— Поразительная наблюдательность! — парировал слизеринец, с особым удовольствием замечая, что даже сейчас, когда гриффиндорка стоит на одну ступеньку выше, он все равно может смотреть на неё сверху вниз.

— Там же идёт снег! — недоумевала шатенка, сжимая ткань в ладони и видя, как с тёмной шерсти падают капли. — Более того, на улице очень сильный ветер! О чем ты думал?!

Оторвавшись от изучения мокрого свитера, Гермиона подняла голову, чтобы строгим выражением лица более ясно продемонстрировать парню всю глупость его поведения, но внезапно обнаружила, насколько близко они стоят. Смутившись и моля всех маггловских Богов, чтобы слизеринец этого не заметил, Гермиона сделала полшага назад. Тем не менее, судя по самодовольной ухмылке волшебника, от внимательных серых глаз не укрылась её реакция. Кто бы сомневался!

— Нам нужно поговорить! — уверенно заявила шатенка, поднимаясь на ступеньку выше, как говорится, от греха подальше.

— О чем? — с наигранным любопытством изумился блондин, делая шаг вперёд и возвращая былую дистанцию. Ему до жути нравилась эта игра!

— Серьёзно, Малфой? — не сдержалась гриффиндорка, продолжая пятиться назад. — Ты аппарировал непонятно куда на две недели, прислал мне свитки, которые, между прочим, относятся к тёмной магии, вернулся, даже не предупредив, и теперь делаешь вид, что нам нечего обсуждать?!

— Я сообщил тебе, что вернусь. Помнишь, я написал на свитке: «До завтра»? — абсолютно спокойно ответил аристократ, делая ещё несколько шагов вперёд.

— Я думала, ты подразумевал, что мы поговорим следующим вечером, как всю неделю до этого!

— Это не мои проблемы. — легко парировал волшебник, продолжая надвигаться на девушку. — Тем не менее, раз уж гриффиндорское любопытство не даёт тебе спокойно жить, я, так уж и быть, отвечу на пять твоих вопросов.

— Ты, должно быть, шутишь? — негодовала шатенка, делая очередной шаг назад и отмечая, что они практически преодолели лестничный пролёт.

— Уже четыре! — усмехнулся Драко. — Какое расточительство, Грейнджер!

— Малфой!

— Ладно-ладно, я прощу тебе этот вопрос за хорошее поведение. — блондин во всю развлекался, наблюдая, как карие глаза едва ли не испепеляют его светлую макушку.

— Во-первых, как ты трансгрессировал? Прежде, чем ты исчез с Астрономической башни, ты говорил что-то о преимуществах Пожирателей, но это же бред: метка не работает, если маг, поставивший её, мертв. Я читала об этом!

— О, Грейнджер, это целиком и полностью заслуга матери. Не поверишь: она использовала Мanum tuam Mendacium прямо на моем посвящении в Пожиратели! — с энтузиазмом ответил слизеринец, не скрывая гордости за Нарциссу. — С латыни это переводится как «Рука лжеца» — заклятие, лишающее силы любое обещание, принесенное тем, на кого его наложили. Все Пожиратели Смерти давали Лорду клятву верности, включающую в себя покорное служение и признание Реддла своим хозяином. Как ты и сказала, мои бывшие «коллеги» после смерти Волдеморта потеряли способность перемещаться, но не я. Моя клятва не может утратить силу, ведь она изначально была недействительна! — Драко растянул губы в хищной улыбке, явно будучи довольным тем, что снова перехитрил всех.

Обдумывая услышанное, Гермиона не обратила ни малейшего внимания на стук собственных небольших каблуков уже не о ступеньки, а о кафель пола. Как оказалось, подростки прошли всю лестницу.

— Во-вторых, куда ты аппарировал?

— В мэнор. — ответил аристократ так, словно это было очевидно. — Куда ещё, по-твоему, я мог переместиться?

— В тюрьму, например. — пожала плечами девушка. — Кстати, о ней. Какое отношение ты имеешь к побегу Пожирателей из Азкабана, Малфой? — гриффиндорка прикусила губу, боясь услышать в ответ что-то вроде: «самое непосредственное».

— Никакое, Грейнджер. — нахмурился парень. — Кстати, откуда ты вообще об этом знаешь?

