— Полагаю, ты уже понял, что выбранная для крестража шкатулка — не просто ящик, купленный в Косом переулке. Использовать обычный зачарованный кусок фарфора или, скажем, мрамора, было бы слишком просто. О, Драко, здесь замешана куда более сильная магия, — сказав это, волшебник хрипло засмеялся, совершенно не замечая того, как сидящий напротив молодой человек начал сомневаться в его здравом уме. — Самое важное то, что она завязана на крови. Видишь ли, Тёмный Лорд был очень слаб, а потому не мог самостоятельно расколоть душу на ещё один осколок. Я же нашёл выход из этого положения: расположенные внутри шкатулки иглы ведут к небольшим стеклянным сосудам, в которые с помощью заклинания собиралась кровь всех, участвовал в ритуале — так Пожиратели могли одолжить Волдеморту часть собственных сил для столь великой цели.

— Иначе говоря, в шкатулке смешивалась в единое целое магия всех, кто пожертвовал её через кровь? — молодой аристократ нахмурился. Ему уже абсолютно точно не нравилось услышанное, а предвкушение на лице отца говорило, что это ещё не все. Салазар, почему его угораздило родиться в этой поехавшей умом семейке?!

— Да, это так. По задумке вся энергия должна была передаться первому, отдавшему кровь, от всех последующих… — Губы Люциуса растянулись в такой приторной улыбке, что казалось, что вся эта слащавость вот-вот польется через горло и патокой потопит все вокруг. — На это и рассчитывал Лорд, первым уколов ладонь иглой, но он ошибался. Я обманул его! Подставил величайшего тёмного волшебника современности, представляешь? На самом деле вся сила перейдёт к последнему, к тому, кто завершит круг! Гениально, не правда ли?!

Младший Малфой скривился: он не находил в рассказе отца ничего, что могло бы вызвать такие бурные эмоции. Напротив, светлую голову раздирали догадки. Если магия ушла не к Волдеморту, — гореть ему в Преисподней! — то к кому? Предположим, к отцу. Нет, вряд ли. Забери Люциус себе всю силу, он бы уж точно не стал рассказывать об этом, сидя в тюремной камере. Следовательно, если отец делится историей с ним, то…

Не может быть!

— Это будешь ты, Драко, — всегда холодные серые глаза буквально источали гордость. — Конечно, я никогда не был слишком уж ласков с тобой, но будь уверен: я действительно сделал это для тебя!

Слизеринца передернуло. Мерлин, верни те времена, когда блондин наивно думал, что шкатулка — всего лишь проклятый артефакт.

— Невозможно. Моей крови нет в этом чёртовом ящике, — прозвучало решительно и бескомпромиссно, так, будто говорившего не трясло изнутри и не разъедали противоречивые эмоции.

— Да, но это пока. Ты найдёшь шкатулку, прочтёшь заклинание и замкнешь круг крови, Драко. Даже убивать никого не надо! Всё уже сделали за тебя! Три шага, и собранная магия перейдёт к тебе, а наша семья вернёт былое положение в обществе. Ничего сложного! Не зря же ради этого высокого предназначения утратили часть своих сил Тёмный Лорд, Беллатриса, я, Корбан, Август, Родольфус, Торфинн…

Этот список со стопроцентной вероятностью что-то напоминал Драко. Волшебник точно недавно где-то слышал об упоминании последних имён. В этот момент Малфоя озарило! В ушах снова звучал голос Грейнджер, громко читавшей на весь непривычно тихий Большой зал свежий номер «Ежедневного Пророка», а перед глазами проносились строчки. Точно! Сбежавшие из Азкабана! Яксли, Руквуд, Лестрейндж, Роули и…

— Долохов.

— Верно, сын, Антонин тоже внёс свой вклад в твоё будущее величие! — Люциус едва удержался от того, чтобы начать рукоплескать своему умному наследнику. Какое неожиданное проявление чувств! Должно быть, на старости лет забыл, как пытал сына за непослушание, когда тот был ещё совсем ребёнком. Зря, потому что Драко это отчётливо помнит. Глядя на эти необоснованные всплески восторга, юноша сделал вывод, что у отца точно помутился рассудок. — Как ты догадался?

