— Это ещё не все. — словно слыша ее мысли и подтверждая их, мрачно буркнул Рон. — Есть и вторая новость дня.

— «ПОЖИРАТЕЛИ СМЕРТИ АТАКУЮТ ПОМЕСТЬЯ ЧИСТОКРОВНЫХ СЕМЕЙ: КТО СТАНЕТ СЛЕДУЮЩЕЙ ЖЕРТВОЙ?» — гриффиндорка нахмурилась, действительно не ожидав такого развития событий. Ненависть сторонников Волан-де-Морта к магглорожденным понятна, но почему они вдруг восстали против своих, чистокровных? Если приоритеты войны изменились, то чего они добиваются теперь? — «Прошлой ночью было совершено нападение на имение Дэвиса Скотта — бывшего Пожирателя Смерти, оправданного судом Визенгамота этим летом. Со слов мужчины, экс-коллеги угрожали расправой и разрушили его дом, безуспешно пытаясь в нём что-то найти…».

— Эти психи снова в деле. — отозвался кто-то из гриффиндорцев. — Кто знает, может, завтра они устроят налёт на Хогвартс?

Все «львы», до этого обсуждавшие новости шёпотом, неожиданно громко подключились к диалогу. Их примеру последовали пуффендуйцы, затем когтевранцы, и — кто бы мог подумать! — даже несколько слизеринцев. От тишины, царившей в Большом зале, не осталось и следа. Студенты были напуганы, а коллективное обсуждение и споры помогали хоть как-то отвлечься от тяжёлых мыслей.

— Неужели стоит ждать новой войны?

— Выдержит ли школа удар?

— Гарри, ты спасешь нас?

Последний вопрос поставил Поттера в тупик. Защитит ли он магический мир? Готов ли снова сразиться со смертью? Справится ли с очередной потерей близкого человека? Рон молча смотрел на друга, тоже ожидая его ответа, будто приговора, а тот лишь с немой просьбой повернулся к самому умному человеку их легендарной троицы.

Коротко кивнув, Гермиона взяла инициативу на себя:

— Думаю, вы слишком торопите события. Не паникуйте, Министерство и Аврорат обязательно со всем разберутся, а преподаватели смогут блокировать любые атаки на школу. Кроме того, мы ведь даже не знаем, кто на какой стороне в этот раз.

— Всё и так ясно: добро — мы, зло — Пожиратели. — заявил Терри Бут.

— Многое изменилось с тех пор, мы не можем говорить сразу за всех. — Грейнджер предприняла миролюбивую попытку успокоить студентов.

— По-моему, можем. Все прекрасно знают: бывших Пожирателей не бывает! — довольно громко оспаривал позицию однокурсницы Джеффри Хупер, из-за Обливейта благополучно забывший о том, как всего пару недель назад поплатился за свое красноречие.

Гриффиндорка заметила, что после слов волшебника многие студенты покосились на стол Слизерина, глядя на «змей» осуждающе и укоризненно. В такие моменты Гермионе, всегда стремящейся к справедливости, даже становилось их жаль: тех, кто носит серебристо-зеленый галстук, всегда будут винить в ошибках их родителей и во всех бедах человечества в целом. Многие из них не выбирали своего пути, но были вынуждены платить по счетам наравне с остальными. Волшебница закусила губу на долю секунды, задумавшись, имел ли свободный выбор он.

Именно в этот момент Жизнь продемонстрировала свое извращенное чувство юмора, а Судьба, должно быть, в волю поглумилась над такой тонкой иронией, потому что в следующее мгновение после слов Хупера двери Большого зала отворились и в помещение вошёл Драко Малфой, как по команде приковав многочисленные взгляды к своей персоне.

Кто-то выронил вилку.

Жаркие споры, шумевшие в Большом зале, мгновенно стихли, а их место заняла абсолютная, почти гробовая тишина. Студенты едва ли не под прицелом изучали появившегося слизеринца, словно не сомневаясь, что тот с минуты на минуту достанет палочку и начнёт насылать Непростительные на всех, собравшихся в зале. Впрочем, волшебников можно понять. Большинство старшекурсников не только видели своими глазами войну и битву за Хогвартс, но и принимали в них непосредственное участие. Воспоминания об этих событиях были ещё очень свежи, а потому страх и недоверие к оправданному Пожирателю справедливо считались обоснованными. Ученики младших курсов, хотя и не видели все ужасы битвы так, как остальные, но тоже прекрасно знали, что такое война. Многие из этих юных волшебников потеряли друзей и членов семьи, некоторые и вовсе остались полными сиротами, а потому даже они — совсем ещё дети — буравили блондинистую макушку недоверчивыми взглядами.

