Родительство.

— Что за чертовщина с тобой творится, Скорпиус? — спросил Драко. — Как вообще можно додуматься выпить огневиски больше своего веса, а потом залезть на крышу теплицы после отбоя?

Скорпиус посмотрел на отца из-под полуприкрытых век. Одни только его упорные попытки не заснуть говорили о раскаянии.

— Пр’сти, пап.

Драко застонал. Он и хотел бы разозлиться на сына, но не мог. После всего, что делал он сам, было бы нечестно злиться на сына за распитие алкоголя с другими подростками, нарушение комендантского часа или порчу школьного имущества. Люциус и с постели бы не поднялся, сотвори Драко нечто подобное.

— Минус тридцать очков со Слизерина. Каждому, — произнесла Минерва.

— Неудачники, — прохихикал Джеймс.

— И минус тридцать очков с Гриффиндора, мистер Поттер.

Джеймс вздохнул, признавая поражение.

— Надо было соглашаться, когда дурацкая шляпа отправляла меня в Слизерин.

Джинни закатила глаза:

— Можно ли наказать их строже, раз уж мы не против? Филч ещё работает в школе? Или, быть может, у Хагрида есть кузен-тролль, которого нужно…

— Расслабься, Джин, — приглушённо и вкрадчиво проговорил Гарри, покровительственно опустив руку ей на спину и начав вырисовывать круги. — Они всего лишь мальчишки.

Джинни медленно повернула голову. Несколько мгновений она вглядывалась в его лицо, прежде чем опасно сузить глаза:

— Спасибо, — убийственно спокойным тоном начала она, — нам было необходимо услышать мужское мнение.

Кажется, Джинни вовсе не жаворонок.

— Они будут наказаны и оставлены после уроков у профессора Лонгботтома.

Мальчишки дружно простонали — все, за исключением Альбуса, ведь тот, казалось, был только рад провести лишние часы за физической работой под руководством любимого профессора.

Минерва глубоко вдохнула.

— Спешу заверить всех присутствующих здесь, что ученики не могли приобрести огневиски ни у одного из преподавателей или сотрудников Хогвартса.

Ну да. Как же без обязательных «Хогвартс не несёт ответственности за любые бла-бла-бла» разговоров.

Гарри усмехнулся в ответ:

— Минерва, все мы прекрасно помним, как сложно было раздобыть выпивку в школе. Не то чтобы мы пробовали, но я ведь прав, а? — он взглянул на Джинни, Гермиону и Драко, обращаясь за поддержкой, но ни у одного их них не было настроения шутить.

Как и у Минервы. Она смерила его строгим взглядом.

— Просто шутка, — сжался Гарри. — Очевидно же.

Джеймс тем временем перебирал волосы Скорпиуса:

— Какие же у тебя офигенно светлые волосы, Малфой, — он повернулся к Драко: — Откуда у вас, народ, такой цвет? Так необычно.

Джинни закатила глаза:

— Джеймс, серьёзно. Оставь в покое бедного мальчика и иди спать.

— Ну правда, только гляньте на этого парня, — проигнорировав мать, Джеймс указал на Скорпиуса. — Он, нафиг, как вейла с такими волосами.

Вскоре после того, как Альбус и Саймон затеяли игру, в которой им по очереди нужно было с силой бить друг друга, сопровождая это радостными пьяными вскриками, МакГонагалл, наконец, удалось конвоировать всех мальчишек по комнатам — и её обычно железные нервы были истрёпаны до предела. Она словно выгуляла свору пьяных кошек.

И вот мальчики отправились в постели, магглы вернулись в свой уютный дом в Престоне, где тут же постарались изгнать события вечера из своих мыслей, а родители-волшебники остались блуждать по коридорам.

Гермиона заметила, что Джинни плетётся позади всех со страдальческим выражением лица. Она решила, что самое время проявить себя хорошей подругой и заняться расследованием.

— Эй. Всё в порядке?

Джинни закатила глаза:

— Взгляни на него, Гермиона.

Не нужно было быть бывшим аврором, чтобы понять, что она имеет в виду Гарри. Судя по всему, он решил отрастить бороду, и та росла неравномерно, клочками, словно он переболел сразу несколькими разновидностями лишая. Он был облачён в балахон гнилостно-зелёного цвета, а к его волосам, отросшим практически до плеч, едва ли прикасалась расчёска в течение последних нескольких дней.

