— Слава Богам. — Драматичный тон Рина заставил ее захотеть ударить его по лицу. — Может быть, теперь, когда у тебя есть еда, твое настроение улучшится. Вот увидишь, — сказал он в сторону Саида. — Серас всегда голодна, она будет, есть весь день, если я ей позволю.

Если бы она могла чувствовать себя неловко, Серас была уверена, что ее щеки уже бы пылали. Но она не могла собрать мысли, чтобы, так или иначе, переживать о том, что вампир думает о ней. Его голодный взгляд снова скользнул к ней, и Серас подавила желание медленно вздохнуть. Если не имело значения, что вампир думает о ней, почему он вызывал в ней такую висцеральную реакцию? И почему она почувствовала, что его приход пробудил в ней что-то такое, что, как ей казалось, давно умерло? Присутствие вампира было похоже на обещание… чего-то. И Серас знала, что единственный способ узнать, что это за обещание, это держать вампира как можно ближе к себе.

Глава 4

Саид проснулся с заходящим солнцем. Сухое тепло обжигало ему горло, и паника выбивала воздух из легких, когда незнакомый пейзаж пентхауса в Сиэтле сфокусировался перед ним. Он вцепился когтями в грудь, когда глубокая, пустая боль открылась внутри него. Боль, которая должна была исчезнуть, как только он увидел свою пару.

Боги, почему он не привязан?

Это было невозможно. Непостижимо. И у него не было объяснения этому. По всем правилам, неспособность Серас привязать его душу должна была быть четким индикатором того, что ее душа не могла стать ему якорем. Однако Саид отказывался верить в это. Он отказывался верить, что кто-то, кроме прекрасной фейри, привяжет его.

Мириады голосов Коллектива толкнули сознание Саида. Он прижал ладони к вискам и стиснул челюсти. Его клыки укололи нижнюю губу, и он высунул язык, чтобы слизнуть кровь. Кровь Серас звала его. Запах манил, как никакой другой. Только его пара могла совершить такое. Должно было быть объяснение, почему его душа не была привязана, и Саид планировал добраться до сути.

Низкий, приятный тон дверного звонка затих, и Саид издал стон, когда встал с кровати. Он натянул свободные тренировочные штаны и проскользнул через спальню к входной двери. Снова раздался звонок в дверь, на этот раз более настойчивый. Он не любил, когда его торопили.

Рывком он распахнул дверь, губа поджалась в гневном рыке, который зародился в его груди и умер в одно мгновение, когда он оказался лицом к лицу с Серас.

Ухмылка тронула ее полные губы, когда она положила руку на бедро. Взгляд ее светлых глаз пронзил его от пальцев ног до головы, прежде чем она сделала бесстрастное выражение на своем прекрасном лице.

— Рин хочет тебя видеть.

Сразу переход к делу. Саид не ожидал ничего меньшего. Он положил руку высоко над головой на дверной косяк и оперся на нее, приняв столь же бесстрастную позу. Он мог играть в ее игру, и играть лучше.

— Значит, он послал тебя за мной на закате?

— Рин не любит ждать, — ответила она без выражения.

— Я в этом не сомневаюсь. Но это не значит, что я буду бежать каждый раз, когда он щелкнет пальцами.

Она приподняла бровь.

— Тебе следовало подумать об этом, прежде чем просить его о работе.

С годами она стала холоднее. Саид, возможно, не знал ее, но он многое узнал о ней через Коллектив. В ней была твердость, которой не было раньше, и в нем закралось сожаление, что он не смог испытать эту более мягкую, более уязвимую ее сторону.

Прошла неделя с тех пор, как Саид заключил сделку с Рином в темном углу клуба. Неделя тоски. Неделя неудовлетворенного желания. Неделя вопросов, на которые он не мог ответить. Неделя мучительной жажды. Его сердце едва билось, легкие едва дышали. Он не ел два дня и не мог больше выносить даже воду. Единственное, что могло насытить его сейчас, была кровь. Ее кровь. И ее сладкий, манящий аромат и близость к нему сделали искушение слишком сильным, чтобы сопротивляться.

Серас нахмурилась. Рука, которая лежала на бедре, дернулась, и она крепче сжала себя, будто сопротивляясь желанию протянуть руку.

— Эй. — Минутное беспокойство придавало ее тону другой оттенок, на мгновение, изгнав твердость, которая заставляла ее казаться такой холодной и бесчувственной. — Ты в порядке? Ты же не собираешься отрубиться передо мной?