— Он знает? — очень тихо, так, что Грейнджер с трудом расслышала, прошептала подруге Джинни.

«Правда, а знает ли Малфой в чем дело? — задалась тем же вопросом шатенка. — Может, он, как и ты, Гермиона, пропустил срочную утреннюю почту, и теперь не имеет ни малейшего понятия, почему на него смотрят так, будто он лично поднял Волдеморта из могилы? ».

Пробежав по залу оценивающим взглядом, и, видимо, не найдя в нем ничего, что могло бы его хоть как-то заинтересовать, Драко расправил плечи, поднял подбородок чуть выше и абсолютно спокойно, почти равнодушно, через весь Большой зал направился к столу своего факультета. Неопытный наблюдатель сказал бы, что слизеринец либо вообще не знает о случившемся, либо ему на это глубоко наплевать. К тому же выводу пришёл бы любой другой человек, но не Гермиона, нет. Она видела. Карие глаза детально изучали блондина и различали все, что тот так тщательно скрывал. Слишком прямая спина. Настолько неестественная осанка, что складывается впечатление, что Малфой или проглотил железный прут, или этого аристократа и вовсе вырезали из пластика, а может и из картона. Взгляд в одну точку чётко перед собой. Тоже ложь, Малфой. Нормальные люди так не смотрят. С силой сжатые челюсти — его отвратительная привычка — и желваки на высоких скулах.

«Мерлин, я слишком хорошо его знаю!» — понимание пришло настолько резко, что буквально ударило в лоб, отправило прямо в нокаут, напрочь выбило из колеи. Он — Драко Малфой, школьный враг, лицемер и трус, бывший Пожиратель Смерти, а судя по признаниям в пьяном бреду, ещё и убийца, и она — умнейшая-ведьма-своего-поколения и героиня войны, которая уже не просто видит его насквозь, но и улавливает каждую эмоцию всеми фибрами души, кожей чувствует его присутствие. Безумие!

— Знает. — коротко ответила Гермиона Джинни, и та опустила взгляд на нетронутую чашку с чаем.

***

Ещё никогда Грейнджер не приходилось так сильно жалеть о том, что у восьмого курса Гриффиндора и Слизерина все занятия и лекции проходят сдвоенно. С самого утра каждый совместный урок казался ей настоящей пыткой, особым моральным испытанием.

Всё началось ещё с завтрака. Буквально через несколько минут после фееричного появления Малфоя, когда стекла окон в Большом зале едва ли не трескались и не дрожали из-за царившего в помещении напряжения, презрительное молчание было нарушено появлением коллегии учителей с Макгонагалл во главе. Все преподаватели казались гриффиндорке не на шутку встревоженными и шокированными, за исключением лишь директора и Снейпа. Профессор, как и всегда, сохранял бесстрастное выражение лица, но Грейнджер все равно почему-то казалось, что сенсационные статьи в «Ежедневном Пророке» не стали для него новостью. Очевидно, Северус, как и Минерва, уже знал о побеге, вопрос лишь в том, откуда ему об этом известно. Мысленно сделав себе пометку на досуге поразмыслить о том, при каких обстоятельствах профессор мог узнать засекреченную информацию, девушка принялась внимательно слушать речь директрисы.

Как и ожидалось, та не сказала ничего вразумительного. Не сдержавшись, Драко мрачно усмехнулся, услышав про то, что ему, как и всем остальным студентам, «необходимо сохранять силу духа и веру в лучшее», а когда Макгонагалл невероятно красноречиво начала говорить о «несокрушимой силе добра в победе над злом», ему пришлось симулировать кашель, чтобы скрыть рвущийся наружу смех.

«Видимо, старуха действительно полоумная» — констатировал слизеринец, слушая умелые россказни про светлое будущее. Министерство Магии черт знает сколько скрывало, что Пожиратели Смерти гуляют на свободе, теперь эти ублюдки начали нападать на поместья, а Макгонагалл с каким-то глупым неуемным оптимизмом говорила о том, что совсем скоро все будет хорошо. Как тут не засмеяться?