С облегчением выдохнув, — все ведь прошло более-менее нормально, да? — Драко направился в свою спальню. Ему предстояло ещё многое обдумать, в том числе и слова Люциуса, а привычная обстановка должна была этому как-то посодействовать.

«Там, где начался твой собственный Ад».

Что, спрашивается, отец имел в виду? О каком конкретно месте он говорил? Что за смысл был вложен в эту метафору? На вопросы никак не находились ответы, а мысли путались и метались, налету врезаясь в тёмные стены и разбиваясь на маленькие кусочки — обрывки фраз. Безвольно упав на постель и чувствуя гладкий тёмно-зеленый шёлк простыни под подушечками пальцев, Драко просто уставился взглядом в потолок, а после, когда от гипнотизирования кипельно-белой поверхности начали болеть глаза, медленно опустил веки, размышляя о том, не остаться ли ему в поместье ещё на сутки. Это был чертовски долгий день!

Тишину нарушил стук в дверь.

После короткого «Войдите» и тихого скрипа в комнате очутилась Нарцисса. Сделав пару неспешных шагов и остановившись в нескольких метрах от сына, аристократка задумчиво произнесла, глядя на снегопад за окном:

— Знаешь, почему-то мне кажется, что самое ценное, то, что действительно нужно беречь, сейчас находится далеко не в мэноре.

Постояв ещё пару секунд и бросив на сына быстрый взгляд, Нарцисса неслышно скрылась за дверью, исчезнув так же незаметно, как и появилась. Однако, её слова крепко засели в голове юноши.

Вероятно, Драко следовало бы вспомнить о французском поместье, но первым, что пришло ему на ум, были карие глаза.

***

В библиотеке было практически пусто. Помимо Гермионы за небольшими круглыми столиками сидели лишь несколько ребят с Когтеврана и одна пуффендуйская девочка с третьего курса. Впрочем, подобное падение посещаемости хогвартского хранилища знаний было вполне объянимо: большинство студентов готовилось к предстоящему Зимнему балу, доводя до совершенства наряды и строя планы на праздничный вечер. Несмотря на то, что вся эта суматоха казалась довольно приятной, саму Грейнджер куда больше радовал тот факт, что в этот раз никто не потребовал её обязательного непосредственного участия в организации мероприятия. Безусловно, гриффиндорке нравилось руководить процессом и чувствовать собственную важность, но на данный момент мысли в кудрявой голове занимали в разы более серьёзные вещи.

Литература по тёмной магии, если быть точнее.

Собрав всю свою внутреннюю ответственность, Гермиона решила: что бы она ни чувствовала к Драко, ей все ещё предстояло хоть как-то поспособствовать поимке сбежавших Пожирателей Смерти, а потому, раз уж Малфой не счёл нужным посвятить её в подробности своей деятельности, она разберётся с этой задачей сама. Никакие блондинистые слизеринцы не погубят в ней гриффиндорские храбрость и независимость. Мысленно кивнув самой себе и улыбнувшись такому ходу рассуждения, девушка достала из стопки фолиантов очередную книгу.

Помнится, совсем недавно, прежде, чем она заснула в объятиях Драко, тот признался, что видит цель Пожирателей в поиске какого-то проклятого предмета из мэнора. Конечно, алкогольное опьянение Малфоя в момент откровения наталкивало на некоторые сомнения, но умнейшая ведьма столетия умело гнала их прочь, полагая, что их с Драко разговор был слишком серьёзным, чтобы стать испорченным влиянием огневиски. Таким образом, если слизеринец ничего не перепутал в пьяном бреду, то Грейнджер стоило начать с изучения способов наложения проклятий на неодушевленные объекты. Кроме того, девушка планировала прочесть информацию о тёмных заклинаниях связи. Предположение, что Пожирателям кто-то помог вновь оказаться на свободе, не давало покоя, а потому среди списка необходимого чтива оказалось несколько свитков, которые должны были ответить на вопрос, возможно ли такое в принципе.

