Но Драко не был тем человеком, кто успокаивает, а потому он лишь усмехнулся, в глубине души надеясь, что каким-то неведомым ему образом гриффиндорка поймёт, что в этой кривой ухмылке было больше искренности и, наверное, даже благодарности, чем во всех его жестах и словах за последние пару лет.

И Гермиона, кажется, поняла.

Малфой подошёл ближе.

Возможно, слишком близко.

— Как ты трансгрессируешь? Замок окружён защитным полем…

Бледные пальцы, ставшие чуть ли не полупрозрачными под лунным светом, шустро расстегнули серебряные пуговицы на манжете дорогой чёрной рубашки, после чего резким движением задрали рукав, обнажая Черную метку, казавшуюся до отвращения лишней на аристократически-красивом предплечье.

Пытаясь игнорировать тремор, девушка прикрыла веки, когда сухие покусанные губы лёгким движением коснулись её лба.

— У Пожирателей свои преимущества.

Прежде чем Гермиона открыла глаза, черная тень исчезла в хлопке аппарации.

Комментарий к Часть шестая: «Преимущество Пожирателей»

Вот и новая глава, после которой сюжет должен стать более “живым”. И да, она десятая, так что на этой неделе мы с вами отпраздновали целых два небольших юбилея! Хотелось бы сказать вам большое спасибо за все отзывы, “нравится”, “жду продолжение” и “добавить в сборник” после предыдущей главы. Её действительно было сложно писать, поэтому ваша поодержка была просто оооочень важна и приятна!

Ну и, конечно же, я буду счастлива видеть ту же отдачу и после этой части!

Очень сильно вас люблю!

========== Часть седьмая: «Где мистер Малфой?» ==========

Бледный солнечный луч пробрался в комнату, освещая светлые стены, мягкий красно-золотой ковёр, несколько шкафов и ровно столько же постелей, после чего остановился на лице девушки, лежащей на одной из них. Недовольно сощурившись, Гермиона открыла сначала один, а затем и второй шоколадно-карий глаз. Приподнявшись на локтях и осмотревшись вокруг, девушка пришла к выводу, что находится в спальне совершенно одна.

Мысль о возможном опоздании на урок мгновенно взбодрила гриффиндорку, окончательно отогнав остатки сна.

Стремительно сокращая расстояние от постели до ванной, Грейнджер на бегу произнесла: «Акцио, часы», и, будучи уже непосредственно в комнате, поймала заветный предмет, минутная стрелка на котором говорила, что время едва-едва перевалило за пять часов. Большая половина Хогвартса ещё сладко посапывала в своих (или не совсем своих) спальнях, в то время как умнейшая-ведьма-своего-поколения уже побывала на грани нервного срыва.

Мерлин, за что?!

Оторвав взгляд от миниатюрных маггловских ручных часов, которые, кстати, были подарком родителей на её двенадцатый день рождения, Гермиона подняла голову на уровень настенного зеркала и ужаснулась. Видимо, острого приступа паники ей этим утром не миновать. Отражение услужливо представило ей невероятно лохматое нечто, чьи когда-то аккуратно уложенные кудри, казалось, пережили атомный взрыв, сонное лицо, половина которого покраснела и примялась от подушки, размазанные по подбородку остатки полупрозрачного блеска для губ, потекшую тушь, которую гриффиндорке так любезно одолжила в честь праздника Джинни, тёмные круги под глазами и следы от дорожек слез на щеках. Картина маслом!

«Стоп, слезы?»

«Мерлин!»

Память без всякого удовольствия одним за другим воскрешала моменты вчерашнего вечера. Глядя на свое помятое платье, в котором Гермиона уснула (что, между прочим, было пиком неблагоразумия с её стороны!), девушка вспомнила, как спускалась в нем в Большой зал, слегка приподнимая пышную юбку для удобства, как Гарри и Рон пытались сделать комплимент её наряду, а затем, как пару часов спустя она до побелевших костяшек пальцев сжимала нежную лиловую ткань, беспокойно оглядывая зал в поисках неизвестно куда исчезнувшего слизеринца.

«Ладно, что дальше?..»

Кингсли. Девушка отчётливо помнила, как пробиралась сквозь толпу, стараясь при этом не шуметь и не мешать выступавшим когтевранкам, в надежде переговорить с министром Магии, что ей, собственно, удалось. Мужчина подтвердил, что гриффиндорка имеет право свидетельствовать о правоте Малфоя. После была речь Макгонагалл, объявление перерыва и…

Эльф!

