Всё вышеперечисленное настолько путало мысли, что способность сосредотачиваться пропадала сама собой. Благо, оставался холодный ум, бесстрастно констатировавший: Гермиона мешала ему — Драко — жить.

Бесила вечно поднятой на лекциях рукой и задранным подбородком, взглядами с немыми вопросами, псевдопониманием, отвратительной юбкой, предательски задравшейся, когда она сидела рядом той ночью, ладонями, которые совсем недавно сжимал он, а теперь — Уизли и Поттер, улыбками, и вообще всем этим идеально-мерзким, выверенным до малейшей детали образом, въевшимся ему в подсознание настолько, что становилось то ли страшно, то ли тошно.

Слизеринский принц сжимал до хруста челюсти и проклинал себя вместе со всем миром, пока гриффиндорская принцесса смеялась с двумя личными шутами.

Салазар, с этим точно надо заканчивать.

Шумно выдохнув, Драко в очередной раз пролистал несколько страниц фолианта назад, придя к выводу, что снова бездумно бегал глазами по строчкам, отвлекшись на свои мысли. Видимо, Нумерологии придётся подождать, а ему — окунуться в насущные вопросы. Обдумывая план дальнейших действий последние несколько недель, Малфой решил, что наилучшей стратегией будет дождаться рождественских каникул, и, оказавшись дома, уже оттуда снова отправиться в Азкабан, но на этот раз уже с матерью, ведь особого разрешения у него по-прежнему не было, компетентного надзирателя тоже, а без них волшебника, тем более несовершеннолетнего, могут пропустить только с родителем, и выяснить, о чем хотел поговорить с ним отец, а также расспросить его о той странной шкатулке.

Всё складывалось удачно и — кто бы мог подумать?! — даже законно, что предвещало почти гарантированный успех. Главное, чтобы за этот промежуток времени не произошло ничего, что поставило бы план под угрозу срыва.

«Мерлин, пожалуйста! Пусть хотя бы сейчас ничего не рухнет!»

Тем не менее, уже следующим утром Драко убедился, что великий волшебник наряду со всей небесной канцелярией все-таки остался к его просьбе глух и глубоко равнодушен.

***

Неспешно направляясь в библиотеку и замечая, что с наступлением зимы ранним утром стало совсем темно, Гермиона рассматривала то портреты, то пейзаж за окном, чувствуя странное умиротворение. Несмотря на то, что вопрос с Малфоем так и не был решён, жизнь определённо налаживалась. За эти две недели девушка успела помириться с друзьями, клятвенно пообещав ничего от них не скрывать, полностью подготовилась к предстоящим полугодовым экзаменам и теперь могла с удовольствием проводить вечера в гостинной Гриффиндора, наслаждаясь уютом и приятной компанией. Видит Мерлин, после всех этих тайн и интриг, связанных с Драко, ей больше всего на свете хотелось вернуться в старый-добрый мир, наполненный треском поленьев в камине, мягкими вязаными пледами, добрыми шутками и родными улыбками, согревающими сердце лучше любого огня, особенно сейчас, когда за окном холода и морозы. Что же касается Малфоя, то Грейнджер решила, что если парень не хочет говорить о последних событиях, то уж ей-то тем более не стоит озадачиваться подобными вещами. Да, поцеловались. Да, он на короткий миг снял маску, открыв душу. Да, ей действительно было важно находиться тем вечером рядом с ним. Все это появилось в её жизни внезапно и так же непредвиденно исчезло, оставив после себя лишь ощущение недосказанности с горьким послевкусием сожаления. Тем не менее, это уже не имеет никакого значения.

Гораздо важнее то, что Пожиратели Смерти до сих пор на свободе и ищут какой-то проклятый предмет, спрятанный в мэноре. Именно по этой причине умнейшая-ведьма-своего-поколения решила начать утро с изучения литературы о тёмной магии и наложении чар на неодушевленные объекты. Объединив полученные знания в единое целое, Грейнджер рассчитывала продвинуться в своём собственном расследовании, выяснив хоть что-то, раз уж кое-кто блондинистый и невероятно скрытный не желает посвящать её в это дело. Потом, когда у неё уже будут готовые, логично обоснованные выводы, она обязательно расскажет все Гарри и Рону, поделившись всеми догадками и предположениями. Если же к этому моменту в средствах массовой информации по-прежнему не объявят о произошедшем, то им, героям войны и национальным защитникам, возможно, придётся сделать это самостоятельно.

