— Малфой, — голос прозвучал тихо и почти дружелюбно. Почти. — знаешь, а ведь я не хотел, чтобы все так вышло.

Слизеринец презрительно фыркнул.

Мальчику-которого-не-было-выбора — это про него, Драко, но никак не про Лукаса.

— Ты, конечно, уверен, что я подставил тебя и всю твою семью, но ты прав лишь отчасти. В действительности же я никогда не хотел зла ни тебе, ни твоим родителям.

— Уокер, заткнись ради Мерлина, пока я не продырявил своей палочкой твою башку.

Малфой злился.

Злился, потому что окончательно во всем запутался, а подобные разговоры наводили ещё большую смуту в его блондинистой голове, потому что чувство, что его обманывают, не покидало ни на миг, поселившись где-то на задворках сознания, потому что все было слишком сложно, а ещё потому, что у него, кажется, развилась паранойя в семнадцать лет.

Волшебники дошли до лифта, и, когда они оказались внутри, мужчина нажал на кнопку вызова двадцать четвертого этажа.

— Малфой, ты никогда не задумывался, почему я поступил именно так? — Лукас попытался обернуться, но слизеринец лишь сильнее вдавил древко ему в голову. — Или, например, почему твой отец отправился в Азкабан, а не прямиком к дементорам, а вас с Нарциссой и вовсе амнистировали?

— Потому что моя мать спасла Поттера, я кинул шрамоголовому палочку, а отец выдал многих Пожирателей. Твоей заслуги в этом нет, не надейся.

— Тем не менее, мне кажется, ты не очень уж внимательно вслушивался в текст обвинения на суде. — двери лифта распахнулись, выпуская волшебников наружу, но, почему-то, не туда, где располагались тюремные камеры заключенных, а в очередную рекреацию с множеством кабинетов. — Некоторые статьи были не названы, что, несомненно, очень выгодно в положении Люциуса. Ты не думал об этом?

— Уокер, что в слове «заткнись» тебе не ясно? Кажется, я поступил весьма гуманно, не захлопнув твой рот каким-нибудь заклинанием, так будь благодарен и веди меня к отцу молча.

Драко пытался скрыть то, что он нервничал, но получалось плохо: слишком уж много было вокруг агрессивных факторов. Во-первых, он находился в Азкабане. В чёртовом Азкабане, в который едва не попал сам этим летом. Во-вторых, тюремные камеры, которые ожидал увидеть слизеринец, никак не представали перед глазами, в то время как по обе стороны от него располагались многочисленные кабинеты, что парень находил весьма подозрительным. В-третьих, было очень тихо. Слишком тихо. И никого вокруг. Салазар, это же гребаная тюрьма, здесь повсюду должны патрулировать авроры с палочками наготове! Где они все? Почему вместо грозных служащих у входа сидит какой-то старик? И, в-четвёртых, Уокер. Малфой ни на секунду не спускал с него глаз, опасаясь, как бы тот не решил сбежать или заорать, привлекая хоть чье-то внимание. Если бы это произошло, у парня были бы очень даже серьёзные проблемы помимо тех многочисленных, уже имеющихся.

Лукас замедлил шаг, все чаще оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Сомневаться, что он что-то задумал, не пришлось.

Резко развернувшись и отводя от своей головы чужую руку с палочкой, мужчина с силой толкнул аристократа в ближайший кабинет. Прежде, чем блондин сориентировался, чьи-то руки потащили его вглубь комнаты. Едва привыкнув к яркому освещению, отличного от того, тусклого, царившего в коридоре, серые глаза обнаружили двух мужчин, направивших палочки на их обладателя, и спокойно стоящего рядом Лукаса, отряхивающего рукава дорогой мантии.

— О, Драко-Драко… — начал он, не отвлекаясь от своего занятия. — Неужели ты и правда думал, что заявиться сюда будет хорошей идеей?

— Кто это вообще? — подал голос один из присутствующих волшебников.

— Это? — убедившись в идеальном состоянии своей одежды и, наконец, почтив вниманием собравшихся, Лукас, на мгновение словно удивившись вопросу, начал расхаживать по комнате, очерчивая шагами круги вокруг слизеринца. — Небезызвестный Драко Малфой, сын когда-то уважаемого, а ныне коротающего дни в камере Азкабана, Люциуса Малфоя. Чистокровный наследник, обладающий внушительным счётом в Гринготтсе, и, увы, бедный на мозги.

