Внезапный приступ захлестнувшей злости вызвал желание разбить зеркало, будто этот овальный кусок стекла был виновен во всех её бедах.

— Нет, — покачала головой, заставляя тёмные кудри раскачиваться в такт и путаться ещё больше. — это все Малфой. Только его вина.

Вслух, и плевать, если проснутся соседки. Абсолютно все равно, что они услышат её слова и узнают все то, что она так тщательно скрывала всю неделю. Пусть. Так этому чистокровке и надо!

«Малфой делает ужасные вещи. Помогает убийцам, а значит, ничем не лучше их. Он не заслуживает прощения.»

«Ты не знаешь наверняка: может, он не имеет никакого отношения к побегу из Азкабана.»

«Конечно, не имеет. Хорёк просто так прислал свои дурацкие зачарованные свитки, и тем же вечером абсолютно случайно сторонники Лорда сбежали. Ты сама-то в это веришь?!»

«Совпадение!»

«Совпадений не бывает!»

«Нельзя обвинять без доказательств.»

«Очнись, дура! У него змея и череп на предплечье, а ещё он — единственное заинтересованное в побеге приспешников лицо. Какие тебе ещё нужны доказательства?»

«У тебя ни единой прямой улики. Нельзя мыслить так стереотипно. Да, у него метка, но ты не знаешь, как он её получил. И, кстати, где он, ты тоже понятия не имеешь.»

«Что ты предлагаешь?»

«Надо связаться с Малфоем. Он вряд ли подтвердит, что помог Пожирателям (если он, конечно, вообще это сделал!), но попытаться стоит. Кроме того, надо выяснить, куда он аппарировал, тогда уже можно будет сделать выводы.»

«Выводы?! Что, если он вообще не захочет говорить?»

«Если он не ответит — ты всегда можешь рассказать все Макгонагалл.»

***

— В саду ничего нет.

— Я говорила тебе.

— Мне нужно было проверить.

После того, как Драко отправил Грейнджер свитки и впервые в жизни поймал себя на мысли, что надеется на её мозги — а именно они должны были помочь гриффиндорке понять, как пользоваться присланными пергаментами, — он продолжил лично проверять поместье. Конечно, как говорил отец, Министерство Магии никогда не отличалось выдающимся интеллектуальными способностями, но вряд ли его работники «перерыли» бы половину чистокровных имений просто так. У них явно была причина и, очевидно, серьёзная. Малфоя мало интересовали чужие семьи, поэтому он сосредоточился на своей: нужно было полностью исследовать мэнор, пока есть такая возможность, чтобы в случае чего у матери не было неприятностей. Именно так молодой человек и поступил, заранее многократно извинившись перед Нарциссой, прежде чем навести смуту в саду, где до этого полный разгром устроили авроры. Как и предполагала аристократка, на прилежащей к особняку территории ничего не обнаружилось.

— Драко, — делая закладку в книжке на французском языке, вероятно, романе, обратилась к юноше миссис Малфой. — когда ты планируешь навестить отца?

Слизеринец, сидя за столом, согнул руки в локтях и сцепил пальцы перед своим лицом, выбирая нужный ответ. Сказать, что не знает? Мать попытается выяснить, сколько времени предусматривает его разрешение. То самое разрешение, которого нет. Ответить, что в ближайшее время? Нарцисса захочет его поддержать, взять на себя часть тревог, и в конце концов успокаивающее зелье в чай придётся добавлять ей самой. Признаться, что на самом деле его не очень-то и радует перспектива визита к отцу? Нет, этот вариант тоже обречён на провал. По какой-то причине волшебница считала, что сын должен поговорить с Люциусом, так что подобное развитие событий привело бы к спору, а Драко не хотел грубить матери. Нет, не просто не хотел, он запрещал это и себе, и другим. Никто не смеет повышать на Нарциссу голос. Нельзя, табу. Именно поэтому идея отпадала сама собой.

Тем не менее, нужно было что-то ответить.

— Полагаю, что в ближайшее время. — начал аристократ и, увидев, что у женщины возникают вопросы, продолжил. — Конкретнее сказать не могу.

Отличный ответ.

Необязывающий ни к чему.

«Ближайшее время» — понятие растяжимое, не так ли?

— Ходят слухи, что на следующей неделе в Министерстве начнутся новые проверки. — Малфой отложила книгу на столик и, поправив платье, перевела взгляд на юношу. — Есть вероятность, что они коснутся и Азкабана, в том числе и его системы безопасности.

