‒ Есть пример для подражания, смотри, какой рецидив вырос у тебя от простой инфекции. Звони Стаксу, будем лечить.

‒ А при чём здесь Стакс?

‒ А зачем гуманизм, когда у тебя нервы в нитку! Валерьянкой, извини, твой психоз не зальёшь. Завтра голосование, а у тебя диатез во всю голову чешется. Пусть двуглазый циклоп обеспечит явку избирателей.

‒ Я потерплю.

‒ А я нет. Надоела здешняя гравитация, ни к чему притронуться нельзя, всё сразу летит на пол. Звони, кому говорят, или ненавидеть начну.

Рем набрал номер и сел с независимым видом у динамика, закинув ногу за ногу.

‒ Алё, Стакс, а вот ты мне скажи неразумному, что бывший секретарь Ферапонт затеял на Марсе сотворить? Только не обманывай: мстя будет многократной!

‒ Люблю оптимистов. А что тебе Марс, ты ведь на Земле живёшь?

‒ Поклонник китайской народной забавы ‒ Фен-шуй называется.

‒ Сказки для полуграмотных идиотов. Крестьяне придумали, что с них возьмёшь.

‒ Плагиат, причём дешёвый. Тебе, Стакс, нельзя за организмами всякий бред повторять: карму испортишь. Так что с Ферапонтом? Учти, брыкнёшься и пропали навсегда стратегические вложения в экономику Арагона. Как будешь отчитываться перед начальством?

‒ Ответь: кто подобные вопросы обсуждает по телефону?

‒ Да-с дилемма: «казнить нельзя помиловать». Искренне сочувствую, но времени на политесы нет: надо выбирать, иначе настучу в ЦК и подковы к брусчатке придавят имперские бульдозеры. В Арагоне точно закроют шлюзы, Рем умеет нарисовать фарватер из города.

‒ Не убедили ‒ завалим графенами патриотов по самый воротничок.

‒ Личная встреча с обер-камергером устроит? Не гарантирую, но постараюсь. Предел щедрости.

‒ Сбыт гидромета на Земле и Венере пойдёт под кураторством «Фронта освобождения Че» ‒ идея Антона. Ферапонт только администратор.

‒ Опечалили. Не боитесь последствий за разглашение стратегий?

‒ С вами не соскучишься! Так что ‒ договорились?

‒ Устроите бесплатную раздачу гидромета на участках голосования от имени Рема Великолепного и друзья навеки.

‒ 10 процентов ежемесячно и друзья, ‒ подал из кресла Рем, наклонившись к микрофону.

‒ А шапочку с помпонами?

‒ Не дерзи, нам ещё работать вместе. От уважения зависит насколько долго, ‒ одёрнул Рем хамоватого Стикса.

Жизнь начала налаживаться, баобабы распустили ночные белые цветы навстречу бабочкам и летучим мышам. У меня желудок от местной кухни стал жаловаться и настойчиво требовать овсяной кашки Гектора. По правде сказать, вся эта интрига с дожами основательно испортила здоровье, но что не сделаешь, на какое преступление только не пойдёшь, чтобы помочь компаньону устроить своё благополучие подальше от моей недвижимости.

В гостиную вошла попрощаться улыбающаяся Нарва:

‒ Ну-с, господа, хорошо дома, а в гостях ещё хуже.

‒ Мадам, всегда счастлив видеть, ‒ сдержанно в отличии от обычного ответил Рем.

‒ Вы какой-то грустный? Что-нибудь случилось?

‒ Мечту отняли. Вот тот товарищ постарался, ‒ Рем указал на меня. На что я в недоумении поднял бровь.

‒ Вы об этой невинной шутке?

‒ Что! Меня ещё и разыграть успели? ‒ Рем хлопнул о стол и начал потирать ушибленную ладонь.

‒ Кто посмел? Надо ему сделать немедленное а-та-та, ‒ Нарва посмотрела на меня вопросительно.

‒ Ой, ой, чур, я не участвую в ваших играх. Пока без экстрима справляюсь.

Нарва взяла за руку неестественно скованного Рема:

‒ Разве можно обидеть такого мужчину, он сам кого хочешь носорогом сделает, ‒ и нежно подула на ушиб.

‒ Зачем так сразу – носорогом, могу и лося с ветвистыми рогами соорудить.

‒ Вот, вот ‒ лося! ‒ Нарва несколько раз взмахнула ресницами и подошла вплотную.

‒ Я это, может водички принести, а вы тут про Винни-Пуха пока поворкуете? ‒ с трудом забирая руку спросил Рем.

‒ Винни-Пуха? ‒ я прищурился. У меня возникло пока слабое подозрение насчёт плюшевого мишки.

‒ Ну того, который с верёвочкой заявился на Happy Birthday. Вы так радовались, прямо детский сад, не хотел портить праздник, пришлось подыграть.

