Это уже слишком!

— Готова? — до боли знакомый шёпот обжег кожу шеи, и Гермиона, резко подскочив, едва не выронила из рук учебные принадлежности. — Слушай, у меня есть одна идея…

Гриффиндорка неустанно и неоднократно поблагодарила всех великих волшебников, а также маггловских Богов и святых за то, что коридор был достаточно узким, из-за чего такое близкое нахождение Драко не вызвало бы вопросов, и тёмным, что давало возможность обоим студентам быть не узнанными, пока они не выйдут на свет.

— Чего тебе, Малфой? — то ли прошептала, то ли прошипела девушка, панически озираясь по сторонам, лишь бы убедиться, что никто не обращает на них внимания. Да уж, и как после этого называть Драко параноиком, если она сама ничуть не лучше? Впрочем, очевидно, Мерлин и Моргана были сегодня как никогда благосклонны к ней, а потому Гарри, Рон и Джинни, поддавшись натиску толпы, прошли вперёд и никак не могли видеть, на чью компанию Грейнджер их променяла.

— Я хочу, чтобы ты села за парту со мной, — совершенно спокойно и абсолютно невозмутимо ответил слизеринец, и Гермиона подавилась воздухом, резко остановившись и обернувшись, из-за чего лицо Драко, как и вчера, оказалось в опасной, непозволительной по всем статьям и параметрам близости от её собственного.

Следовательно, с минуты на минуту вновь могло произойти нечто непоправимое.

Казалось бы, это так просто: какой-нибудь случайный студент, спешащий на лекцию, толкнёт Малфоя со спины, тот сделает всего один шаг к ней, гриффиндорке, и тогда станет бессмысленно что-то отрицать. Наверное, где-то в параллельной вселенной есть такой мир, где Драко Малфой может спокойно поцеловать Гермиону Грейнджер прямо посреди школы, в толпе однокурсников, ничего не боясь, а она сама имеет полное право встать на носочки и потянуться к его губам, обняв парня за шею и кончиками пальцев перебирая его волосы холодного платиного оттенка. Там это настолько привычно, что почти обыденно.

В каком-то мире это возможно и абсолютно нормально.

Там они даже счастливы.

Где-то.

Но не здесь.

— Ты спятил, — гриффиндорка продолжила идти, повинуясь напору толпы, стараясь говорить так, чтобы её слышал лишь идущий чуть позади Драко, находящийся куда ближе, чем следовало в их положении, но больше никто. — Совершенно свихнулся.

— Открою тебе секрет, — усмехнулся Драко, — безумцы всех умней.

Гермиона сделала глубокий вдох, мысленно досчитав до двадцати, потому что стандартная десятка никак не подействовала бы в её случае, и попыталась сосредоточиться на том, что в поведении слизеринца самое странное: то, что он цитирует маггловское фэнтези, то, что его вообще не смущает, что до конца этого противного коридора осталось не так уж и долго, а Драко идёт настолько близко к ней, что Грейнджер спиной чувствует шёлк его рубашки, или ещё одно очень важное обстоятельство, которое никак нельзя было игнорировать, учитывая, куда и с какой целью они оба шли.

— Я смотрю, тебе очень весело, да, Малфой? — недовольно прищурившись, волшебница сжала губы в тонкую полоску, тем самым заставив Драко усмехнуться. Великий Салазар, неужели она действительно думала, что эта мимика а-ля Макгонагалл на него подействует?

— Почему бы и нет, — молодой человек пожал плечами, пройдя чуть вперёд, чтобы шагать не позади гриффиндорки, а рядом с ней. Он сам не знал, с какой целью поравнялся с Грейнджер: возможно, не хотел, чтобы сокурсники что-то заподозрили, когда они выйдут из неосвещенной части, а может боялся, что она обернётся и прочитает всё по его лицу. Ведь это было вполне вероятно, особенно, когда он продолжил: — Если это последнее, что мне доведётся сделать, пусть будет хотя бы весело. Выбесить твоих щенков — это именно то, что я предпочёл бы сделать перед смертью.

Гермиона закашлялась.