Второй волшебник гадко ухмыльнулся, оценивающе разглядывая парня с ног до головы:

— Что же он натворил?

Уокер и Малфой встретились взглядами, словно решая, кто сильнее, кому уготовлено выйти из этой схватки победителем. Пока мужчина всматривался в лицо оппонента, слизеринский принц хмурил брови, пытаясь понять, чего хочет стоящий напротив брюнет. Министерскому работнику ничего не мешало прямо сказать, что аристократ на него напал, причём угрожая палочкой, однако тот продолжал молчать.

Это же так просто!

Давай, Уокер, скажи.

— Прибыл без разрешения на трансгрессию.

Один из так и не представившихся волшебников прыснул в кулак.

— Всего-то? Я уж надеялся, парень сделал что-нибудь по-серьёзнее.

Лукас снова прямо посмотрел на слизеринца, как будто пытаясь донести до него что-то без слов, а после, кивнув в сторону камина, чётко произнёс приказ:

— Верните его в Хогвартс.

***

Быстро шагая и едва поспевая за чуть ли не бегущими слизеринцами, Гермиона в десятый раз прокручивала в голове недавно разработанный план. Девушка сама ещё не до конца понимала, как вышло так, что от взаимных оскорблений трое восьмикурсников перешли к совместной работе по созданию стратегии, требующей сплоченности и единства, а ещё как она сама на это согласилась. Прикрывать Малфоя, покинувшего школу — это одно, а вот красть книгу из кабинета директора — дело совершенно другое, причём не менее безрассудное. Конечно, гриффиндорке однажды приходилось совершать нечто подобное, когда «золотому трио» понадобились ингредиенты для Оборотного зелья, которые пришлось «одолжить» у Снейпа, но теперь же ситуация обстояла иначе. К тому же, если бы что-то пошло не так тогда, Гарри и Рон никогда бы не бросили подругу в беде, чего нельзя было сказать о слизеринцах.

«О, Мерлин… — вспомнив о своих гриффиндорских товарищах, девушка почувствовала укол совести. — Они ведь понятия не имеют, чем я тут занимаюсь! Что, если Макгонагалл нас поймает и о неудавшемся «ограблении» узнает вся школа, в том числе и мои мальчишки?!»

Вообразив реакцию Поттера и Уизли на такую новость, умнейшей-ведьма-своего-поколения внезапно стало нехорошо.

— Эй, Грейнджер, ты не хочешь поторопиться? — Блейз явно был недоволен, что их план может находиться под угрозой только из-за того, что «незадачливая подружка шрамоголового» медленно ходит.

— Эй, Забини, ты не хочешь остановиться и ещё раз все обдумать? — в той же манере парировала гриффиндорка, с удовольствием отмечая, как мулат сжимает челюсти, борясь с желанием ответить ей чем-нибудь гадким.

— Мы все уже обсудили. У тебя остались ещё какие-то вопросы?

— Да. — девушка резко замедлила шаг, приподняв подбородок чуть выше. — Например, есть ли гарантия, что директора нет в её кабинете?

— Мы видели её по пути в библиотеку, Грейнджер. Сомневаюсь, что Макгонагалл в том возрасте, чтобы быстро передвигаться. — ответила Пенси, скрестив руки на груди. — Кроме того, даже если бы она как-то вернулась раньше нас, неужели ты не нашла бы себе оправдания? Насколько я знаю, у тебя нет проблем по этой части.

«Змеи» почти синхронно усмехнулись, а Гермиона густо покраснела из-за очередного напоминания о том, с каким блестящим актёрский талантом она находила для Драко все новые и новые причины пропускать занятия, умудряясь при этом не опускать глаза в пол и соображать едва ли не на ходу.

— Годрик, и зачем только я вам помогаю! — девушка рассчитывала возмутиться мысленно, но получилось вслух. Впрочем, так даже лучше!

— Прошу заметить, ты помогаешь не нам, а Малфою. — уточнил слизеринец. — В отличие от него, мы с Пэнс не ищем неприятностей. — заявил юноша со своим любимым «нечитаемым» выражением лица. — Однако то, почему в историю с нашим блондинчиком ввязалась ты, все ещё остаётся загадкой. Не хочешь прояснить ситуацию, Грейнджер?

Размышляя об этом неоднозначном «мы с Пэнс» и рассматривая вариант того, не являются ли парой стоящие напротив неё студенты, умнейшая-ведьма-своего-поколения совершенно не обратила никакого внимания на вопрос.