‒ Вы меня теперь не любите? ‒ Нарва сделала обиженное лицо.

‒ Подожди ты, Нарва, со своими чувствами. Рассказывай, как догадался? ‒ перебил я.

‒ Ты мне ещё ослика Иа вспомни. Анекдот с хвостом, тьфу ты, с бородой. Посвежей не мог придумать? Неужели хотел испугать французским насморком?

‒ Чё опять оплеухи? Щас улечу вместе с Нарвой и сам Ферапонта протезируй. Оп, идея! ‒ я хлопнул себя ладонью по лбу.

‒ Думаешь попадётся? ‒ оживился Рем.

‒ Конечно! ‒ как кот на валерьянку.

‒ Спорим на Гектора.

‒ Дался тебе мой Гектор. Обойдёшься.

‒ Мне кто-нибудь объяснит в чем дело? ‒ Нарва, нахмурила брови, подозревая, что говорят об ней.

‒ Нужен врач, ‒ в один голос воскликнули мы. ‒ Компетентный, ‒ уточнил я.

‒ И где такого взять. С улицы же не пригласишь в гости?

‒ Вениамина!

‒ Что! Вот теперь я начинаю тебя подозревать в нервах. Во-первых, он на тебя обижен, во-вторых, Ферапонт его знает. Гримировать что-ли будем?

‒ Не надо, сам к нему побежит. Ты как дож Арагона откроешь практику для венеролога с Венеры, извини за каламбур. Это ведь надо, какого уровня специалиста для города заполучил, многопрофильного. Уверяю ‒ отбою от клиентов не будет! Тебе благодарные горожане памятник размером с башню Эйфеля воздвигнут.

‒ Да? ‒ Рем крепко задумался, крутя по столу перьевую ручку PARKER. ‒ А ты уговоришь Главного Тирана?

‒ А зачем? Сейчас, сей минут, ‒ я подбежал к переговорной трубе и крикнул в раструб, ‒ Семён, вези прожектор медицины.

Фараон с Семёном втолкнули в гостиную механическую кровать для реанимации, на которой покоился стянутый по всем правилам боевого искусства психиатрии Вениамина.

‒ И где ты его прятал?

‒ На яхте, в карцере.

‒ Иногда милосердие страшнее жестокости. Это сколь же он там пробыл?

‒ Я пытался сказать, но ты завыл, как пожарная сирена. Пришлось отложить явление падшего Вениамины.

‒ Кто выпросил свободу субъекту?

‒ Веню доставили по просьбе Модлен, когда ты разгуливал с ней по театрам.

‒ Так и забрала бы с собой на Землю.

‒ Не поверишь! Она посчитала, что есть предел великодушию и подарила интригана нам.

‒ Освободи объект, смотри он почти не дышит.

‒ Представь себе, хотел умереть в гарроте, только не лететь с нами. Неблагодарный!

Рем отошёл подальше, чтобы рассмотреть в полном объёме Вениамину, стиснутого ремнями AstroProfi и изрёк:

‒ Мне кажется, ты иногда переоцениваешь наше очарование.

‒ Хм, ‒ напомнил о себе Семён. ‒ Маэстро, я тоже не в миг оценил магическую привлекательность «Альт Пальмиры». Может его отравить, как всех. Обряд посвящения, так сказать. Выпить забортной водицы из океана житейских страстей, чтобы мозги прочистились.

‒ Мы не знаем последствий, все-таки Веня не совсем человек. Мутант. К тому же бывший сотрудник Третьего Отдела.

‒ Послушаем пациента. Ой, совсем забыл, Фараон, можешь найди пару медицинских халатов для стерильности.

‒ У меня только поварские. Я не страдаю задвигами Гектора.

‒ Но, но! Вот ему и скажешь. Это что рефлексии полицейского: стучать на коллег? Неси спецодежду, видишь больной вот, вот очнётся!

Халатов, как назло, оказалось только два, зато всем хватило фартуков. Все было по-военному отглажено и накрахмалено. Люблю порядок, чего отчаялся добиться от Гектора. Добавили в капельницу глюкозы для быстрого восстановления систем организма и убрали кислородную маску. Вениамин с усилием разлепив рот, начал разглядывать необычный консилиум. Так как пышногрудой Нарве не нашлось халата, на ней красовались фартук и кокетливая косынка из салфетки от столового белья с надписью: «Рем Великолепный».

‒ Ну-с, больной, на что жалуемся? ‒ Рем приподнял веко у пациента.

‒ На садистов! ‒ облизнув пересохшие губы, ответил Вениамин.

‒ Это не к нам. У нас другой профиль, мы апологеты гуманизма, ‒ Рем сокрушённо покачал головой и вынес вердикт, ‒ Тяжёлая форма аутизма. Для него все мы враги!