Джинни кипела от негодования.

— Я больше не могу жить без секса.

— Так вот в чём твоя проблема? — Гермиона закатила глаза. — Я думала, он просто действует тебе на нервы.

— О, так и есть. Но я не могу с ним спать, пока он такой. И не буду. Ты в курсе, что он «эволюционировал как художник» в последнее время? Разрисовывает всё подряд в оттенки зелёного. Называет это своей «стадией Шартрёз».

— Отвратно.

— В точку. И это моя вина. Я это сделала. Я заставила его уйти с работы и заняться тем, чем ему хочется. Я купила ему эту проклятую камеру.

— Перестань изводить себя, Джинни. Я уверена, что это временно. Скоро он с этим справится и вернётся в ряды причёсанных и ухоженных мужчин.

Джинни пренебрежительно отмахнулась:

— Может, ты и права. Не мне жаловаться. В конце концов, это же не я беременна или что-то в этом роде.

Гермиона стремительно поднесла палец к губам, показывая, что Джинни затронула запретную тему.

— Ты ему не сказала? — шёпотом отозвалась та.

— Не было возможности. Собиралась рассказать сегодня, когда вернёмся домой, но мы все вымотались и, наверное, ему не до того.

— Ну, если мы хоть немного похожи, вероятно, он обдумывает, как бы ненароком не придушить своего ребёнка. Последнее, что ему нужно услышать этим вечером, — что через четырнадцать лет ему снова придётся пройти через всё это.

— Ну и вредина же ты без секса.

***

Гермиона и Драко попрощались с Поттерами около Большого зала и поплелись в сторону её комнаты, практически валясь с ног.

— Так что ты хотела рассказать?

— А?

— Ты хотела мне что-то рассказать. Что-то хорошее. Мне бы не повредили хорошие новости.

— Эм… да ничего такого.

Казалось, Драко проснулся в одно мгновение.

— Нет, это не так. Расскажи мне.

Она вздохнула.

— Драко, мы оба устали. Завтра я всё ещё буду беременна, так давай ты просто подождёшь, а утром я всё тебе расскажу?

По его спине пробежали мурашки, он застыл на месте. Он не был уверен, осознала ли она, что сказала. Он не был уверен, что сам осознал её слова.

— Ты — что?

Стоп… она что?.. Чёртов беременный мозг!

— Я… — она тяжело вздохнула, — я узнала только сегодня.

Драко стоял вцепившись руками в перила.

— Ты правда… это на самом… — его взгляд опустился к её животу. — Ты уверена?

Она пожала плечами:

— Ну, я ещё не была у мадам Помфри, но я пописала на два теста, так что да, уверена.

— Ты пописала на два… неважно, — казалось, он изо всех сил старается выровнять дыхание. — Ты беременна? У нас будет ребёнок?

— Ты прав, обычно беременность заканчивается рождением ребёнка.

Сон с Драко как рукой сняло. Медленно и методично, словно проговаривая решение задачи по нумерологии, он проговорил:

— У нас будет малыш — наполовину ты, наполовину я. Ты родишь его, и мы будем воспитывать его вместе. Будем родителями. Ребёнку.

Гермиона медленно кивнула:

— Кажется, до тебя понемногу доходит.

В отсутствующий взгляд Драко вернулась осмысленность, а на его лице расцвела прелестнейшая улыбка из всех виденных Гермионой. Не теряя больше ни минуты, он подхватил её на руки.

— У нас будет ребёнок!

— Драко, отпусти меня, — не переставая хихикать, попросила Гермиона. — Ты ему навредишь.

— Это не так работает, ты же знаешь, — он выглядел как ребёнок рождественским утром. — Гермиона, это… это всё, о чём я мог мечтать.

Он надеялся, что у них будет девочка.

И тут непрошенная мысль омрачила его счастье.

— Твой отец меня убьёт.

***

Они едва ли сомкнули глаза этой ночью, хоть и были смертельно уставшими. Они лежали в постели прижавшись друг к другу, обмениваясь сладкими, нежными поцелуями. Драко не мог оторваться от живота Гермионы, не в силах перестать его поглаживать.

— Там растёт мой ребенок.