Благодаря всему вышеперечисленному вечер был безвозвратно потрачен на изучение материала. Тем не менее, результата все ещё не было, однако Гермиона, опять перелистывая страницу, убеждала саму себя, что новая информация полезна в любом случае. Теперь она даже может написать на эту тему парочку рефератов внушительных размеров, но, хотя подобная перспектива казалась довольно привлекательной, Грейнджер все равно не находила никаких сведений, способных помочь ей в расследовании дела Пожирателей. Мерлин, и что она теперь скажет всей Британии? Гарри и Рону? Драко? Если страна и друзья смогут понять, то Малфой… Случайная мысль, что последний разочаруется в ней, заставила желудок неприятно сжаться. Да, слизеринец не просил её помощи, но теперь, когда девушка полностью осознала истинную природу своих благих стремлений в его адрес, ей самой хотелось что-то для него сделать. О, Годрик милостивый, чувства действительно портят людей!

«Некоторые источники уверяют, что при наличии определённых условий вкупе с сильными тёмными заклинаниями возможно сотворить чары, носящие пространственно-временной характер…» — гласили выцветшие строчки одной из книг, и, пробежав по ним взглядом, Гермиона едва не закричала: «Эврика!», потому что написанное действительно имело смысл.

Теперь у неё есть прямые основания полагать, что бывшие заключённые могли сбежать при помощи какой-то магии. Конечно, было бы неплохо ещё и разобраться, какой конкретно, но даже то, что стало известно ей сейчас, уже являлось в своём роде прорывом. Чувствуя переполняющие её гордость и восторг, Грейнджер сделала в тетради нужные пометки и левитировала фолианты, оказавшиеся бесполезными, обратно на полку.

Да! Она все-таки справилась!

Осталось только рассказать об этом Драко.

***

Большой зал был украшен в лучших традициях Хогвартса. Хрупкие снежинки, наколдованные лично Минервой Макгонагалл, неспешно вальсировали, кружась над головами студентов, а после мягко падали на крупные ветви ели, специально принесенной Хагридом, превращаясь в самые разные стеклянные шары и игрушки. Наблюдая за тем, как одна из таких снежных звёзд, приземлившись среди зелёных иголок, неожиданно приобрела форму оловянного солдатика, Гермиона улыбнулась. Казалось бы, мелочь, но обычное ёлочное украшение напомнило девушке о тех временах, когда она праздновала Новый год и Рождество вместе с семьёй на окраине маггловского Лондона. После войны Министерство Магии выделило лучших специалистов, чтобы вернуть утраченные воспоминания родителям гриффиндорки, и это получалось, но с трудом. С момента начала работы прошло больше полугода, а мистер и миссис Грейнджер восстановили в своей памяти лишь первые несколько лет жизни их дочери. Гермиону это огорчало, но она не отчаивалась: в конце концов, результат же есть, хотя и маленький, а значит, однажды родители снова обнимут её с прежними любовью и заботой. Главное верить, так ведь?

Кроме того, рядом с ней всегда будут друзья, которые не дадут почувствовать себя одинокой и никому не нужной. Гарри и Рон уже давно стали для Гермионы семьёй, настоящими братьями, каких у неё никогда не было, а потому осознание, что эти близкие люди никогда её не бросят, помогало оставаться спокойной. Подумав о друзьях, волшебница огляделась по сторонам, найдя одного гриффиндорца танцующим с Джинни, а другого — с какой-то когтевранкой на курс младше. Грейнджер вновь улыбнулась, пытаясь убедить себя в том, что всё отлично, но упрямый червь сомнения настойчиво твердил: что-то не так. Кого-то не хватает. Драко. Того самого слизеринца, за которого она поставила роспись, согласившись стать его поручителем, того, кого уже вторые сутки не было в школе, того, с кем ей до трясущихся коленок хотелось поделиться своим последним открытием. Да, он определённо оценит то, что нашла гриффиндорка! Иначе и быть не может!

Главное, чтобы он вернулся поскорее.

Желательно, сегодня.

Тем не менее, время шло, стремительно мчался час за часом, а Малфой так и не появился. Гермиона успела выпить пару стаканов тыквенного сока, потанцевать с Роном и Невиллом, обсудить с Терри Бутом, как здорово, что на этом балу нет прессы и министров, мысленно повторить параграф по Травологии, зачем-то кивнуть Блейзу Забини и Пенси Паркинсон, переставшим называть её «грязнокровкой» после совместного ограбления кабинета Макгонагалл, поболтать с Полумной о мозгошмыгах, и, разумеется, вдоволь поностальгировать. Однако, «дурацкий Хорёк, мешающий наслаждаться праздником» упрямо не шёл у Гермионы из головы. Интересно, испытывает ли Джинни нечто подобное к Гарри, или только у неё — Грейнджер — что-то перемкнуло в извилинах и привело к тотальному помешательству?