Тем не менее, внезапно нахлынувшая на восьмикурсников сонливость нисколько не смущала самого Северуса, продолжавшего читать о назначении сушёных трав в зельях средней степени сложности так, будто он держал в руках не учебный фолиант, а маггловский псалтырь за упокой, произнося каждое слово тем же тоном, какой обычно используют на похоронах. Случайно проведя такую аналогию, Грейнджер отметила, что тёмная одежда профессора как нельзя лучше подходила для такого рода мероприятий, что заставило её внутренне улыбнуться.

Впрочем, дело было даже не во внешнем виде Снейпа или его интонации: ещё до лекции по Зельеварению девушка ощутила невероятные бодрость и эйфорию. Конечно, гриффиндорка и раньше всегда старалась находить в жизни и в людях только самое лучшее, сохраняя оптимизм даже в военные годы, но сегодня её настроение определённо было более чем замечательным. Хотелось бесконечно улыбаться, смеяться даже над самими глупыми шутками, а потом кого-нибудь обнять. Желательно, чтобы этот «кто-нибудь» был высоким блондином, а его фамилия чисто случайно начиналась на «Мал» и заканчивалась на «фой».

Мал-фой.

Малфой.

Еще вчера, поставив роспись в поручительском бланке, Гермиона честно призналась самой себе, что он ей нравится. Да, они миллионы раз ругались в детстве, да, совсем недавно сражались на разных сторонах, да, он — редкостный сноб и бывший Пожиратель, а ещё у него прескверный характер и потрясающая улыбка. Крышесносная, черт возьми! От этой мысли губы девушки робко дрогнули, стараясь не растянуться до ушей. Меньше всего на свете Грейнджер хотелось думать, как она может выглядеть со стороны, улыбаясь во весь рот во время наискучнейшей лекции по Зельеварению. Тем не менее, один «белобрысый засранец» — более лестного описания все ещё не нашлось — прочно засел у неё в голове, отвлекая от всего, что говорил и просил записывать Снейп, заставляя чувствовать себя самой обычной влюбленной дурочкой.

«Влюбленной» — даже звучит жутко.

В сложившейся ситуации радовало только то, что Гермионе не пришлось в очередной раз слушать пресловутое «Где мистер Малфой?», ведь профессор и так все знал. Сразу после того, как волшебница сделала росчерк пером на нужном бланке, Минерва занялась тем же самым, но уже на другом, после чего с выражением вселенской скорби на лице передала документ Драко и пошла к Северусу, дабы он, как декан Слизерина, был в курсе перемещений своего подопечного.

Только когда за женщиной захлопнулась дверь, гриффиндорка осознала, что в кабинете они остались одни. Поправив манжеты и без того идеально сидящей чёрной рубашки, — дурацкая малфоевская привычка — молодой человек перевёл на сокурсницу вопросительный взгляд, и Гермиона внезапно почувствовала себя абсолютно голой, стоящей перед ним во всей нагой красе. Её всегда поражала способность Драко смотреть так. В эти секунды девушку насквозь прошибало электрическими зарядами, по пояснице пробегали мурашки, а ещё она чувствовала внутри себя что-то, чего не могла назвать вслух, но это заставляло её предательски краснеть.

«Если ты не вернёшься, Малфой, я натравлю на тебя Живоглота», — Грейнджер сама не знала, зачем она это сказала. Наверное, просто, чтобы не было так тихо, чтобы не давило осознание, что они стоят здесь вдвоём, чтобы он не смотрел.

Драко ничего не ответил, только лишь усмехнулся, будто увидев в карих глазах что-то большее, чем просто зрачки и радужки. Гермиона опустила и взгляд, и голову, внезапно настолько заинтересовавшись собственными туфлями, что даже не заметила, как тёмная прядь волос упала на лицо, мешая её псевдообзору.

Неожиданно тёплая ладонь заправила непослушный локон за ухо, проскользила по скуле и, коснувшись подбородка, подняла его вверх, призывая волшебницу посмотреть в пронзительные серые глаза, захлебнувшись и утонув где-то посреди айсбергов. Грейнджер казалось, что Малфой вот-вот её поцелует, отчего внутри все тут же сжалось, перевернулось, сделало кульбит и с грохотом упало. Адреналина, которого когда-то не хватало, оказалось в крови столько, что становилось трудно дышать и контролировать дрожь в кончиках пальцев. Колени тряслись. Гриффиндорка даже не знала, хотела ли этого поцелуя, но когда губы сами собой разомкнулись, а Драко, прошептав: «Доставай свитки», ухмыльнулся и секунду спустя исчез в облаке пыли в камине, девушка поймала себя на мысли, что без тёплой ладони на подбородке стало непозволительно пусто.