Да, и она, и Драко прекрасно знали, что предстоящее «путешествие» слизеринца явно будет не из самых безопасных и приятных. Более того, девушка практически не сомневалась, что вся эта афера является скорее плохой идеей, нежели хорошей, и может нести реальную угрозу жизни и здоровью Малфоя. Она давно обдумала и многократно рассмотрела все малочисленные «за» и бесконечные «против», но говорить с Драко о его предполагаемой смерти так открыто всё ещё не была готова. Да и никогда, наверное, не будет. Война показала ей слишком много трупов, но так и не научила спокойно смотреть ни на один из них.

— Всё будет хорошо, ясно? — попыталась убедить скорее себя, нежели кого-то другого, Гермиона, когда к ней снова вернулись умение оформлять мысли в слова и способность хотя бы относительно ровно дышать. — Останешься цел и невредим.

Драко лишь вновь усмехнулся.

— Так что, Грейнджер? — смотря чётко перед собой, проговорил волшебник, никак не выдавая своим видом того, с кем вёл диалог. — Меньше, чем через пару метров станет светло, и если ты ничего не решишь, я под Империо потащу тебя за руку за свой стол на глазах у твоих дружков.

«Это плохая идея, Гермиона. Очень плохая. В лучшем случае тебя ждёт допрос, больше похожий на пытку, от Гарри и Рона, а в худшем произойдёт межфакультетская драка, ответственность за которую, между прочим, нести будешь ты!»

Чувствуя, как в глазах начинает щипать от вновь появившегося яркого света, и как рука Драко сжимает её запястье, Грейнджер мысленно попросила у Мерлина удачи и душевных сил, после чего на выдохе произнесла:

— Чёрт с тобой, Малфой. Где мы будем сидеть?

Малфой усмехнулся с самым самодовольным выражением лица из всех, на которые он был способен, — а в его снобистском арсенале таких было очень и очень много, — после чего, обогнав гриффиндорку, прошёл вперёд и остановился недалеко от двери в кабинет, наблюдая. Сначала Гермиона не поняла причины такого поведения, но буквально через долю минуты получила ответ на свой непроизнесенный вопрос: к ней шли Джинни, Рон и Гарри. Причём, судя по их лицам, гриффиндорцы были чем-то весьма сильно обрадованы.

Что ж, видимо, Грейнджер придётся испортить им настроение.

— Гермиона, ты не поверишь! — первым начал рассказывать о причинах коллективной эйфории Гарри. — Снейпа сегодня не будет!

— Он свалил в Дурмстранг на целую неделю! Мерлиновы панталоны! — подхватил волну всеобщего счастья Рон. — Лекция, конечно, всё-таки будет, потому что Снейп оставил конспекты, зато знаешь, кто будет её вести?

— Ты никогда не угадаешь, Гермиона! — заверила подругу Джинни. Гриффиндорка говорила куда более спокойно, чем её брат и парень, но всё равно улыбалась.

— Боюсь даже представить, — пожала плечами Грейнджер. — Филч?

Друзья тут же громко засмеялись, представив Хогвартского завхоза в амплуа профессора Зельеварения, а Гермионе стало стыдно. Мало того, что она заранее была прекрасно осведомлена о том, что будет замена преподавателя, чем и собиралась нагло воспользоваться, так ещё и ни словом не обмолвилась об этом с друзьями, опасаясь, как бы они случайно не поставили под удар их с Драко план.

— О, только этого нам не хватало! — сквозь смех произнесла Уизли. — Нет, в этот раз урок проведёт Флитвик. Однако, мне нравится твой ход мыслей, Гермиона.

Парни снова громко захохотали, и девушка почувствовала на себе укоризненный взгляд Малфоя. Тот все ещё стоял у двери, ожидая Гермиону, и насколько волшебница могла заметить, успел о чем-то поговорить с Блейзом. Мысль о том, что на неё, Грейнджер, выльется волна негодования не только со стороны гриффиндорцев, но и слизеринцев, пришла несколько запоздало, зато сразу же заставила напряжённо сглотнуть. Убеждая себя в том, друзья не бросят её в любом случае, а мнение всех остальных ей глубоко безразлично, Гермиона собрала внутри себя всю смелость, на которую была способна, и произнесла:

— Если у нас проведет урок профессор Флитвик, значит, никаких контрольных работ не будет, — начала она, по крупицам собирая остатки гриффиндорской храбрости. — Следовательно, вам не понадобится моя помощь, а потому вы не обидитесь, если я…

Три.