Парень чуть не подавился чаем, с трудом удерживая на лице маску тотального спокойствия. Во-первых, слухи. Серьёзно? Драко знал, что мать не доверяет ненадежным источникам информации, но также он помнил, что если она не конкретизирует свою мысль, значит, не считает нужным много говорить об этом. Ясно было одно: Нарцисса не зря носила свою фамилию, и, очевидно, нашла себе парочку доверенных лиц в органах магического правопорядка. Во-вторых, новые проверки в Азкабане. Как его, Драко, это касается? Не он же, слава Салазару, отбывает там срок. Может, мать подразумевала, что нынче в Британии все не так гладко? Если она имела ввиду именно это, то да, его — бывшего Пожирателя — это затрагивает в первую очередь. И, наконец, в-третьих, почему Нарцисса считает, что сыну будет невыгодно усиление безопасности в тюрьме. Она знает, что у него нет разрешения? Исключено.

— В таком случае, я, пожалуй, займусь этим вопросом на выходных.

Одним глотком допив оставшийся в фарфоровой чашке чай, Малфой направился к выходу.

***

Гермиона не пила Феликс Фелицис, но всерьёз считала себя невероятно удачливой девушкой. Всю неделю, пока Драко не было в школе, восьмой курс по какой-то причине освобождали от уроков Зельеварения, и волшебница не могла объяснить это ничем, кроме как везением. Ей уже неоднократно пришлось наступить на горло собственной совести и всем своим моральным принципам, придумывая для учителей самые невообразимые причины отсутствия блондина на лекциях, но даже этот сомнительный «опыт» не помог бы ей соврать профессору Снейпу, глядя прямо в глаза. Волшебник обладал поразительной способностью распознавать ложь ещё до того, как она была произнесена, поэтому глупо было бы надеяться, что Северус поверит, что его дорогой крестник пропустил Зелья потому, что ему внезапно стало плохо.

Тем не менее, милость Годрика покинула Гермиону.

Полная стресса неделя уже практически подошла к концу, заставляя девушку облегчённо вздохнуть, когда именно в пятницу зельевар решил появиться так же неожиданно, как и исчез. Едва Грейнджер успела прийти в себя после утренней истерики, выпив пару капель маггловской валерьянки, дабы не выдать раньше времени неприятных новостей, которые и ей самой-то знать не следовало, как весь Гриффиндор начал галдеть, что Снейп вернулся и Зельеварению быть. Красно-золотые паниковали, переживая, что весь материал, запланированный на неделю, спросят за один урок, в то время как мысли в кудрявой каштановой голове занимали совсем другие вещи.

Например, свитки.

Как, когда и где использовать зачарованные пергаменты?

Распознает ли школьная система безопасности тёмную магию? Каким может быть наказание?

Например, Малфой.

Почему он не связался с ней первым? Где он нашёл настолько древние заклинания? Готов ли так рисковать?

Например, то, что она скажет Снейпу.

Учебный день плавно приближался к своему логическому завершению и вместе с тем — к уроку в подземельях, а идеальный ответ так и не был найден. Радовало лишь то, что Гарри и Рон все-таки смирились, что с какого-то момента ответственность за посещаемость бывшего врага несёт их подруга, а потому перестали подозревать её в тайной и, несомненно, ужасной связи с Малфоем и задавать вопросы, благодаря чему «золотое трио» шло по коридору вместе и в полном составе. Парни болтали обо всем на свете, начиная с квиддича и заканчивая предстоящим уроком, пока Гемиона вновь чувствовала, как ей прожигают дыру в затылке.

— Грейнджер!

В любом случае, спасибо, что не «грязнокровка».

Уже хорошо.

Хотя, тот факт, Забини запомнил её фамилию, все ещё не был достаточным основанием, чтобы останавливаться.

Крепче ухватившись за локоть Рона, гриффиндорка инстинктивно ускорила шаг. Разумеется, она помнила слова Блейза о том, что их разговор не окончен, да и презрительные взгляды Пенси ни на секунду не давали забыть, что рано или поздно их ждёт не самая приятная беседа. Однако, волшебница решила справиться с проблемой совершенно нехарактерным для неё способом — игнорировать её. Именно это она и делала, избегая слизеринцев в коридорах и стараясь быть ближе к друзьям, или, когда те обижены, к Джинни. Да, это глупо и совершенно не по-гриффиндорски, но иного пути не было: хочешь сохранить секрет — а ты должна это сделать, помни, «львы» верны своим словам, — так умей находить самые разные выходы из положения. Сейчас же этот самый «выход» Гермиона видела в том, чтобы побуждать друзей идти в кабинет чуть быстрее.