Саид покачнулся. Не было смысла лгать ей.

— Я не ел две недели. — Признание оказалось труднее, чем он предполагал.

Она уставилась на него оценивающим взглядом.

— Ты действительно такой безумный, как все говорят?

Саид издал печальный смешок. Безумный. Как банально. Если бы она назвала его сошедшим с ума, это прозвучало бы элегантно. Судя по тому, как она это произнесла, он был будто в смирительной рубашке.

— Я не знаю, — ответил Саид без тени юмора. — Меня редко волнует, что говорят обо мне другие.

Серас склонила голову набок, изучая его. Саид наблюдал за ней, ошеломленный пустотой ее лица. Будто она хотела вызвать какие-то эмоции, какие угодно, но не выходило.

— Ну, я никогда не упускаю возможности поесть или перекусить, так что ты, должно быть, безумный.

Клыки Саида пульсировали в деснах.

— Боюсь, мои вкусы немного более избирательны, чем твои.

Ее губы медленно сложились в улыбку. Ему нравилось, что она достаточно добродушна, чтобы не обижаться.

— Да? — спросила она. — Тогда в чем же твоя еда? Дампиры? Я знаю, что ты редко питаешься от кого-то, кроме себе подобных. Держу пари, ты не подумал об этом, оставив свой ковен, а?

— Фейри, — сказал Саид. Не совсем, правда, но и не ложь.

У Серас отвисла челюсть. Она быстро пришла в себя и снова скрыла свое удивление под маской бездействия. Она тихо фыркнула.

— Хорошая попытка.

Саид позволил себе улыбнуться, демонстрируя кончики двойных клыков. Его взгляд не дрогнул, когда он посмотрел на нее.

— Неужели я выгляжу так, будто шучу?

Серас фыркнула, разгоняя кровь по венам. Звук был сладок, как нежная музыка для ушей Саида. Его глаза закрылись на мгновение, и потребовалось реальное усилие, чтобы открыть их снова.

Ее взгляд сузился, и челюсти решительно сжались. Она прошла мимо Саида в пентхаус, и он закрыл за ней дверь. Он вдохнул через нос, предвкушая запах ее страха. Воздух вокруг нее не кислил, а наоборот, был подслащен, будто перспектива того, что он будет питаться от нее, возбуждала ее. Храбрая. Свирепая. Отважная.

Моя. Саид не нуждался в связи, чтобы сказать себе это.

Серас потянула за пуговицу, которая закрепляла широкий кожаный браслет на запястье. Он развязался, и она убрала его, прежде чем протянуть руку к нему.

— Давай, — осмелилась она. — Две недели — чертовски долгий срок, чтобы обходиться без еды.

Она решила его заманить. Чтобы разозлить. Смотреть с самодовольным удовлетворением, как он отступает. Вместо этого рука Саида выстрелила размытым движением, когда он схватил ее за запястье и прижал к своему телу. Ее тихий вздох удивления только подтолкнул его, и он без предисловия укусил ее нежную плоть. Кожа сдалась под давлением его острых как бритва клыков, и стон облегчения пробрался вверх по горлу Саида, когда первый вкус ее крови попал на его язык.

Как он и подозревал, ее вкус не имел равных. С каждым глотком, прилив силы затапливал его. Такое было бы невозможно ни от кого, кроме его пары, укрепляя веру Саида в то, что Серас была предназначена для него.

— Стоп.

Ее мольба едва не осталась без внимания. Саид был настолько захвачен моментом, потерян безумием кормления, ее запахом, ее вкусом, что мысль о том, чтобы отделить клыки от ее нежной плоти, казалась почти невозможной.

— Стоп.

Она отдала приказ с большей силой. На этот раз ее запах был кислым, едва заметный намек на страх под цветочным ароматом. Саид вытащил клыки и провел языком по проколам, чтобы закрыть их, прежде чем отпустить ее запястье. Серас отстранилась, будто горела. Она прижала левое запястье к правой руке и нежно погладила большим пальцем то место, где только что был рот Саида. Темный хмурый взгляд промелькнул на ее лице, когда она осторожно отступила назад. Возможно, она была расстроена из-за того, что он действовал так смело, но ей нужно было рано или поздно узнать, что Саид никогда не отступал от вызова.