От размышлений Гермиону отвлек громкий удар часов, ознаменовавший окончание лекции, которую мало кто смог пережить, ни разу не заснув. Торопливо складывая вещи в школьную сумку и видя, что Гарри, Рон и Джинни уже ждут её у выхода, умнейшая ведьма столетия направилась к дверям, чувствуя, что от воспоминаний сердце колотится, как бешеное.

***

Драко был приятно удивлён, когда не смог аппартировать в мэнор через каминную сеть Азкабана. Нарцисса все-таки с должным вниманием отнеслась к его словам и укрепила защиту поместья, зачаровав дом и прилежащие территории так, чтобы на них нельзя было проникнуть без предварительного согласия хозяев. Знала бы она о том, что совсем недавно стало известно её сыну, давно прибегла бы к подобным методам укрепления безопасности. Как бы то ни было, когда камин вернул Малфоя туда, откуда он прибыл, то есть обратно в тюрьму, ему пришлось снова тревожить служащих Азкабана, чтобы те связались с матерью, а она, в свою очередь, дала сыну возможность переместиться в поместье.

Возвращаться в Хогвартс категорически не хотелось. Только не сейчас. Драко чувствовал жизненную необходимость, во-первых, лично сообщить Нарциссе обо всем, что рассказал отец, и, во-вторых, полностью осознать услышанное, усвоить информацию и выработать чёткий план дальнейших действий, а среди надоедливых студентов, в том числе и однокурсников, подобное не представлялось возможным. Он же не Поттер, чтобы идти наобум?! Именно по этим причинам выбор слизеринского принца без колебаний пал на мэнор, как на тихий и спокойный пункт временного пристанища.

Говорят, дома становится легче.

Значит, Драко надо домой.

Увидев сына, появившегося из камина, Нарцисса, хотя и была заранее предупреждена о его визите, удивилась не меньше, чем в прошлый раз, когда отпрыск семейства аристократов аппартировал к воротам посреди Хеллоуинской ночи. Широко распахнутые карие глаза несколько минут внимательно изучали молодого человека, после чего женщина крепко обняла юношу, ещё яснее ощущая, как сильно она скучала все эти месяцы. Драко с облегчением выдохнул, на долю секунды вновь став тем беспечным ребёнком, когда почувствовал, как красивые ухоженные ладони нежно гладят его по голове, а ногти с идеальным маникюром путаются в белоснежных прядках. Видит Мерлин, Малфою не хватало этих мгновений спокойствия в холодном змеином гнезде.

Тем не менее, момент был разрушен срочной необходимостью поделиться последними новостями несмотря на то, что сейчас слизеринцу меньше всего хотелось вспоминать не самый приятный разговор. Медлить действительно было нельзя, а откладывать неизбежное — глупо. Выдохнув и попросив у Мерлина душевных сил, — хотя, на самом деле Драко не очень-то верил в помощь великого волшебника — молодой человек поделился информацией с матерью. Разумеется, некоторые детали пришлось опустить, например, с чьей помощью он контролировал ситуацию в школе из мэнора, и кто стал его поручителем в этот раз, но в самых главных аспектах правда все же вышла на свет.

Нарцисса отреагировала спокойно, выслушав молча и с присущей ей мудростью восприняв даже то, что в доме, в котором она живёт, под угрозой взрыва может находиться неуничтоженный крестраж Волдеморта. Только поджатые губы и ни одного упрёка в адрес мужа. Иногда Драко действительно не понимал, что могла найти в его отце такая женщина, как Нарцисса?! Тем не менее, Малфой видел, что в глубине души мать была взволнована, и в этом её легко можно было понять. В конце концов, не каждый же день узнаешь, что Пожиратели Смерти в любой момент могут попытаться вломиться в твой дом! В результате, после нескольких минут мучительного молчания было принято коллективное решение ещё раз осмотреть мэнор и на этот раз подключить к поиску домовиков, а дальше решать проблему по ситуации.