Грубый удар по железной двери и почти выплюнутое аврором: «Время вышло» не дало парню ответить, да и ему самому не слишком уж хотелось это делать. Что бы он — Драко — сказал? Поделился бы «приятной» новостью о сбежавших из тюрьмы уродах Лорда, вложивших часть своих магических сил в общее дело и теперь, очевидно, ищущих крестраж, чтобы вернуть утраченное? Или, может, отец и сын по-семейному сядут на эту отвратительную скрипящую кровать и дружно станут предполагать, скольких чистокровных перебьют Пожиратели, пока не решат поискать в их родном поместье, заодно «приветливо» запустив Аваду Нарциссе в голову?

Кстати, в мэноре ли шкатулка?

— Пошли, — скомандовал аврор, наколдовывая заключенному дополнительные цепи и кандалы. — На выход, Малфой. Проверка сама себя не проведёт, не надейся.

— Найди её, Драко, и поторопись! — Вырываясь из оков, прохрипел Люциус, пробегая по камере безумным взглядом и находя среди тёмных стен бледное лицо сына. — Ты и так слишком долго медлил, а потому времени больше нет. Учти, если опоздаешь, она рванет и разнесет все вокруг. Твоя мать, Драко, — на худых серых кистях с лязгом захлопнулись наручники — оно убьет её. Не опоздай, иначе всё обратится в Ад!

— Хватит, заткнись уже! — Проворчал служащий тюрьмы, толкая волшебника к выходу. — Хотя, признаться, такого бреда я ещё не слышал.

Драко сжал челюсти, чувствуя, как кровь вскипает в висках, пока он лихорадочно пытается сообразить, что все это значит. Складывалось впечатление, что говорить загадками отец научился у Снейпа. Подобная манера общения точно была излюбленной у зельевара.

— Мерлин, отец, просто скажи, где она? Какой ещё, к черту, Ад?!

Давай, ответь, где гребаная шкатулка? Куда ты спрятал этот дурацкий кусок мрамора или хрусталя, — из чего она вообще сделана? — когда вдруг решил, что крестраж с кровью Волдеморта будет лучшим подарком сыну на совершеннолетие?

— Твой собственный, Драко, — раздалось практически у самого выхода. — Там, где начался твой собственный Ад.

Глухой удар тяжёлой двери буквально вскрыл скальпелем череп и небрежным движением раскромсал остатки нервных клеток, наблюдая, как они превращаются в кроваво-красную кашицу из страха, разочарования и непонимания. Видит Салазар, когда Драко перемещался в Азкабан, он до последнего лелеял глупую надежду, что отец просто соскучился. Слизеринцу и в голову не могло прийти, что Люциус решит преподнести ему такой сюрприз. К восемнадцати годам юноша хотел бы иметь свое личное поместье, а не гребаный крестраж, связывающий его с Тёмным Лордом и Пожирателями, который, к слову, в любой момент может взорваться — отец ведь это имел в виду, да? — и стереть в порошок его мать и дом. Мерлин!

— Тебе особое приглашение нужно, парень? — За спиной беззвучно материализовался другой аврор, пока его коллега, вероятно, проверял, не передал ли Драко отцу что-нибудь запрещённое. — Думаю, никто здесь не будет против получить ещё одного Малфоя в нашу коллекцию.

Потрясающее чувство юмора.

Вам бы шутом работать, сэр.

Так и ничего не ответив, Драко поднялся со стула и молча прошёл к дверям, сопровождаемый до холла новым надзирателем, по пути проклиная весь мир и себя самого в особенности.

***

В кабинете Зельеварения было довольно холодно. Гермиона поправила любимый бежевый свитер и посильнее укуталась в мантию, чувствуя, что у неё уже успели заледенеть не только пальцы, но и кончик носа, хотя прошла лишь половина лекции. Самой скучной, апатичной, невероятно монотонной, по её мнению, лекции. Несмотря на всю свою необъятную любовь к учёбе и получению знаний, гриффиндорка не могла не признать, что безэмоциональный тон Снейпа мог усыпить кого угодно, даже целую стаю корнуэльских пикси в период весеннего обострения. Студенты, сидящие на задних партах, без зазрения совести то и дело проваливались в небытие, насильно возвращаясь в жестокую реальность под испепеляющим взглядом карих, почти чёрных глаз, а те, кому вынужденно пришлось разместиться за ближайшими к преподавательскому столу местами, сгибали руку в локте и опирались головой о кулак, всей душой уповая на свою жизнеспособность, понимая, что заснуть, сидя в паре метров от Снейпа, — равносильно тому, чтобы запустить Аваду себе в висок. Смерти подобно.