— Довелось услышать. — отмахнулась шатенка, решив не углубляться в подробности. Ей до сих пор было неприятно вспоминать про тот случай в библиотеке. — Итак, четвёртый вопрос: чем ты занимался все это время в поместье?

— Искал кое-что. Есть вероятность, что в мэноре есть проклятый предмет.

— Нашёл? — умнейшая-ведьма-своего-поколения все ещё делала шаги назад.

— Уверена, что хочешь потратить последний вопрос на это? — поинтересовался слизеринец, продолжая двигаться вперёд.

Гермиона покачала головой, чувствуя, как лопатки упираются в каменную стену. Отступая, она и не заметила, как оказалась загнанной в угол в прямом смысле этого слова, и теперь если позади был холод стены, то впереди — жар дыхания.

Тот самый горький аромат, улавливаемый обонянием с самого утра, наполнял каждую клеточку лёгких, буквально разрывал их, ядом впрыскивался в вены и вместе с кровью разливался под кожей. Ноты дождя, полыни и абсента вкупе с его собственными образовывали убийственное сочетание. Наверное, если можно было бы выбрать, Гермиона предпочла бы задохнуться именно этим ароматом.

Драко подошёл ближе. Образ гриффиндорки, стоящей напротив, тонул в черноте, поглотившей серые радужки. В какой-то момент и её кровь, и то, что она подружка Поттера, и ещё множество прочих обстоятельств перестали иметь какое-либо значение. Наплевать и на мнение отца, и на то, что совсем недавно они стояли по разные стороны баррикады. Не имеет значения. Гермиона здесь. Стоит, впиваясь в него своими огромными карими глазами, и когда она смотрит так, все мысли разом растворяются, не успев сформироваться на задворках подсознания. Со всем остальным он разберётся потом. Сейчас ему это нужно. Нужна она. Необходима так, что подушечки бледных пальцев печёт от желания прикоснуться. И Драко повинуется. Дотрагивается до порозовевших щёк, скользит по подбородку, тыльной стороной ладони ощущая её сбившееся дыхание.

Гермиона продолжает стоять на месте. Запечатляет в памяти каждый вдох, все движения холодных пальцев, вдыхая пьянящий аромат, усыпляющий бдительность лучше любого огневиски. Драко наклоняется к ней, и девушка чувствует его дыхание на своей шее. По коже пробегает вереница мурашек, когда слизеринец шепчет:

— У тебя осталось право на пятый вопрос, Грейнджер. Не хочешь использовать?

Серебристо-серые глаза встречаются с шоколадно-карими, читая в них страх, трепет и сладостное предвкушение чего-то, что бешеными дозами вводило адреналин в кровь. Худое тело дрожало, трясясь, как в лихорадке, утратив способность контролировать себя.

— У меня ещё будет такая возможно…

Слова утонули в поцелуе, когда прохладные губы впились в тёплые, отвечающие неумело, но искренне. Гриффиндорка робко обняла парня за шею, кончиками пальцев дотрагиваясь до коротких волос. Мерлин, кто бы мог подумать, что когда-нибудь все, чего она будет хотеть — это её школьный враг?! На коже девушки появлялось все больше мурашек, пока Драко крепко прижимал её себе, заставляя чувствовать холод мокрого свитера и обжигающий жар тела одновременно. Длинные аристократические пальцы то сжимали мантию волшебницы, будто стремясь избавиться от ткани, как от препятствия, то путались в тёмных кудрявых локонах. Гермионе казалось, что она падает. Проваливается в пропасть, а потом тонет в омуте серых глаз, достигая дна в объятьях рук. Сердце бешено стучало в груди, и умнейшая-ведьма-своего-поколения могла поклясться, что оно вот-вот проломит каждую косточку рёбер и выпрыгнет наружу. Малфою прямо в руки. Только когда воздух закончился и студентам стало практически невозможно дышать, их губы медленно разомкнулись, дав шанс снова «вынырнуть на поверхность», получить глоток свежего воздуха среди пьянящего марева, окутавшего разумную часть сознания. Бледная кисть легко проскользила по скуле гриффиндорки, вычерчивая лишь Малфою понятные узоры. Словно проверяя, не является ли девушка миражом.

Прежде чем Гермиона успела сделать вдох, Драко исчез во тьме коридора, растворился, словно его и не было, оставив после себя лишь горькие ноты парфюма в воздухе. Гриффиндорка дотронулась трясущимися пальцами до собственных губ, дрожащих и слегка припухших.