, что та встреча с Грейнджер приведёт к тому, что теперь я должен буду сделать выбор между собственной безопасностью и сохранностью доверия Гермионы… Черт, я бы, наверное, снова позвал её за собой».

Если быть полностью честным и максимально откровенным, то стоило признать, что молодой человек сам не понимал, что конкретно руководило им, когда он повёл Грейнджер к озеру поздним вечером Дня всех влюбленных. Все произошедшее было таким спонтанным, что казалось безумием. Он не планировал устраивать каких бы то ни было тошнотворно-романтических сюрпризов и не нашёл важных сведений, которыми следовало бы поделиться в обстановке абсолютной конфиденциальности, так на какой черт он, хотя бы в теории здравомыслящий Драко Малфой, пошёл сам и в прямом смысле этого слова потащил Гермиону за собой?! Проникся ностальгией по тем чудесным осенним денькам, когда их не связывало что-то такое, что заставляет теперь сердце качать кровь в разы быстрее по венам, поддерживая жизнедеятельность, жизнеспособность и другие жизне-, в наличии которых ещё несколько месяцев назад не было никакой особой необходимости. Теперь же ситуация в корне изменилась, из девчонки-которой-повезло Грейнджер успела превратиться в Гермиону, а он сам из мальчика-у-которого-не-было-выбора в юношу, у которого есть надежда и реальный шанс всё исправить. С огромной долей вероятности, осознание появившейся перспективы зажить, наконец, нормально, пришло к слизеринцу именно после сумасшедше-нежного «С праздником, Драко», ударившего по затылку железным молотом и оставившего после себя простое понимание: он рискнёт ради неё. Ради девушки с самой грязной кровью и самым чистым разумом, ради той, у кого Поттер в статусе лучшего друга, а Орден Мерлина — как приятное дополнение к внушительному списку личных достижений. Ради той, которая смогла бросить его в ледяную бездну и в пекло Ада одновременно, вывести из многолетней эмоциональной комы. Ради той, ставшей единственной, помимо матери, заставившей его захотеть жить.

Именно поэтому тогда, на берегу заледеневшего лесного озера, Малфой пришёл выводу, что предположение гриффиндорки о том, что шкатулку действительно мог кто-то украсть, звучало вполне обоснованно, а Люциус действительно мог знать, кому и зачем это стало бы нужно. Вернее, необходимость обратиться за помощью к отцу (помощью, черт возьми!), стала очевидна волшебнику ещё до этого разговора, Гермиона же, сама о том не подозревая, помогла убедиться в правильности принятого решения и укрепить мотивацию. Теперь же самопровозглашенный и коронованный своей же рукой принц Слизерина стоял в кабинете Северуса Снейпа, наблюдая за тем, как профессор методично перебирает бумаги.

— У Вас будет достаточно времени, чтобы незаметно уйти и так же вернуться, мистер Малфой, — голос прозвучал настолько безэмоционально, что почти слился с этим кабинетом, стал его частью, как, скажем, мерное биение часов. — Так как лекций сегодня нет, утром Ваше отсутствие никто не заметит. Днем же профессора, в том числе и я, к моему глубочайшему сожалению, будем заниматься организацией этой глупой детской забавы, — надменный тон звучал настолько привычно, что слизеринцу почти стало легче. — Потом весь Хогвартс будет смотреть матч, утопая в собственном идиотизме. Следовательно, Вы должны вернуться до ужина, хотя я всё ещё надеюсь, что Вам хватит ума прибыть раньше, — перекладывая очередной лист в какую-то папку, с полным безразличием рассказывал, очевидно, о тщательно спланированной стратегии, зельевар. — Я договорился со своим знакомым, чтобы Вас встретили у входа, мистер Малфой, поэтому не запятнайте мою репутацию перед ним и ведите себя адекватно. В последнее время, как мы оба знаем, у Вас с этим проблемы.