«Точно!» — Гермиону осенило.

Картины того, как тот самый эльф сказал, что кто-то ждёт Грейнджер в Астрономической башне, как она шла туда по прохладному коридору, как скрипнул деревянный пол, когда девушка достигла площадки, и, наконец, как в лунном свете она различила силуэт Малфоя, мгновенно сменяли друг друга. От мысли о коллеге по организации бала почему-то стало жутко.

«Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня».

Холодный тон голоса до сих пор звучал в ушах, металлические нотки которого вызывали на нежной коже мурашки.

«Ты должна прикрывать моё отсутствие перед профессорами».

— Мерлин, пожалуйста, хоть бы я не согласилась! — не обращаясь ни к кому конкретно, произнесла девушка, глядя будто сквозь свое отражение в зеркале.

«Слишком много вопросов, Грейнджер».

Страх. Замешательство. Непонимание. Эмоции, пережитые этой ночью, одолевали вновь.

«Будь осторожен, Драко».

То, как тихо она это сказала.

То, как он вздрогнул.

«Как ты трансгрессируешь? Замок окружён защитным полем…»

Чертов Малфой и его чёртова привычка приучать Гермиону задавать чёртовы правильные вопросы.

Лунный свет и Черная метка на бледной и, должно быть, ледяной на ощупь коже.

Грейнджер этой ночью определённо била дрожь. Со своей нынешней позиции волшебница вынесла «вчерашней» себе вердикт: сдали нервы.

Прикосновение его сухих, обкусанных, до жути бледных прохладных губ к её коже, когда она, силясь успокоиться, закрыла глаза.

Говорят, поцелуй в лоб означает гордость. Что ж, в таком случае Малфою следовало бы поцеловать самого себя, демонстрируя довольство, ведь он определённо не ошибся, выбрав её, Гермиону, зная, что добрая гриффиндорская девочка не предаст и не откажет в помощи.

Какого черта он вообще её поцеловал?

Они враги!

Враги ведь?

«У Пожирателей свои преимущества».

Голос Драко. Бархатистый. Таинственный. Манящий. Такой, какой был способен заставить Грейнджер стоять на месте, игнорируя дрожь во всем теле, и не открывать глаз, пока…

Пока хлопок аппарации не нарушил тишину, растворяя в себе тёмную фигуру слизеринца.

Пустота башни, которую обнаружила Гермиона, когда нашла-таки в себе силы поднять веки, окончательно выбила её из колеи.

Приехав в Хогвартс на восьмой курс, девушка больше всего на свете хотела провести этот учебный год спокойно, без постоянной угрозы для жизни Волан-де-Мортом, войной и Пожирателями. Она даже не особо-то протестовала, когда Макгонагалл назначила Малфоя её помощником, решив, что после всего, что они оба пережили, слизеринец и гриффиндорка вполне смогут дипломатично общаться. Мерлин, неужели после всех приложенных сил для сохранения этого шаткого мира, словно из стекла выстроенного в стенах замка, после бесчисленных попыток быть доброй и дружелюбной со всеми студентами, даже со слизеринцами, она не заслужила один нормальный год? Все её хрупкие надежды и мечты рухнули в тот же миг, разбившись на тысячи острых осколков, когда Драко обнажил метку Пожирателя, а после с её помощью аппарировал черт знает куда. Она снова бессильна и ничего не может изменить.

Годрик, почему мир так неустанно напоминает ей об ужасах войны?

Дальше были лестницы и коридоры, смешавшиеся в единое серое пятно под пеленой её горячих слез, пуффендуйский мальчик с третьего курса, которого она сбила с ног, даже не извинившись, ещё коридоры, через которые девушке было необходимо пройти, чтобы миновать Большой зал, не появляясь в нем, и, наконец, её собственная спальня, где гриффиндорка, на ходу сбрасывая туфли и не снимая платья, без сил упала в постель, дав волю нескончаемым рыданиям.

«Чудесный Хеллоуин».

«Слов не подобрать».

***

— Мне кажется, моя голова сейчас лопнет! — пожаловался Рон, одной рукой потирая висок, а другой уплетая завтрак. Уж в чем, а в отсутствии аппетита его было упрекнуть нельзя: Уизли с радостью поглощал кашу, невзирая на похмелье. — Слава Мерлину, что сегодня суббота. Если бы мне сейчас пришлось идти на урок, я бы этого не пережил, клянусь вам!