— Ты не думал о том, что шкатулки может не оказаться у мистера Уокера? — спросила Гермиона чуть тише, не отрываясь от написания конспекта. — Что будет тогда?

— Что ж, — Малфой, демонстративно отбросив перо, изобразил на лице глубокую задумчивость. — Пожалуй, в таком случае я принесу из дома министерского урода сувенир. Ну, знаешь, чтобы мы хотя бы не зря всё это устроили.

Гриффиндорка негромко усмехнулась, представляя, как Драко заберёт что-то у Лукаса и, перевязав это красной торжественной лентой, вручит ей в качестве подарка. Это и впрямь было забавно. Настолько, что девушка даже не сразу осознала, что прямо в эту самую минуту они с Малфоем просто разговаривают. Не спорят, не придумывают очередной сумасшедший план и даже не целуются, а спокойно беседуют, взаимно получая удовольствие от диалога. Это было так странно: нарушать дисциплину, как самые обычные школьники, какими они оба никогда не являлись. Он — с самого рождения сын Пожирателя Смерти. Она — с первого учебного года подруга Гарри Поттера. Видит Мерлин, ни Малфою, ни Грейнджер не было уготовлено судьбой однажды получить клеймо «как все». Уж что, а это точно не про них.

— Молодые люди! — прозвучало очередное, но уже куда более сердитое замечание от профессора.

Двое студентов одновременно резко опустили головы, изображая увлеченность написанием конспектов, уставившись взглядами в красно-золотой и серебристо-зеленый галстуки.

— Вот видишь: я не просто так предложил тебе пересесть ко мне, — горделиво заверил девушку слизеринец, подчёркивая немыслимую гениальность собственной идеи. — Как бы мы смогли выбесить этого морщинистого старикана, если бы ты была на другом конце кабинета? Силой мысли?

— Хочешь сказать, что ты сделал это исключительно ради благой цели, а не для того, чтобы позлить моих друзей? — подозрительно прищурилась Гермиона, словно пытаясь уличить во лжи хитроумного преступника или заядлого манипулятора, кем Малфой и являлся, а не престыдить однокурсника, о настоящих мотивах которого ей было и так доподлинно известно.

— Разумеется, нет, — нарочито легкомысленно отмахнулся Драко, — но, возможно, я предусмотрел этот неоспоримый «плюс»…

Гермиона искренне улыбнулась на его слова. В такие моменты, когда холодный слизеринский принц представал перед ней обычным мальчишкой, она чувствовала себя как никогда важной для него. Мерлин милостивый, насколько же сильно перевернулись их жизни, что открывать души бывшим врагам стало нормой?

— За что ты их так ненавидишь? — вопрос сорвался с языка настолько неожиданно, что в какой-то момент гриффиндорка даже начала сомневаться, что это сказала именно она. — Мы все уже давно оставили старые обиды в прошлом, но ты… Иногда мне кажется, что этот вопрос для тебя до сих пор актуален.

Драко нахмурился, внезапно став пугающе-серьёзным.

— Я их не ненавижу, — начал он так, будто слова давались ему неимоверным трудом, — и, если честно, никогда не ненавидел. Просто у них всегда было кое-что, чего никогда не было у меня.

— Кое-что?

«Настоящая дружеская верность. Авторитет и уважение, завоеванные поступками, а не деньгами родителей. И ещё кое-что важное. Кое-кто, Гермиона.

Ты.

У них всегда была ты».

— Мисс Грейнджер, мистер Малфой! — от настолько неудобного вопроса, что воздух начинал искрить напряжением, волшебников отвлек голос крайне рассерженного профессора Флитвика. — Мерлиновы панталоны, да что с вами двумя сегодня такое? Вы всегда вели себя до завидного примерно и не вызывали нареканий, из-за чего я закрывал глаза на ваше поведение большую часть урока, но сейчас… Вы переходите все границы! На отработку сегодня вечером! Оба!

Класс тут же замолк, ожидая развязки этой странной истории, и лишь двое волшебников еле слышно облегчённо выдохнули. Даже слушать о предстоящей отработке было куда проще и приятнее, чем продолжать прерванный разговор. Вектор их диалога действительно свернул в диаметрально-противоположную от заданного сторону, а Гермиона и Драко ступили на неизведанную, но оттого не менее запретную тропу. Святой Годрик, они и правда стали обсуждать их недоотношения?