Как бы то ни было, подобная перспектива уже была гораздо лучше, чем простое игнорирование проблемы. Гриффиндорка понимала, что необходимо действовать, и делать это решительно, а потому приступила к воплощению своего плана, чувствуя переполняющие её волнение и дух справедливости.

Да.

Она поступает правильно.

Заходя в библиотеку, Гермиона не знала ни того, что принесёт ей это утро, ни того, что её планам не суждено сбыться.

***

В замке было подозрительно тихо. Слишком тихо. И практически пусто. Нахмурившись и осмотревшись вокруг, гриффиндорка пыталась понять, что именно не так. Да, она знала, что кроме неё мало у кого возникает желание с самого утра заниматься мозговой деятельностью, проводя время в библиотеке, но сейчас приближалась пора завтрака, а к этому часу студенты уже активно перемещались по школе. Во всяком случае, так было всегда. Сейчас же в холле не наблюдалось никого, кроме самой Грейнджер со стопкой книг в руках и нескольких пятикурсников, быстро и молча направлявшихся, как и она, в Большой зал. Казалось, будто в стенах школы витает какая-то мрачная аура, душащая всех и каждого унынием. Неужели что-то случилось?

Плохое предчувствие тут же скрутило живот, отозвавшись болью где-то в желудке и тошнотой, когда девушка вошла в помещение.

«Неуютно.» — констатировал мозг, едва волшебница оказалась в Большом зале.

Как и раньше, студенты сидели за столами, с той лишь разницей, что теперь парни и девушки не общались во весь голос, а лишь перешептывались, наклоняясь ближе друг к другу, понуро опустив взгляды в пустые тарелки. Среди всего спектра эмоций, доступных человеку, война научила Грейнджер безошибочно определять одну — страх. Панический, гнетущий, ледяной. Это ощущение скорого наступления чего-то кошмарного и неизбежного витало в воздухе, буквально волнами исходило от каждого ученика, вне зависимости от возраста и факультета.

Тяжело вздохнув и будто впитав в себя часть того, что душило всех присутствующих, Гермиона направилась к столу Гриффиндора, отметив, что у неё не только пропал аппетит, но и полностью испарились любые намёки на голод, а ноги наливались свинцом с каждым шагом. Годрик милостивый, да что здесь происходит?! Неужели за те часы, что девушка пробыла в библиотеке, случился апокалипсис? Волдеморт воскрес? Что?

«Львы» тихонько говорили о чем-то, напрочь позабыв о том, что принадлежат к факультету храбрых сердцем и духом, а из-за опущенных голов казалось, что всегда яркие красно-золотые галстуки, бросающиеся в глаза, теперь будто поблекли. Никто из волшебников не ел, даже Рон, что априори считалось плохим предзнаменованием.

— Гарри, что случилось? — прошептала Гермиона, чувствуя на себе сразу несколько косых, едва ли не осуждающих, взглядов, словно она сказала что-то лишнее и очень глупое.

Поттер исподлобья посмотрел на девушку, отчего по спине последней пробежала вереница мурашек, и молча протянул подруге газету — последний выпуск «Ежедневного Пророка».

«ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА: ПЯТЕРО ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ СНОВА НА СВОБОДЕ» — гласила первая строчка, заставившая умнейшую-ведьму-своего-поколения напряжённо сглотнуть. Да, Грейнджер случайно узнала о произошедшем почти месяц назад, пережив нечто среднее между панической атакой и истерикой прямо в библиотеке, но это никак не спасало от того, что страх липкими щупальцами снова хватал за горло, а проклятое внутреннее чутье в унисон с рациональной частью сознания твердили: «Это далеко не все».

— «По данным проверенных источников из тюрьмы Азкабан сбежали одни из опаснейших Пожирателей Смерти: Корбан Яксли, Антонин Долохов, Родольфус Лестрейндж, Торфинн Роули и Август Руквуд. Во избежание общественного резонанса произошедшее тщательно скрывалось Министерством Магии в течение неопределённого срока. Тем не менее, действующий министр магии Кингсли Бруствер все же счёл необходимым сообщить гражданам об этом инциденте. На данный момент местонахождение Пожирателей Смерти неизвестно.» — вслух прочитала Гермиона. — Мерлин, какой ужас!