— Да, профессор, — в один голос ответили студенты, которым почему-то внезапно стало невесело, но наказание не имело с этим никакой связи.

Оставшуюся часть урока Драко Малфой и Гермиона Грейнджер провели молча.

***

Часы пробили без пятнадцати семь, и Драко, бросив последний выпуск «Ежедневного пророка» на прикроватный столик, резко поднялся с постели и направился к дверям. Преодолевая несколько десятков ступенек, ведущих из спален мальчиков в общую гостиную, юноша вскоре оказался в самом помещении, где слизеринцы, сидящие на темно-изумрудных диванах, бросали на него взгляды, полные недоумения из-за недавних событий, и, видит великий Салазар, хотя студенты и молчали, их лица в этот момент были красноречивее любых слов. Малфой предпочёл никак не реагировать на сокурсников, которые, наверное, получили целую череду сердечных приступов от созерцания принца их факультета в компании лучшей подруги Гарри Поттера. После сегодняшней выходки, поставившей на уши не только Слизерин и Гриффиндор, но и, очевидно, весь восьмой курс, Драко как никогда отчётливо-ясно чувствовал, что его не волнует мнение окружающих. Безусловно, он и раньше с успехом демонстрировал полное отсутствие каких бы то ни было эмоций и тотальное, всепоглощающее равнодушие к мнениям и участям посторонних, но тогда это было лишь одной масок, чтобы в очередной миллионно-стотысячный раз доказать всему миру в целом и Хогвартсу в частности, что Малфоям на всё и всех плевать. Сейчас же это было реально. Странно, с долей сюрреализма, но по-настоящему. Именно поэтому, совершенно не озадачиваясь тем, что думают однокурсники о его недавней соседке по парте, Драко вышел из гостиной, до последнего момента чувствуя на себе ошеломленные взгляды. Стремительно проходя по бесчисленным коридорам и постоянно меняющим направление лестницам, слизеринец был как никогда уверен в собственном решении. Да, доля риска всё ещё была, а Грейнджер наверняка вновь попытается убедить его отказаться от этой затеи и обратиться за помощью к Макгонагалл, но с каждым шагом Драко все больше наполнялся пониманием, что он действительно делает все правильно.

Ведь ему и правда есть за что бороться.

Например, за то, что осталось от его семьи, которая никогда не будет в полной безопасности, пока в гребаном крестраже остаётся кровь Волдеморта, способная вернуть ублюдка к жизни.

Например, за друзей, которые прошли рука об руку с ним через болото общественной ненависти и не отвернулись, когда «Малфой» в приличном кругу стало приравнивается к ругательству.

Например, за возможность плюнуть на чёртовы предрассудки и чистоту крови, из-за которых были жестоко отнято столько жизней, и самому выбирать свою судьбу.

Например, за девушку, которой удалось превратить переломанного мальчишку, обросшего колючками и непробиваемой бронёй, в человека, который готов действовать.

Например, за право на второй шанс, которого у него никогда не было.

Драко и впрямь было за что и за кого биться, сражаясь до последней капли крови хоть с самим Мерлином, и едва ли не впервые он и правда был уверен, что способен выстоять. Во время минувшей войны Малфой даже не сомневался, что его убьют: Волдеморт, случайные лучи заклятий, или же проклятый Поттер. Сейчас же, дойдя до кабинета Флитвика и уже держа в руках приготовленный для них с Грейнджер список наказаний заданий, и вместе с ним направляясь к классу Снейпа, где их должна была ждать Гермиона, Драко ощущал себя довольно странно, но почему-то легко. В груди бушевало целое море эмоций, словно готовящееся к стобальному шторму, и чувство предвкушения чего-то поистине грандиозного возрастало вместе с волнами. Малфой понимал, что его план полон недостатков, но как никогда чётко осознавая, что поступает действительно по-настоящему правильно.

Он был готов.

— Мисс Грейнджер, — кивком поприветствовал гриффиндорку Филиус. Профессор взмахнул над входом палочкой и, прежде, чем Драко успел распознать в начерченной в воздухе руне ту, что соответствовала заклинанию Алохомора, дверь охотно поддалась, открывшись. Мужчина жестом пригласил волшебников внутрь. — На этом листе все ваши задания. Кроме того, в кладовой вы найдёте котлы, которые непременно необходимо почистить. Вручную, прошу заметить! Завтра утром я обязательно проверю вашу работу, и если на инвентаре обнаружится хотя бы слабый след магии,